Тропами карибу - Крайслер Лоис - Страница 72

Тундра, гениально одаренная волчица, преследовала черствую собаку с неустанной покорностью и нежным упорством. Случалось, она целый день лежала одна, скуля от боли, с распухшим, покусанным носом, а затем вновь принималась ухаживать за собакой. Это было эпическое состязание.

Развязка наступила несколько месяцев спустя, когда мы уже покинули Арктику, и была отмечена тем необыкновенным феноменом волчьего или соответственно собачьего преображения, примеры которого я уже приводила.

Сроки этого преображения различны. Оно может подготовляться медленно, растягиваясь на недели, а то и на год, на два. А может произойти и мгновенно. В любом случае оно необратимо. Медленное преображение мы наблюдали у Курка на мысе Барроу, когда он отвернулся от скверного пса Винока. Мгновенное – у него же и у Леди в начале похода на Эйприл-Крик, когда за ними погнались спущенные с привязи собаки. Медленное преображение иногда бывает замаскированным. Вы не замечаете, как идет процесс, а видите лишь мгновенную кульминацию, так что создается впечатление, будто вы имеете дело с мгновенным преображением. Так было, когда Тутч вдруг поняла, как безопасно и хорошо у нас в бараке; так было и с Тундрой, преобразившейся на песчаной отмели.

Именно такого рода преображением – замаскированным и медленным увенчались ухаживания Тундры за Тутч. Надо полагать, в один прекрасный день мисс Тундра показалась собаке в совершенно ином свете. Через минуту Тутч нельзя было узнать. Она смеялась, играла и упивалась ласками волка. Отныне каждое утро, едва дождавшись, пока мы встанем (она по-прежнему спала у нас на кровати), Тутч мчалась в загон и ласкалась с Тундрой. Но с другими волками она была непреклонна.

После преображения собаки Тундра продолжала относиться к ней с бесконечной нежностью и чуткостью. Если Тутч караулила мою рукавицу, Тундра, для которой рукавица сама по себе была ничто, указывала на нее мягчайшим движением головы, устремляя сияющий взгляд на собаку. Это был своего рода волчий реверанс перед тем, чем дорожила собака. Возможно, только фильм из жизни волков заставит вас поверить в эту мягкую волчью обходительность. У Тундры была и другая недвусмысленная повадка. В чисто волчьей манере она мягко, но решительно отталкивала носом мою руку, когда я лезла ласкать Тутч.

Наши компаньоны-волки оказались куда более загадочными и удивительными существами, чем мы предполагали. Мы утратили чувство загадочности волчьей натуры на одном уровне, чтобы обрести его на другом, более глубоком.

Загадочность и неопределенность, на первых порах окутывавшие Курка и Леди, уступили место загадкам поважнее. Каким тривиальным казался нам теперь наш старый вопрос: не могут ли волки внезапно наброситься на нас? Нам виделись теперь вопросы реальные, а не искусственные, внушенные страхом и небылицами.

Ответы на некоторые из них не суждено узнать ни нам, ни, возможно, вообще кому бы то ни было. Другим загадкам мы не перестанем удивляться всю жизнь.

Например, загадке мертвого волка возле волчьей норы.

Крис набрел на него в ста ярдах от норы, откуда были взяты волчата. Он не стал осматривать его, заметил только, что, судя по всему, волк погиб этой весной. Каким образом? В брачном бою? Если да, то самец это или самка? Лишь на один вопрос труп отвечал самим фактом своего существования: едят ли волки друг друга? Мертвый волк лежал нетронутый.

Мало – помалу нам открывалось то главное, что характеризует волков как животных: у них есть все необходимое для того, чтобы жить в мире друг с другом.

Прежде всего они интенсивно общаются между собой, как посредством жестов и мимики – взять хотя бы улыбку, – так и посредством звуков, начиная с воя большой компанией и кончая негромким общительным вяканьем. Им даже свойственно добиваться желаемого в первую очередь голосом, а не зубами.

Взрослый волк может попросить вас не отнимать его собственность, а вы в свою очередь можете обратиться с просьбой к нему. Взглянув вам в глаза, он не будет настаивать на том, что вам не нравится, и как бы с безразличным видом отойдет.

Волки обладают тремя важными качествами, дающими им возможность жить в мире друг с другом: общественно – заостренной чуткостью (удивительной внимательностью к общественно-значимым мелочам), общественно – направленной отзывчивостью и тем, что мы обычно называли щедростью диких животных.

Мы поняли, что с последней особенностью волчьей натуры дело обстоит гораздо серьезнее. Это не просто щедрость, а чувство общественного долга. Все новые его проявления мы наблюдали и впоследствии, по мере того как под – растали наши волки, но уже сейчас мы можем привести в качестве примера двух волков, самца и самку, которые не медля взяли на себя обязанность кормить и защищать от нас не ими рожденных волчат.

Аналогичным образом волки ведут себя и в отношении собачьих щенят. И для них они отрыгивают мясо. Наш будущий питомец, волк – самец Проныра, похитил щенка не для того, чтобы убить его, а для того, чтобы вскормить.

Волки страшно любят малышей.

Волки способны и на сочувствие животному в беде, пусть даже они ничем не могут помочь ему. Как-то, гуляя с нами, одна из собак набрала себе полный нос игл дикобраза. Всю дорогу домой Алатна тревожно смотрела на ее морду и скулила, когда собака, визжа, пыталась избавиться от игл. Другие собаки, бывшие с нами, с безразличным видом бежали рядом.

Вновь полученная нами собака была посажена на цепь и скулила. Всю ночь рядом с нею находился волк, который тихонько подтягивал ей. Все другие собаки спали как ни в чем не бывало.

Молодая собака заблудилась на дневной прогулке. Находившийся с нами волк подбежал ко мне, поднял морду и завыл мне в лицо, потом стал рядом и начал оглядываться вокруг, время от времени призывно воя. Когда собака показалась вновь, волк бросился к ней и вне себя от радости стал целовать ее.

Кстати, раз уж о том зашла речь, зрительное восприятие играет у волков большую роль, чем нюх, они легко сходят со следа и бросают его. Когда Курок и Тутч гнали оленя, собака бежала по зигзагообразному следу, как вело ее чутье, волк же просто поднял голову и побежал к добыче напрямик.

Труднее всего человеку понять ту особенность волчьего поведения, которая составляет его «видовое свойство». Волк мягкосердечен. Он не благороден, не труслив, он просто-напросто не боевое животное. Курок и Леди не защищали волчат от Тутч. Родители не защищали волчат от людей, выкрадывавших их из норы. Впервые увидав собачью драку, Алатна пришла в страшное смятение. Она скорее бросилась бы на любого безвинного зеваку, чем присоединилась к дерущимся, как поступила бы на ее месте собака. Она хотела положить конец драке и тут, если можно так выразиться, «запнулась»: как это сделать? В конце концов – пусть это прозвучит невероятно – она оттащила зачинщика за хвост! (Обладающий общественно – заостренной наблюдательностью волк всегда знает точно, кто затеял драку.)

О кротости волков часто упоминается в отчетах первых американских путешественников – кротости как в смысле невоинственности, так и в смысле ограниченной реакции самозащиты. Капитан Льюис (экспедиция Льюиса и Кларка) свидетельствует, что по соседству с бизонами, убитыми индейцами, они видели множество волков. «Они были жирны и чрезвычайно кротки». Он добавляет, что капитан Кларк убил одного волка короткой палкой (надо полагать, сам капитан отнюдь не причислял кротость к своим добродетелям).

В разумно устроенном мире эти миролюбивые хищники могли бы стать желаннейшим объектом изучения для человека, пытающегося разучиться воевать.

Почему же тогда люди ненавидят волков и стремятся уничтожить их? Уж не по той ли самой причине, по которой они стремятся уничтожать себе подобных?

Погрязающая в противоречиях обезьяна не хочет отступ питься от своей гневливости, но в то же время желает быть справедливой. И присяжные волконенавистники – это выражение принадлежит Олаус Мюри – спекулируют на этой нашей слабости. Не волки представляют опасность для животного царства, а оргии волконенавистничества. Волки же сами по себе всего лишь балансирующее приспособление в механизме природы.