Путь через равнину - Ауэл Джин Мари Антинен - Страница 33

В полдень они достигли глубокого ущелья, отделявшего равнину от гор. С плато они увидели широкую долину, посреди которой спокойно текла река. Подножия гор у ее противоположного берега были испещрены глубокими оврагами и лощинами — следами половодий; в реку впадало множество притоков, бегущих с гор. Собрав воду с гор, река несла ее во внутреннее море.

Обогнув выступ плато, они начали спускаться вниз. Это место напомнило Эйле об окрестностях Львиного стойбища, хотя более изломанный рельеф на той стороне отличался от тамошнего.

Зато с их стороны были похожие глубокие лёссовые расщелины, промытые дождем и тающим снегом, высокая трава уже пожухла и превратилась на корню в сено. Внизу, в кустарнике возле реки, росли редкие лиственницы и сосны, берега были затянуты камышом и ситником.

Достигнув русла, они остановились. Широкая и полноводная река стала к тому же еще глубже от недавних дождей. Переправиться через нее с ходу было делом сомнительным, надо было все обдумать.

— Жаль, что у нас нет лодки, — сказала Эйла, вспоминая о сшитых из кож лодках, которые в Львином стойбище использовались для переправы через реки.

— Ты права. Лодка нужна, чтобы хоть что-то сохранить сухим. Путешествуя с Тоноланом, мы не сталкивались с таким препятствием. Обычно мы привязывали наш багаж к двум бревнам и переплывали реку. Но у нас было всего две сумки. Когда есть лошади, то, естественно, и груза больше, но и больше хлопот.

Они поехали вниз вдоль течения. Эйла заметила березовую рощицу. Место показалось таким знакомым — ей почудилось, что вот-вот покажется убежище Львиного стойбища, построенное на склоне берега, с земляными стенами, поросшими травой, с круглой крышей. Вдруг Эйла заметила арочный вход в жилище, который так поразил ее, когда она увидела его впервые. Вообще-то всегда при виде такой арки у нее возникало тревожное, щемящее душу чувство.

— Джондалар! Посмотри!

Он взглянул на склон и увидел несколько куполообразных сооружений с абсолютно симметричными арочными входами. Они спешились и по тропе направились к стойбищу.

Эйла удивилась своему острому желанию увидеть его обитателей и вдруг поняла, как давно они не встречались и не говорили с другими людьми. Но в стойбище не было ни души. Меж двух мамонтовых бивней, образующих арку-вход в одно из жилищ, была поставлена маленькая костяная фигурка женщины с огромными бедрами и грудью.

— Они, должно быть, ушли, — сказал Джондалар. — Оставили для охраны жилища вот эту дони.

— Возможно, они на охоте, на Летнем Сходе или встречаются с другим племенем, — разочарованно произнесла Эйла. — Плохо. Пойду поброжу. Может быть, увижу кого-нибудь.

— Эйла, подожди. Куда ты направилась?

— Обратно к реке, — озадаченно ответила она.

— Но здесь отличное место для стоянки.

— Они оставили дони для охраны своих жилищ. Дух Великой Матери защищает их. Мы не можем остаться здесь и тем самым потревожить Ее дух. Нам это принесет несчастье. — Эйла повторяла то, что слышала когда-то от Джондалара.

— Мы можем остаться здесь, только нужно пользоваться лишь самым необходимым. Это всегда поймут. Эйла, нам необходимо пристанище. Шкуры совсем мокрые. Теперь есть возможность высушить их. А пока они сохнут, мы поохотимся. И если повезет, то добудем подходящую шкуру для лодки.

Озабоченность Эйлы постепенно сменилась улыбкой, она поняла, что он имел в виду. Им необходимо несколько дней передохнуть, привести себя в порядок после недавнего несчастья.

— Может быть, нам удастся добыть шкуру буйвола. Чтобы ее зачистить и выделать, потребуется не больше времени, чем чтобы завялить мясо. Ее надо только натянуть и оставить. — Она посмотрела на реку. — Кстати, взгляни на те березы внизу. Кажется, я смогу сделать хорошие шесты. Джондалар, ты прав: нам нужно остаться здесь на несколько дней. Великая Мать поймет это. А мы оставим немного вяленого мяса тем, кто живет здесь. В знак благодарности… если нам повезет на охоте. В каком из домов мы поселимся?

— В Жилище Мамонта. Обычно там останавливаются гости.

— А здесь есть такое? То есть ты думаешь, что это поселение племени Мамутои?

— Не знаю. Тут ведь не один большой дом для всех, как в Львином стойбище, — произнес Джондалар, глядя на семь круглых строений, обмазанных тонким слоем земли, смешанной с глиной. В отличие от одного большого убежища, в каком они жили зимой, здесь было несколько небольших строений, расположенных рядом. Это было поселение связанных родственными узами семей.

— Да, это больше похоже на Волчье стойбище, где был Летний Сход. — Эйла остановилась возле одного из строений. — Кое-кто из молодых утверждал тогда, что большие жилища устарели.

— Да, они считали, что лучше иметь жилище для каждой семьи или самое большее для двух.

— Ты хочешь сказать, что они хотели жить самостоятельно? Жилище для одной семьи? В зимнем стойбище?

— Нет, зимой никто не хочет жить один. Ты нигде не встретишь одинокого маленького жилища. Их всегда по крайней мере пять-шесть, а иногда и больше. Те, о которых я говорю, просто решили, что легче сделать дом для одной семьи или двух, чем построить большой дом для целой толпы. Но они хотят строить свои дома рядом с главным стойбищем и участвовать во всех приготовлениях к зиме.

Он откинул тяжелую шкуру, висевшую над входом между бивнями, и, взглянув внутрь, вошел в помещение. Эйла придерживала шкуру, чтобы было светлее.

— Как думаешь? Похоже ли это на дома, в которых живут Мамутои?

— Возможно. Трудно сказать. Помнишь стойбище Сангеа, где мы останавливались по пути на Летний Сход? Оно не слишком отличалось от дома Мамутои. Может быть, обычаи немного другие, но в общем они очень походили на Охотников на Мамонтов. Мамут говорил, что и похоронные церемонии схожи. И посчитал, что когда-то они были родственниками Мамутои. Хотя узоры украшений у них совсем иные. — Эйла замолчала, пытаясь вспомнить и другие отличия. — Да, и одежда. Например, накидка на умершей девочке. Она была из шерсти мамонта или другого животного. Но даже у Мамутои стойбища отличаются друг от друга. Неззи определяла, кто из какого стойбища, по некоторым различиям в покрое одежды, хотя мне все казалось одинаковым.

Они разглядывали внутреннюю конструкцию жилища. Его каркас был сделан не из дерева, если не считать нескольких березовых шестов, а из костей мамонта. Огромные кости были самым доступным строительным материалом в обычно безлесных степях.

Для сооружения жилищ использовали чаще всего кости естественно умерших животных, их собирали в степи, а чаще брали из куч, которые течение рек выбрасывало возле порогов или в излучинах. Постоянные жилища часто строились на берегу неподалеку от этих скоплений, ведь кости мамонта и его бивни были тяжелыми. Одну кость обычно тащили несколько человек. Общий вес строительных материалов для небольшого жилища достигал двух-трех тысяч фунтов и больше, поэтому жилище строила не одна семья, а вся община под руководством двух людей: один из них знал, как строить, другой организовывал.

То, что Эйла и Джондалар назвали стойбищем, было местом постоянного обитания охотников и собирателей. Летом стойбище покидали на некоторое время: люди уходили на охоту или заготовку припасов. Все добытое приносилось сюда и пряталось в хранилища. Но иногда люди отправлялись на встречу с друзьями и родственниками, жившими в других поселениях, чтобы обменяться товарами или просто поговорить.

— Не думаю, чтобы это было Жилище Мамонта или что-то подобное, — сказал Джондалар и опустил шкуру — при этом поднялось целое облако пыли.

Эйла поправила женскую фигурку у входа и пошла за Джондаларом к следующему сооружению.

— Это дом или вождя племени, или Мамута, а может, их обоих, — сказал Джондалар.

Эйла заметила, что это жилище было немного больше, чем другие, и женская фигурка при входе вырезана более тщательно.

— Мамута, если они Мамутои или родственное им племя. Предводительница и предводитель в Львином стойбище имели жилища меньших размеров, чем у Мамута, но у него селились гости и там проходили собрания.