Последний дар любви - Арсеньева Елена - Страница 13

Ну и уж, наверное, обманутый жених в гневе разорвал письма неверной невесты, а где это произошло, на горе или в долине, не имело значения.

– Черт возьми! – воскликнул Паткуль, услышав от Александра об этой истории. – Черт возьми!

– Ты, как всегда, красноречив, Паткуль, – вздохнул Жуковский. – История просто необыкновенная! Мне даже захотелось побывать у этой гадалки.

– И мне! – крикнул Паткуль.

Александр молча улыбнулся и двинулся к двери.

Однако повезло не всем. Фрау Михмайер, которая и в самом деле мало походила на цыганку во всем блеске их неряшливости, а напоминала скорее респектабельную даму третьего сословия, наотрез отказалась пророчествовать и Паткулю, и Жуковскому. Она задержала взгляд на Александре и произнесла, глядя на его руку:

– Не пройдет и двух недель, как вы найдете то, что уже перестали искать. Женитесь, однако истинную любовь встретите позже. Станете великим государем, но вам придется пережить шесть покушений.

– Шесть? – ошеломленно повторил Александр.

– Да, – подтвердила фрау Михмайер и удалилась за ширму, давая понять, что гадание закончено.

– Полная ерунда, – сказали Паткуль и Жуковский, изрядно обиженные, что гадалка не нашла ничего интересного в их ладонях.

– Конечно! – весело согласился Александр, однако вспомнил о Гизелле и покачал головой. Может, ерунда, а может, и нет.

Сообщение о том, что он переживет аж шесть покушений на свою жизнь, его развеселило. Значит, он будет жить и царствовать долго, никакая злая сила его не возьмет!

«А если покушений будет семь?» – почудилось, шепнул чей-то коварный голосишко.

Александр плюнул через левое плечо:

– Изыди, нечистый. Шесть покушений! Куда же больше? Да ведь надоест небось!

И, отогнав неприятные мысли, он отдался мечтам. Гадалка сказала: «Не пройдет и двух недель, как вы найдете то, что уже перестали искать». Впереди – Гессен, впереди – Дармштадт. Неужели здесь он найдет свою сказочную принцессу?

Что ж, в течение двух недель выяснится, в самом ли деле фрау Михмайер подлинная пророчица или истории Гизеллы и ее подруги – чистая случайность.

Вскоре он понял, что фрау Михмайер оказалась права.

Глава 13

Принц находит принцессу

– Давайте объедем Дармштадт, – предложил Александр. – Ну не предусмотрена же там остановка, зачем вы меня туда везете!

– Герцог Людвиг прислал приглашение посетить его, – строго произнес Жуковский. – Кроме того, в Гессене великолепный театр.

Ага, он знал, чем зацепить своего воспитанника! Вся императорская семья была семьей театральной, начиная от отца и дядюшки, Михаила Павловича, и кончая младшими детьми. В Александринском императорском проводил вечер за вечером. Но вряд ли тут, в Дармштадте, отыщется что-нибудь подлинно интересное. Пожалуй, день убьют на скучнейшие визиты к герцогу.

Александр был прав – спектакль оказался так себе. Актеры – чопорные, холодные, придворные дамы и кавалеры, а не лицедеи, ничего похожего на блестящих Дюра, Каратыгина, Сашеньку Перлову. После этой скучищи еще пришлось ехать во дворец.

Александр мысленно застегнул себя на все пуговицы. Представил, что надел кирасу, – пусть все неприятные впечатления грядущего вечера отлетают от нее!

Но лишь только он вошел во дворец, кираса оказалась пробита стрелой… Амура. Ему представили дочь гросс-герцога, которую звали Максимилиана-Вильгельмина-Августа-София-Мария.

– Как вам понравился наш театр? – спросила со светской улыбкой тоненькая девушка, совсем девочка, похожая на испанку точеным лицом, смуглой кожей и темными волосами. Но глаза у нее были голубые.

«Я люблю вас!» – чуть не вскрикнул Александр.

Гадалка… гадалка оказалась права. Он нашел то, что искал. Он женится только на Марии!

Марихен – так называет ее отец – еще нет пятнадцати… Александр станет ее первой любовью. И она – его первая любовь, ну разве может идти в счет то, что было? Вмиг забылись Наташа, Ольга, Мари Трубецкая. Только она, эта девушка царила в его сердце!

Тем же вечером великий князь отправил спешное послание домой, прося у родителей позволения сделать предложение Марии Гессенской. Он хотел бы, чтобы ответное письмо пришло уже завтра. Но это было невозможно. «Я мечтал о ней всю жизнь!» – твердил очарованный Александр. А письмо с родительским благословением все не приходило.

Конечно, он и не подозревал, что в это время в Петербурге шли истинные баталии между людьми, которые доселе никогда не ссорились: императором и императрицей, его отцом и матерью.

– Наш сын – будущий наследник престола, – твердила Александра Федоровна. – И вы хотите, чтобы он женился на девушке, которая рождена вне брака?

Николай Павлович прищурился:

– Разве это так? А мне казалось, ее родители были повенчаны перед алтарем еще двадцать три года назад и с тех пор не расставались.

– Никс! – сердито воскликнула его жена. – Конечно, формально они муж и жена. Но не формально…

– Дорогая моя, прелестная маленькая птичка, а к лицу ли нам обращать внимание на всякие неформальности? – ласково улыбнулся Николай Павлович. – Ведь нет никаких доказательств, что герцогиня Вильгельмина… нечто такое позволила себе на стороне. Мы оскорбляем собственную родственницу. Вильгельмина – сестра покойной императрицы Елизаветы Алексеевны, жены нашего дорогого Александра Павловича!

Александра Федоровна пожала плечами.

Она неплохо относилась к своей покойной невестке, но о ней ходили такие слухи… якобы обе ее дочери, умершие во младенчестве, были рождены не от мужа, императора Александра. Отцом первой называли знаменитого поляка, Адама Чарторыйского, отцом второй вообще бог весть кого, какого-то там кавалергарда… [6]

Так что вполне вероятно, что младшая сестра Елизаветы пошла по тому же пути, по которому и старшая.

Правда, доказательств не было, однако все знали, что дела у герцога Людвига и его юной, шестнадцатилетней жены, Вильгельмины Баденской, плохо шли с самого первого дня их брака. Попросту выражаясь, муж и жена друг друга терпеть не могли. Ради династических интересов они родили двух детей, а потом сделались совершенно чужыми друг другу людьми.

Минуло тринадцать лет, а муж и жена жили врозь, встречаясь исключительно ради государственных интересов и никогда не оставаясь наедине. И вдруг Вильгельмина родила сына, названного Александром. Она сказала, что называет мальчика в честь покойного мужа своей покойной сестры – императора Александра.

Ну что же, герцог Людвиг поступил так же, как в свое время этот самый император: не желая прослыть рогоносцем, признал младенца своим. Хотя, честно говоря, сыном этого невзрачнейшего и незаметнейшего из герцогов черноволосый, черноглазый, яркий, как молния, мальчик быть никак не мог! И на мать, белокурую, голубоглазую Вильгельмину, он не походил ни единой черточкой лица.

– Может, удался в кого-нибудь из дедушек или прабабушек? – рассуждали простодушные простолюдины.

Люди же приближенные к трону, более сведущие и менее доверчивые, помалкивали и лишь приподнимали брови при встрече со шталмейстером герцога Людвига. Это был швейцарец Август Людвиг де Граней – необычайно красивый мужчина. Черные волосы, карие глаза, яркий, как молния. Терялись в догадках – Людвиг ничего не видит или просто не хочет видеть?

Но спустя год, когда гросс-герцогиня родила – не приближаясь к супругу! – принцессу Марию, а Людвиг вновь поступил так же, как русский император Александр Павлович в схожей ситуации, стало ясно: он все знает. Все понимает, но не желает дурной славы для своих детей, как совершенно точно – законных, так и для младших, чужих. Людвиг, может, был никудышным супругом, в смысле, любовником, зато оказался превосходным отцом.

И все это было бы не столь уж важно… кабы не звание обворожительного Августа де Граней: шталмейстер по-русски – конюх. Он не был даже дворянином, так что Мария родилась не просто от мезальянса, но мезальянса совершенно неприличного.