Тропами карибу - Крайслер Лоис - Страница 48

– Пусть – ка он проделает это еще раз.

Я боязливо подошла к волкам и их добыче. Курок схватил меня за ногу и не пускал дальше.

– Он полагает, что с тобой надо выдержать характер, констатировал Крис. – И делает это довольно мягко. Я не хочу порицать его. Я вообще не люблю чрезмерно порицать инстинкт. Пусть они дают волю своим чувствам и не сдер живают их.

Курок вдруг отошел от оленьей туши, лег на островке оттаявшей тундры и стал тыкаться мордой в мягкий покров. Криса осенила догадка. Он вызвал Курка на игру и убедился, что в его десну рядом с зубом вонзился осколок кости.

После этого Крис, как бы играя, провел по его морде перчаткой и с такой ловкостью вытащил кость, что я только диву далась. Сама я ни за что не смогла бы проделать это так ловко.

Весь обратный путь нас точило беспокойство. Вернутся ли волки домой?

Они пришли скоро – и не за едой, а просто так, чтобы побыть вместе с нами.

Мучительное ожидание первой добычи разрешилось для нас благополучно.

Однако с волками произошла перемена. Крис подытожил ее так:

– После своей первой добычи волк набирается важности.

Если он попадет в положение, которое ему не понравится, он знает, что он не беспомощен.

Два дня Курок и Леди жили как боги, объедая тушу по своему усмотрению.

Они гоняли по снежным полям, лежащим выше. Мы смеялись от радости и завидовали, глядя, как они играют на снегу. Они стремительно скатывались по крутым берегам, нападали друг на друга. Леди кувыркалась через голову, проезжала футов с десять на боку и кусала Курка за ногу. Их глаза сияли. Тяжело дыша, они хватали зубами снег и смотрели на проходящих оленей. Они забирались высоко в горы и неслись оттуда вниз по террасам и отмелям, чтобы снова лечь и приняться за еду.

– Именно так в представлении Леди должна выглядеть их жизнь, – сказал Крис. – Она всегда полагала, что, будь она свободна, она могла бы неплохо устроиться. Я рад, что на этот раз вся добыча досталась им. (Он имел в виду наше предположение о том, что, возможно, им перепадала лишь часть добычи диких волков.)

На первых порах Курок страшно возмущался одним обстоятельством. Дело в том, что всякое убитое животное становится своего рода «общественным достоянием» и волки поневоле оказывают услугу всему сообществу животных, убивая свою жертву. Для Курка это было в новинку: он не привык делиться едой с воронами и орланами. И вот нам довелось увидеть, как он тащит домой оленью ногу с лопаткой. Это было замечательное зрелище.

Перехватив ногу посередке зубами, волк рысил вдоль заснеженной реки. За ним резво скакала Леди. Каждые пять минут волк опускал ногу на землю и переводил дух. В конце концов он бросил ее. На следующее утро ногу нашел песец и утащил в ивняк – единственное место, где ее можно было спрятать.

Однажды нам случилось наблюдать, как Леди, куда-то спеша по своим делам, подбежала к ноге и несколько раз из чистого озорства подбросила ее в воздух.

Царственные вороны не любили, когда волки мешали им. Они любили пировать с комфортом и иной раз даже пикировали на волков. Но то была лишь начальная, преходящая стадия их взаимоотношений. Однажды утром, готовя завтрак, я вдруг услышала смех Криса, сидевшего на наблюдательном ящике. Я выбежала из барака и с минуту стояла на месте, не веря собственным глазам, а потом тоже рассмеялась. Передо мной была чисто гриммовская сказочная ситуация.

Курок стоял внизу на реке, задом к берегу, и, помахивая хвостом, смотрел на ворона, который прыгал вокруг него. Под конец ворон стал проскакивать под самым его носом.

Четыре других ворона сели поблизости от волка и присоединились к первому.

Молодой волк посвящался в орден пустынножителей тундры. Он то стоял неподвижно, то вертелся и осторожно прохаживался среди птиц, помахивая хвостом. Потом подбежала Леди, она не стала так церемониться с воронами, и они взлетели.

Только теперь до нас дошел смысл эпизода, в свое время сильно озадачившего нас. В горах Олимпик, в штате Вашингтон, нам случилось наблюдать койота, бредущего в самой гуще сидящей на земле вороньей стаи.

Птицы без опаски прыгали вокруг него и не думали улетать. В то время мы не могли дать этому никакого объяснения, кроме самого тривиального, а именно, что койот вероломно замышлял убийство. Теперь же гриммовски сказочные факты из жизни диких животных дали нам ключ к удивительному, но правильному объяснению этого эпизода.

Впоследствии нам не раз приходилось наблюдать братанье волков и воронов. Почему ворон, который, по свидетельству доктора Конрада Лоренца, среди всех птиц обладает самым развитым интеллектом, предпочитает устанавливать дружеские отношения с волком? Конечно, потому, что волк помогает ему. Один хищник, другой мусорщик. Волки убивают животных, вороны питаются падалью. И вполне естественно предположить, что вороны в свою очередь помогают волкам. Кружась над мертвым оленем, вороны указывают его местонахождение.

Однако нам казалось, что воронам и волкам просто нравится общество друг друга, доставляет удовольствие быть вместе. Возможно, это для них развлечение. «Наверное, им тоскливо одним», – сказал Крис. На просторах тундры часто чувствуешь себя так одиноко. В этой связи вспоминается невероятный случай, приводимый Олаус Мюри. В конуре, где жила ее сибирская овчарка со щенками, любил ютиться ворон. Лишь по чистой случайности он был задавлен.

Будущее заявляло о себе, и первым намеком на то новое, что ждало нас впереди, была сцена, происшедшая возле останков оленя. Крис пошел к скелету заснять двух робких орланов, которые сидели на нем. При его приближении птицы улетели. Не успел он пойти обратно, как Леди подобрала кость, принесла и положила ее у его ног. Она стояла над костью, помахивая хвостом, но, когда Крис нагнулся за костью, Леди зарычала, и он осторожно выпрямился. Волчица продолжала стоять на месте, глядя на него снизу вверх. Он еще раз нагнулся и взял кость. Рычания не последовало.

– Ты принесла мне кость, Леди? – неуверенно спросил он.

Так он сформулировал одну из самых благоговейных тем нашей жизни среди дикой природы – тему щедрости у диких зверей. Правда, мы еще не до конца понимали, с чем имеем дело, хотя было ясно, что Леди поступила в том же духе, как поступил однажды Курок.

Дело обстояло следующим образом. Он нашел в ивняке замерзшую куропатку, лег и принялся грызть ее. Леди лежала рядом и наблюдала за ним; время от времени она быстро сглатывала слюну либо, не в силах справиться с собой, тянулась лапой к птице.

– Как будто она не знает, где грань дозволенного, и обязательно должна удостовериться в этом! – сказал Крис. – Тронуть куропатку все равно что тронуть провод под током!

Действительно, Курок каждый раз делал угрожающий выпад, рычал и снова принимался за еду.

Но через некоторое время, съев более половины куропатки, Курок поднялся, взял ее в зубы и положил в футе от носа Леди. Затем стал над нею в выжидающей позе. Когда Леди деликатно взяла куропатку, он сделал движение, будто хочет отнять ее, но этим и ограничился.

– Она знала, что он поделится с нею, – сказал Крис. – Она терпеливо ждала и взяла птицу осторожно, без хапанья, когда он сам отдал ее.

Весна была в разгаре. Фонарь был спрятан на лето. Вещи, оставленные у окна, уже не примерзали к нему. Ужасающий ураган, после которого выпал град, заставил оленей спуститься с гор. Впрочем, и без того пора было. Горные хребты и высокие косогоры быстрее оттаивают и обдуваются ветром, чем низины.

Но теперь снег таял и в долинах. Болота по берегам Киллика побурели, и олени прибывали обратно с запада и северо-запада, чтобы покормиться здесь несколько дней.

Теперь оленям жилось легче. На спине у них уже откладывался жирок, а мышцы не имели больше худосочно – синюшного оттенка, мы заметили это по добытому волками оленю. В них даже появилась некоторая резвость. Бесшабашные молодые самочки очертя голову сбегали вниз по берегу к своему стаду, распугивая его.

Они вставали на задние ноги и игриво махали передними друг перед другом. Это была третья кульминация весны.