Боль милосердия (СИ) - "Фриза" - Страница 32

— Передадите обратно?

Игорь, собиравшийся уйти, медленно кивнул и взял бумажку. Я довольно погладила себя по животу и пошла заканчивать проекты.

На следующий день ответ не заставил себя ждать:

"У попрошаек месячная прибыль превышает твою в полтора раза", — сзади ещё одного снимка с бездомным. — "Этого мужчину в первой половине дня ты можешь найти в противоположной стороне города — у железнодорожного вокзала. По средам и пятницам строит калеку у левобережного рынка. Там и живет. Хочешь адрес?".

Я откровенно зависла. В конверте была ещё одна фотография, недельной давности. Стоя на переходе у светофора, я разглядывала двух чумазых девочек на той стороны улицы. Они звенели мелочью в срезанных пластиковых бутылках.

"Попрошаек можно разделить на несколько типов: "действительно нищие"; "потерпевшие"; бомжи, бродяги, дети из неблагополучных семей; просящие пожертвования на благотворительные цели; одалживающие деньги.

Мишенью воздействия во всех случаях попрошайничества является чувство жалости и сострадания. Приманкой — обыгрывание соответствующих событий, долженствующее вызывать упомянутые чувства. Для некоторых подающих, как и для тебя, сам акт пожертвования позволяет ощутить свое благородство и, если хочешь, превосходство. В крупных городах самые "хлебные" места — вокзалы, метро, подземные переходы — давно поделены синдикатами профессиональных попрошаек. "Чужой" там и десяти минут не простоит. Почти все эти вызывающие жалость "персонажи" — просто марионетки. Уверен, что вся твоя жалость в денежном эквиваленте ушла организаторам".

Я скрипнула зубами.

"Сострадатель, дающий на хлеб какой-нибудь аккуратной старушке-пенсионерке, никогда не догадается, что после своего "трудового дня" бабуля отправится сдавать часть выручки председателю "кооператива", дабы ее на другой день за укрытие доходов не согнали. Некоторых "нищих" организаторы даже привозят на иномарках последних моделей. Любопытно: минимальные доходы, как правило, у тех, кто действительно нуждается и у кого нет ни на хлеб, ни на ночлег".

Городскому не хватало место на снимке — текст немного слонялся в лево и уменьшался. Я съела презентованный кусок баунти и нашарила стикер:

"Я читала что-то такое. Но у нас в Любинском совсем не было попрошаек. Все друг друга знали. Как притворщиков отличить от настоящих?".

Снизу я пририсовала кокос, обведенный красным маркером.

Вечером, когда все рассаживались по своим агрегатам, Игорь вышел из машины и передал мне ещё один конверт. Ого.

Разобрать его пришлось уже дома. Все фотографии я хранила в ящике кухонного стола.

"Настоящего нуждающегося отличить легко. У него, как правило, нет своей жалостливой истории. Такие в основном сидят молча, выбирая из толпы понравившееся лицо. И лишь тогда, когда этот человек поравняется с ними, могут протянуть руку. И непрофессионально к тому же. Мошенник всегда уверен. У него и легенда, связанная с бывшей работой в министерстве, и парочка медалей позвякивает на лацкане заштопанного и заглаженного пиджачка. Он, если хочешь, и "славянку"" на гармошке сбацает. И "жена" при нем может пуститься в пляс. И на лицах это: "Нам трудно, но мы не выпрашиваем. Мы при всей своей худой жизни веселимся сами и веселим других". Так не бывает, Кира. Если все плохо, то так оно и есть".

Заварив чай, я закусила его куском баунти.

"Сейчас все чаще можно встретить сборщиков пожертвований "на строительство" или "ремонт" храмов и монастырей. Ходят они как в обычной, так и в монашеской одежде. Между тем, в отделах церковной благотворительности подтверждали факт того, что слишком много развелось жуликов, прикрывающихся именем Божьим. Сбор денег в общественных местах никому не поручали. А секретарь Московского епархиального управления протоиерей в свое время отметил, что вообще невозможно для церковнослужителя в священнической одежде с крестом на груди ходить и собирать пожертвования.

В качестве приманки может быть инсценировано любое происшествие, не оставляющее свидетелей равнодушными".

В конверте лежала так же распечатка веб-страницы:

"В выходной день мы с мужем делали покупки на одном из-подмосковных продуктовых рынков и вдруг услышали душераздирающий вопль, а потом плач и причитания. Обернувшись, увидели старенькую бабуль-ку лет под 80. Она показывала всем окружающим разрезанную сумку и сквозь слезы, душившие ее, рассказывала, что у нее украли последние деньги. Начал собираться народ, за минуту вокруг несчастной образовалась небольшая толпа. Мне стало безумно жаль старушку, я метнулась к ней, протягивая червонец. Многие завздыхали и тоже потянулись за кошельками. Но каково же было мое удивление, когда к бабуле неожиданно подскочила разъяренная продавщица из близстоящего ларька и закричала: "Мошенница! Старая аферистка! Хотя бы рынки меняла! А то за два месяца у нее на этом месте уже четвертый раз сумку режут. Разжалобит людей, соберет денежки — и ходу!". Пока мы все это слушали, разинув рты, "ограбленной" и след простыл…".

Я читала это, разинув рот. Окажись я такой ситуации, то наверняка бы и в домой беднягу пригласила. Ведь это бабушка… Беспомощное создание!

"Список приманок, используемых мошенниками-попрошайками, можно продолжать бесконечно, Кира. Ты никому не поможешь десятью рублями, но подкормишь сесть обманщиков. Остановись".

Допив чай, я разложила все фотографии на столе и принялась изучать лица бездомных. Это было сложно. Все они были одинаковы в моих глазах.

"Нищенство — проблема крупных городов: здесь легче затеряться, "повешать лапшу на уши" вечно спешащим людям. Ты не привыкла к этому, да. Поэтому не рискуй. Хочешь реально помочь обездоленным? Подари мешок отборной картошки одинокой пенсионерке, живущей неподалеку".

Спала я не важно.

Наутро у супермаркета опять сидел тот бомж, которому я давала мелочь. Покусывая губы, я присела рядом с ним и начала расспрашивать о том, как он живет. Удивительно, но это именно тот случай, что описал городской: мужчина работал на одной из низших должностей в местной администрации, но по причине коррумпированности чиновников и их "грязных делишек", оказался на улице. Во временном жилище у него сидели двое детей.

— А можно мне туда? — спросила.

— Куда?

— К вам во временный дом.

Бомж выругался:

— Иди уже, идиотка, — плюнул. — Полчаса тебе мозги обрабатываю, уже сам забыл, бля, половину…

Подавившись слюной, я встала и побежала на работу.

В половину второго Игорь передал мне новый конверт, в котором лежала фотография утреннего диалога. Городской снова обвел голову бомжа красным маркером. Заварив чай, я уже вообразила себя закусывающей баунти, но к огромному удивлению, к этому конверту сладость не прилагалась.

"Предупреждения не действуют?".

Вечером мы с Чарой устроили пир. Я сварила нам несколько килограммов мяса, отварила рис. Постелив клеёнку посередине зала, я поставила туда наши тарелки, села на пол и включила телевизор. Следовало отойти от стресса и идиотская комедия на СТС подходила как нельзя кстати.

Неожиданно Чара бросила еду и побежала в коридор.

— Ты куда?

Собака залаяла.

Вытерев руки салфеткой, я поднялась с клеенки и вышла в коридор. Догша "заорала" на дверь с удвоенной силой. Странно, потому что раньше она вообще не реагировала на активность в коридоре. А сейчас не звонил даже звонок.

— Чёрт.

Зазвонил. Два коротких раза.

Я открыла первую дверь и посмотрела в глазок. На лестничной площадки стоял силуэт человека, предположительно мужчины. Лампочку у нас давно выбили, поэтому рассмотреть больше не удалось. Подгоняемая собачей мордой сзади, я громко спросила:

— Кто там?