Бессмертные - Ковальчук Игорь - Страница 58

Бейел извернулся и попытался вцепиться Мэлу в лицо. Тело не полностью повиновалось Мэлу, и противник почти добрался до его глаз. Ему стоило лишь как следует нажать, и ликвидатор превратится в слепую летучую мышь. Мэлокайн отдернул голову и легонько ткнул Бейелу под ребра, тот закашлялся. Руки машинально опустились, оставив в покое лицо Мэла. Мортимер попытался отшвырнуть Таронта, но горе и ярость придали тому сил. Он цеплялся за врага, как за последнюю соломинку, которая позволяла ему держаться на плаву. И хотя Мэлокайн был сильнее Бейела, возня с ним скоро перестала казаться ему легкой.

Они катались по камню, покрытому тонким слоем земли и мха. Трава была чахлая, вереск низкий, узловатый, но зато вокруг было полно мелких камешков. В какой-то момент они оба оказались на самом краю. Заметив это, Таронт схватил Мэла за плечи и стал тянуть к краю, чтоб сбросить его. Ярость исказила его черты, но ненависти в нем ликвидатор не чувствовал. И даже следа вырождения не было – энергетика чистая, поет, как хрусталь, по которому легонько ударили ножом.

Мэлокайн улучил мгновение и откатился от края. Почти плача, Бейел рванулся за ним. Ужасно было видеть, как у взрослого мужчины, уравновешенного – сразу видно, – появляются слезы или даже просто плаксивое выражение на лице. Мортимеру захотелось ударить его, встряхнуть за плечи – чтоб пришел в себя, чтоб все понял сам. Невозможно объяснить убитому горем родителю, что иного пути не было и его сына нужно было ликвидировать. Единственная надежда – сам поймет.

– Хватит, – сказал он, осторожно отталкивая противника, так чтоб тот отошел, но ни в коем слу чае не ступил за край. – Прекрати, Бейел.

Таронт попытался ударить его по лицу, но попал в плечо. У Мэла на миг отнялась рука. Он развернулся боком и пропустил Бейела мимо себя, даже слегка подтолкнул – совсем слегка. Тот потерял равновесие. Упал навзничь, но тут же вскочил снова и налетел на Мортимера, целя ему под ложечку. Судя по всему, артефакт, которым он намеревался его парализовать и потом уже разобраться по-своему, разрядился или вышел из строя – он даже не пытался браться за него. Действовал только кулаками да еще ногами.

– Прекрати, – повторил ликвидатор устало.

Таронт не желал угомониться. Рвался к горлу врага, будто от этого зависели судьбы мира. Мэлу надоело лишь отталкивать его или одними и теми же приемами пропускать мимо себя. Должно быть, Бейел думал только о ликвидированном сыне – он и не пытался придумать что-то новое и всякий раз кидался так же, как минуту назад, и две минуты, и пять. Когда-то его учили сражаться – этому учили всех клановых без исключения – и он, конечно, знал, что нужно тренироваться. Но сейчас будто в одно мгновение разучился вести бой.

Мэлокайн ударил в ответ слегка, надеясь, что противник хоть немного полежит, остынет. Бейел закричал, согнулся, но тут же разогнулся и кинулся снова. Мортимер этого не ожидал. Он отреагировал рефлекторно – развернулся боком и пропустил противника мимо себя. Таронт проскочил мимо и, споткнувшись о камень, рухнул вниз.

Мэл кинулся следом. В последний момент он успел схватить Бейела за рукав, второй рукой тут же перехватил за пальцы. Таронт сильно ударился телом о край скалы, и рывок получился таким сильным, что треснула ткань его куртки. Он завопил, когда Мортимер дернул его за пальцы, но второй рукой тут же попытался уцепиться за край скалы. Рука соскользнула бы, но Мэлокайн схватил и ее, выпустив лоскут ткани. Завыл от натуги, чувствуя, как его самого тянет к краю, но все равно тянул на себя. Бейел несколько раз пытался подтянуться, но от рывков лишь сползал ниже и тащил за собой Мортимера.

– Не шевелись! – крикнул Мэл Таронту.

Тот послушно затих. Изворачиваясь, как придавленный червяк, Мэлокайн старался утвердиться на краю скалы и тянул на себя недавнего противника. Наконец сумел подняться на одно колено и, получив опору, смог втянуть Бейела наверх настолько, что тот смог держаться сам. Перехватив его за пояс, он наконец втянул Таронта на плато и улегся лицом вверх, тяжело дыша.

Бейел лежал рядом, но лицом вниз.

Через несколько мгновений они приподняли головы и посмотрели друг на друга.

– Ну и что? – спросил Мэл без тени улыбки. – Продолжим драку? Или все-таки будем благоразумны?

Таронт посмотрел на него с болью. Он стиснул зубы и уткнул лицо в жалкую траву, завозил по ней щекой, словно та чесалась. Он был поникший и жалкий, словно ребенок, потерявшийся в темноте. Он то поднимал, то опускал голову, смотрел на врага, снова отворачивался и снова смотрел. У него все-таки выступили на глазах слезы, он плакал о том, что ие может убить человека, который убил его сына, а потом спас ему жизнь.

– Ты мерзавец, – проговорил он срывающимся голосом. – Ты подонок. Ублюдок!

– Знаешь, обстоятельства моего рождения – это не моя вина, согласись.

– Зачем! Зачем тебе понадобилось убивать его?! Он никому не причинял вреда! Мы за ним следили, следили за каждым его шагом, так зачем было его ликвидировать? Зачем?

– Ты сам не понимаешь, о чем говоришь.

– Я понимаю только, что теперь я остался без сына! Без сына! Чтоб тебе самому когда-нибудь пережить то же самое!

Лицо у Мэла дрогнуло и напряглось. Он легко поднялся и сел, скрестив ноги. Ветел обвевал его лоб и отбрасывал волосы назад. Волосы липли к мокрому от слез лицу Таронта, но он не замечал этого.

– Не надо говорить так, – сказал он тихо. – Можешь не верить, но если бы у меня выродился сын, я постарался бы ликвидировать его как можно быстрее. Потому что я, как никто, знаю, что чем скорее спохватишься, тем вернее результат.

– Какой еще результат?

– Как какой? Обновление.

– Все ты лжешь. Ты просто сделал, что тебе было велено, не раздумывая… Наемный убийца Блюстителей… А теперь еще хватает наглости пытаться представить дело так, будто ты не убийца, а благодетель! – Крича, Бейел швырял в лицо Мэлу свои обвинения, и Мортимер почти зримо видел, как его противнику от одних только слов становится легче. Похоже, он не столько хотел убить, сколько сказать ликвидатору все это в глаза.

– Я сделал все, чтоб когда-нибудь твой сын вновь родился на этот свет, – спокойно ответил Мэлокайн, когда Таронт запнулся и ненадолго замолчал.

Недолгое молчание стало долгим.

– Ты врешь, что сделал бы то же самое и со своим сыном, – сказал Бейел.

– Можешь не верить. Я-то знаю, что было бы на самом деле. – Мэл чувствовал, что одерживает верх: в состоянии, близком к истерике, если человек не кричит, а слушает, он очень восприимчив ко всему мало-мальски убедительному. Особенно к фактам. – Послушай, ты и сам не представляешь, что было бы потом, что произошло бы с твоим сыном. Вырожденцы сами мучаются от своего состояния, только не понимают этого. И ты бы смотрел, как разлагалась бы его душа, а потом начало разлагаться тело – ты понимаешь, что это такое? И взаперти вы бы его скорей всего не удержали. Все закончилось бы человеческими жертвами. Ладно, тебя не убедить. Но то, что выродившийся бессмертный не живет, а разлагается заживо – это ты способен понять? Нет?

– Я тебе не верю.

– Разумеется. Продолжим спор? Впрочем, спора не получится, ибо ты не желаешь меня слышать.

Бейел сам не осознавал, как неудержимо он подпадает под обаяние Мэлокайна. Сколько он разговаривал с ним – минуту, чуть больше? Он уже не хотел его убивать и в глубине души лишь искал причину, по которой мог бы отказаться от мести за сына. Слава богу, причина оказалась на поверхности – ликвидатор был искренне убежден, что поступает правильно. Таронт никогда не видел застарело-выродившихся бессмертных и не мог себе этого представить, да и не хотел. Но он слышал голос Мэла и уверял себя, что так лгать нельзя.

Таронт встал и отряхнул со штанов траву. Покрутил головой, надеясь поправить шею, по которой пришелся один из тычков. На его щеке расплывался здоровенный синяк, куртка была порвана, в разрыв виднелось плечо, тоже синее от удара.

– Ну что будем делать? – спросил Мортимер. – Поставишь портал обратно? Или поставишь, но не для меня?