Подопечный - Костин Сергей - Страница 53

— Говори же?

Я быстренько собрался с мыслями.

— Когда-то, в другом мире, мы знали друг друга. Я любил тебя, и ты, кажется, тоже была не равнодушна ко мне. Нас перенесло в этот мир и мы расстались. А теперь, когда после долгих поисков я нашел тебя, ты не узнаешь меня.

— Интересно, — Любава резким движением поднялась с кресла, подошла и взяв меня за подбородок, заглянула в глаза.

В какой-то миг мне показалось, что она узнала меня, ее рука медленно поднялась, прикоснулась к давно не бритой щеке, погладила ее, словно током шандарахнуло. Но знакомый блеск в глазах женщины мгновенно потух, обнажая безжалостную пустоту.

— Красиво говоришь, мужчина, — Любава вернулась на свое место, — Но все это — ложь.

— Но как же.., — попробовал я настоять на своей точке зрения.

— Этого, — Любава указала на меня, — Убить немедленно. А второго в стойло. Все.

Вот она, правда жизни.

Не давая сказать не слова, меня прижали к земле, поставили на колени. Мустафа было дернулся, но его быстренько привели в чувство. Не лезь, парнишка, когда повелительница изъявляет волю.

Невесть откуда появилась крупная фигура, закутанная в зеленый плащ. В сильных, по локоть оголенных руках, здоровенная секира. Не долго думая палач, или палачиха, как вам угоднее, замахнулась.

А я уже поспешно копался в многочисленных коробочках сознания, доставая заклинания и магию. Но не успевал.

Секира со свистом рассекла воздух и вонзилась в траву рядом с моим носом, отхватив от чубчика приличный клок волос.

— Хотя, возможно, мне он понадобиться, — эти слова и спасли мне жизнь. В последний момент Любава изменила решение.

Я с надеждой поднял глаза. Да нет, Повелительница не изменилась. Все тот же студящий холод и жестокость в лице. И все равно, она так прекрасна.

— Мне часто становиться скучно по вечерам, он развеселит рассказами. Обоих в стойло.

Вот так, в одно мгновение из великого героя я превратился в шута. Хорошо хоть не в труп. Без головы как-то несподручно героем быть.

Ошалевшего, мало чего соображающего, меня отволокли в глубину дворца и вслед за Мустафой спустили в желоб. Проскочив несколько десятков метров по гладкому каналу, я свалился на ангела.

— Поосторожней, паря, все кости переломаешь, — ангел помог мне подняться и прислонил к стене, — Ишь ты, как все получается. Стойло, мать ее!

Собственно, помещение в которое нас зашвырнули по другому назвать и нельзя. Через небольшое круглое окно, расположенное в самом потолке, еле пробивался небесный свет. Сырые, в плесени, стены. Влажный, холодный пол. Несколько деревянных лежаков. И кучка, испуганно забившихся в дальний угол, карликов.

— О! — Мустафа заметил их и радостно заулыбался. Делать ему больше нечего, — Здорово, пролетарии.

В ответ раздалось нестройное :-" Здрасте. "

— Так, основной контакт налажен, сейчас все разузнаем. Главное делать вид, что мы основные. Эй ты, коротышка, дуй-ка сюда!

В углу послышалась возня. Ребята выбирали, кто из них более коротышка, нежели другие. А Мустафа разошелся не на шутку. Усевшись с ногами на лежанке, он состроил свирепую рожу и, отстукивая пальцами по доскам барабанную дробь, нетерпеливо ждал.

Наконец карлики выбрали депутата, который и подошел к ангелу.

— Ты, любезный не бойся нас, — хранитель добродушно улыбнулся, и карлик ответил ему тем же, — Расскажи-ка лучше, что за место, в которое мы попали. Что за фифа такая, повелительница. И вообще, выкладывай все, что знаешь.

— Видите ли, уважаемый господин.., — начал было лилипут, нервно потирая руки. Но карлик не на того напал.

— Господа за степью дома отстраивают. Мы для вас Высокородные Серы.

— Мустафа! — попробовал я урезонить ангела, но безрезультатно.

— Давай, живчик, выкладывай все что знаешь, — хранитель грозно насупился.

— Да, да, — пробормотал лилипут, — Во общем тут такое дело…

Из рассказа карлика я узнал довольно много интересного.

Между хруками и лилипутами давно бушевала жестокая война. Как и положено моногамным племенам, одним не хватало женщин, другим, для воспроизводства, мужчин. Лилипуты более менее приспособились к таким условиям. Принцесса — пример. А хруки постоянными набегами захватывали в плен лилипутов и безжалостно пользовались ими.

Но не так давно, около двух лет назад, на престол взошла новая Повелительница. С началом ее правления многое изменилось в мире. Захваченных и использованных лилипутов перестали умерщвлять. Содержали в относительной безопасности.

— А что она вообще из себя представляет, Повелительница? — вставил я вопрос. И получил исчерпывающий ответ.

Каждый из карликов видел повелительницу только раз, когда она самолично решала, оставить ли или убить пленного. Но по некоторым слухам выходило, что Любава самая что ни наесть настоящая колдунья. Никаких подтверждений своим словам лилипут не нашел, но дружные кивки из угла комнаты доказывали, что абсолютно все карлики думают так же.

— Ладно, — милостиво разрешил Мустафа, — Дуй на свое место и не болтайтесь под ногами. Потом обратился ко мне: — Что скажешь, друг?

А что говорить? Ситуация ничуть не хуже тех, в которые мы попадали до этого. Но пока мы живы, ничего страшного не произошло. Любава может быть заколдована, обворожена или что-то в этом роде. Создав для себя иллюзорный мир, она наглухо закрылась в нем от посторонних глаз. Как ее вызволить оттуда, неизвестно. Но нет неразрешимых задач.

— Мне надо с ней встретиться.

— Встретишься еще, не расстраивайся, — ангел развалился на лежаке и закрыл глаза, — Смотри, только не пожалей потом. Она, я смотрю. слишком шустрая. Раз, и голову с плеч. Да не бери ты в голову, отдохни, а утро, как известно. вечера мудренее.

Но как обычно случается, вздремнуть много не дали.

Боковая дверца в одной из стен распахнулась и, освещая камеру светом факелов, ввалилось несколько женщин.

Лилипуты завизжали, теснее сбиваясь в кучу.

— Ишь ты как мальцов запугали, — ангел, не вставая, со свойственной ему угрюмостью ко всякому проявлению насилия, комментировал происходящее.

Но на этот раз женщинам нужны были не карлики. И даже не Мустафа.

Грубыми тычками меня подняли на ноги и погнали впереди себя.

Вслед донесся громкий возглас Мустафы:

— Запомни Васька, победа все равно останется за нами. Нас не сломить. Этот мир насилья мы разрушим, кто был ничем, тот станет всем.

Странный он все же.

Мое путешествие длилось недолго. Через десять минут я оказался прикованным к стене в комнате, которая, по всей видимости, служила будуаром для повелительницы.

Женщины — хруки удалились, оставив меня в одиночестве. Опять же недолгом. Полукруглые двери распахнулись, и в комнату стремительно вошла Любава.

Как всегда прекрасная.

— А… тебя уже привели, — небрежным жестом она сбросила одежу и легла в широченную кровать.

Я никогда не видел ее такой. Даже в глазах с непривычки заискрило. И вообще, я только чудом не потерял сознание.

— Говори, — приказала Любава.

— Что говорить? — я даже заикаться стал.

— Расскажи мне о странах, где побывал. Ведь ты немало видел?

— Для начала неплохо освободить от цепей, — я решил идти напролом. В самом деле. Всему есть предел. Я, конечно. понимаю, что она теперь стала такой… великодержавной, но…

— Еще слово не по теме и я лично перережу твою глотку, — позевывая и кутаясь в белое покрывало, заверила Повелительница.

И я ей поверил. Трудно не прислушаться к пожеланиям человека, который совсем недавно чуть не лишил меня головы.

— Ладно, — сдался я, — Может лучше сказочку?

— Валяй сказочку, — милостиво согласилась, Любава, позевывая.

— Значит так, — начал я. Уж лучше здесь сказки сочинять, чем в норе гнить. К тому ж общество приятное.

Я устроился поудобнее, насколько позволяло мое подвешенное состояние и, глубоко вздохнув за непутевое время провождение, стал рассказывать: