Аномальные каникулы - Гравицкий Алексей Андреевич - Страница 28

Еще чуть-чуть — и можно бежать.

Сердце так долбило в груди, что казалось, вот-вот проломит ребра. Сквозь стук пульса в ушах и шум ветра слышалась возня за автобусом. Видимо, незнакомцы перегруппировывались.

Тимур вдруг явственно осознал, что в стволе обреза всего один патрон, времени на перезарядку не будет, и если они сейчас побегут, то станут отличными мишенями.

Страх заметался внутри загнанным зверем, потроха свело мерзкой судорогой, колени дрогнули. Да уж, это вам не по вертолетикам стрелять.

— Может, отозваться? — не выдержал Тимур. — Как думаешь?

Мазила не ответил. Он продолжал пятиться и сжимать ТТ обеими руками. Физиономия побледнела, словно у мелкого внезапно откачали кровь изо всей его лопоухой башки.

— Мужики, ну вы чё? — снова заговорил украинец. — Мы ж не на хабар заримся. Мы ж погутарить хотели.

Из-за кабины показался силуэт, и над ухом прогремел выстрел. Тимур инстинктивно присел и тоже надавил на спусковой крючок. Обрез дернулся. Громыхнуло. Дробь ушла в землю метрах в пяти от него, подняв в воздух фонтан грязи, но взглядом Тимур успел выхватить важную деталь: фигура, показавшаяся из-за автобуса, мотнулась назад и упала.

И в этом не было его заслуги.

— Попал, — сказал Мазила, следя за струйкой дыма, выползшей из ствола пистолета и тут же сорванной ветром.

Оглушенный Тимур скорее прочитал это слово по трясущимся губам мелкого, чем услышал его. Пороховая гарь шибанула в ноздри, заставила зажмуриться. На краю сознания заплясала одинокая мысль: «Сейчас по нам начнут стрелять». И эта мысль так сильно напугала, что рассудок на секунду помутился.

Тимур оступился. Шлепнулся на колено, скользнул ладонью по влажной колее, чуть не выронил обрез. Вскочил как ошпаренный.

— Вы чё творите, твари! — донесся от автобуса истошный рев. — Сапог, они Мосла кончили! Вали сволоту!

Мазила выронил пистолет и понесся прочь.

Раскат грома слился с оглушительной автоматной очередью.

Тимур сам не понял, как его вынесло на грунтовку. Опомнился он уже на полном ходу, перебирающий ногами с такой невероятной скоростью, что казалось, еще чуть-чуть — и земля полетит из-под ног комьями, как за буксующей машиной. Воздух врывался в легкие ритмичными толчками, обжигая и едва успевая поделиться кислородом.

Ворожцова и девчонок они с Мазилой догнали меньше чем за минуту. За это время прогрохотало несколько очередей. Казалось, что следующая пуля вопьется в спину.

Ноги несли Тимура сами. Пробегая мимо Леси, он машинально схватил ее за руку и поволок за собой. Девчонка пискнула от боли, но времени на объяснения не было.

Тимур только и успел выдохнуть:

— Ворожцов… Казарезову…

Ботан махом усек, что нужно делать. Взял Наташку за рукав и потащил. Та не стала упираться: побежала за ним как заведенная и забормотала что-то себе под нос.

Оказавшись среди деревьев, Тимур быстро приметил тропу, уходящую вглубь между распадками.

— Туда! — сипло крикнул он, дергая Лесю.

Мазила взобрался на пригорок и нырнул вниз за секунду до того, как треснула следующая очередь. Рядом с ним подломилось молодое деревце. Мелкого накрыло сыпанувшим во все стороны дождем хвои. С перепугу он выругался и ломанулся дальше.

Тимур выбежал на тропу и вытянул за собой Лесю. Она больше не вырывалась, понимая, что нужно держать за руку более сильного, чтобы не отстать.

Ворожцов с Казарезовой скакали позади.

Становилось темнее. Верхушки сосен раскачивались над головой, стоная и скрипя.

Скорее! Уйти подальше! Затеряться в этом лесу! Закопаться, затаиться!

Тимур чувствовал, как вздрагивает Лесина рука. Девчонку трясло от страха, но успокаивать ее было некогда.

— Давай, давай, — поторопил Тимур Ворожцова, стараясь выровнять дыхание. — Успеем вильнуть за овраги — уйдем!

Сзади послышался хруст веток и резкий клацающий звук. Тимур побежал еще быстрее, хотя казалось, что организм и так работает на пределе. Ан нет! Открылись какие-то резервные силы.

Он так рванул Лесю за собой, что она вскрикнула.

Захлопали выстрелы. Одиночные, но от того пугающие еще больше. Громкие звуки, убегающие вдаль дробным эхом, словно метроном отсчитывали время.

Хлоп. Хлоп. Хлоп.

Тимур уже дотянул Лесю до первого поворота, когда что-то заставило его остановиться. Это было сродни удару молота. Какая-то внутренняя пружина вдруг распрямилась, поставила барьер, вынудила проехать юзом по влажному дерну, крепко обхватить Лесю и застыть.

Это сработало как аварийный тормоз. На уровне подсознания и инстинктов, в обход рассудка, вопреки здравому смыслу.

В небе метнулась молния, выбелив на миг все вокруг контрастным свечением.

Мир будто бы поставили на паузу…

Перекошенное лицо Леси перепачкано грязью. Бесполезный обрез в левой руке бликует в глянце молнии. Из-под ботинка бегущего Мазилы летит шмат гнилых сосновых иголок. Ворожцов крепко держит Наташку за руку, на его шее вздуты жилы, а побелевшие пальцы застыли в мертвой хватке…

Свечение в небе погасло так же резко, как появилось.

И застывший мир пришел в движение.

Хлоп.

Голову Казарезовой дернуло в сторону. Из правого виска брызнул тонкий фонтанчик, и девчонку, словно тряпичную куклу, снесло в овраг.

Ворожцов даже не сразу понял, что случилось. Его рука, еще мгновение назад сжимавшая ладонь Казарезовой, оказалась пуста. Она даже сохранила ту форму, которую приняла, когда их пальцы сцепились. Но теперь там ничего не было.

Тимур продолжал стоять на месте и прижимать к себе Лесю. Не в силах пошевелиться, не в силах поверить своим глазам, не в силах даже закричать.

Он просто стоял и смотрел на следы, оставленные Наташкиными кроссовками.

Смотрел сквозь то место, где только что была девчонка, с которой проучился не один год. Вздорная и глупая, настырная, красивая Наташка…

Пальцы Ворожцова наконец сжались.

Схватили воздух.

И в этот момент вместе с оглушительным раскатом грома сверху рухнул ливень. Не мелкими каплями, не постепенно расходясь. Сразу. Стеной. Холодной водяной стеной он упал на проклятый лес. Смел страх и боль. Оставил где-то под вздрагивающим сердцем звенящую пустоту.

Так иногда бывает, если гроза запаздывает. Редко, но бывает.

Глава седьмая. Среди дождя

Дождь хлестал тугими холодными струями, сбивая с ног, смывая ужас происходящего. Если бы не ливень, Ворожцов, наверное, не двинулся бы с места, а так и стоял бы, пока его не пристрелили там же, где Наташку…