Наполеон. Последняя любовь - Костейн Томас - Страница 34

— Бетси-и, послушайте меня, дитя мое. Я не стану вам больше задавать на эту тему вопросов. Если она действительно находится в Рио — это совпадение. Обещайте мне, что никому не расскажете о том, что приходили сегодня ко мне, даже вашим родителям. Все может быть истолковано по-иному, вам будет грозить беда. Как вам вообще удалось добраться сюда?

Девушка продолжала отвечать ему очень тихо, но в голосе ее прозвучала смешинка.

— Все было не так просто. Я доехала сюда на пони, спешилась и привязала его в отдалении от поста караульных. Надеюсь, что маленький разбойник не станет ржать и требовать, чтобы мы с ним отправились обратно. Иначе я попаду в страшную беду! Я с трудом перебралась через стену, потому что караульные расхаживали взад и вперед, и я никак не могла уловить подходящий момент. Наконец они разошлись в разных направлениях, и мне удалось проскользнуть через забор. Я упала в кусты, но земля настолько мягкая после дождей, что я не произвела ни звука. Мне пришлось ползти на руках и ногах, — девушка захихикала. — Видели бы вы меня. Я сильно промокла — земля вся сырая, руки у меня в грязи! Мне следует возвратиться до того, как папа и мама вернутся из церкви. Они не должны видеть меня. Мне поможет переодеться Сара Тиммс.

— Мне придется задать вам еще один вопрос. Под каким именем она находится в Рио?

— Мне кажется, что этот человек говорил, что она вышла замуж еще раз и взяла имя второго мужа. Ран… или что-то в этом роде.

Наполеон заволновался.

— Бетси-и, вы должны поскорее возвращаться. Дитя мое, будьте осторожны и попытайтесь, чтобы вас не заметили караульные. Постарайтесь, чтобы Сара ничего не рассказала вашим родителям. Пусть это приключение останется нашей общей тайной. Вы мне также должны пообещать, что в будущем не станете предпринимать подобных приключений.

— Да, сир, обещаю.

Наступила пауза, а потом пленник сказал тихим и нежным голосом.

— Бетси-и!

— Да, сир?

— Доброй ночи и спасибо вам, моя малышка!

3

Наполеон долго стоял перед окном, прислушиваясь, после того, как маленькая фигурка исчезла в сгущавшейся темноте. Сначала до него не доносилось ни звука, кроме резких выкриков караульных. Потом издалека до него донесся звук копыт. Он с облегчением улыбнулся.

«Она уже далеко отсюда», — подумал император.

Он должен был присоединиться к компании в гостиной, но императору не хотелось ни с кем разговаривать или играть в вист. Он зажег свечу и вытянулся во весь рост на кушетке.

Император был страшно взволнован новостями, которые ему принесла Бетси-и. Наверно, все было не так. Ла Беллилот была не очень активной, возможно, она никуда не выезжала из Парижа. Но с другой стороны, если она действительно была в Рио, это могло означать, что затевается нечто важное.

Аббат Форс мог задумать план, как его вывезти с острова Святой Елены.

Этот хитрый монах всегда отлично отзывался о мадам Фур, хотя сам Наполеон считал ее несколько легкомысленной.

В любом случае любой вариант побега зависел от того, успеет ли судно с беглецом добраться до Рио до того, как его захватят английские суда. Перед мысленным образом императора начала вырисовываться определенная схема.

Полина Фурес! Она была одной из самых прекрасных дам, которые Бетси называла «и другие!» Она появилась в жизни Наполеона, когда он окончательно убедился в неверности Жозефины. Возможно, он бы ею увлекся. Прелестная Полина была неотразима: светлые пушистые волосы, мягкие синие глаза в обрамлении длинных темных ресниц и чудесная фигурка. Перед ней никто не мог устоять.

Наполеон позвонил, и перед ним сразу предстал камердинер, как будто они находились в Люксембургском дворце или Тюильри.

— Объявите маршалу, что я желаю, чтобы он пожаловал ко мне.

Бертран по вечерам постоянно надевал дворцовый мундир, он мгновенно появился перед императором, но остановился у входа, ожидая приказа Наполеона войти. Потом он сделал несколько шагов и остановился у кушетки.

— Вы знакомы с графиней Раншу? — спросил его Наполеон.

— Немного, сир.

— Что вы о ней думаете?

— Она — весьма привлекательна, сир.

— Что вы о ней думаете, кроме того, что она крайне привлекательна?

— Я ее не очень сильно уважаю.

— Она до сих пор пользуется именем своего второго мужа?

Бертран подумал, а затем кивнул головой.

— После этого у нее был третий муж, но я не могу вспомнить его имя. Третий брак продлился не более, чем первые два, и я уверен, что она продолжает жить в Париже под именем второго мужа.

— Мосье маршал, — усмехаясь заявил Наполеон. — Вы — человек, которому мало кто из людей нравится. Я вспомнил, что вы не очень уважаете аббата Форса.

— Это правда, сир. Я никогда не мог понять, почему вы часто разговаривали с ним. Его вполне можно назвать одним из величайших обжор во Франции. К сожалению, он не часто пользуется ванной.

— Бертран, он весьма умен! Даже очень умен! Его ум остер как у лисицы! Из-за его отрицательных черт, мне не удалось его использовать в высших эшелонах дипломатии, но я многим обязан его мудрым советам. Вам об этом не было известно. Он меня предупреждал, что Талейран был со мной неискренен, и мне было бы лучше воспользоваться его мнением. Мне следовало повесить Фуше [40] и вместо него поставить на этот пост аббата. Бертран, я сегодня не смогу играть в вист. Передайте это всем присутствующим и извинитесь перед ними.

— Да, сир, — было ясно, что Бертран был доволен. Он поклонился и задом попятился к двери. — Надеюсь, что вы будете хорошо спать, ваше Императорское Величество.

— Мне понадобится через полчаса Маршан.

Раншу! Именно это имя не смогла вспомнить Бетси. Она сам не был в нем полностью уверен, потому что с годами у него слабела память на имена. Что ж, история начала принимать определенную форму. Он должен подождать известий от аббата Форса.

Наполеон мыслями вернулся в прошлое, когда в первый раз увидел Полину Фурес. Какая она была красивая, веселая и очаровательная! Да, она была одной «из других!» Самой первой.

Глава вторая

1

История не дает нам полного и ясного объяснения, отчего французская армия в сорок тысяч человек была послана покорять Египет. Наполеон был первым, кто предложил подобный план. Возможно, ему хотелось стать выше подвигов Александра Великого [41], и именно это привело его в Египет. Но получилось, что вторжение стало авантюрой, которая была плохо спланирована и совершена не вовремя. Это мнение в открытую выражали все сорок тысяч солдат и офицеров. Сорок столетий глядели на армию с вершин пирамид (об этом часто повествовал Наполеон), но несчастных воинов более всего мучила жара, многие воины умирали от обезвоживания. Все стало еще хуже, когда низкорослый англичанин Горацио Нельсон привел английский флот к Нилу [42] и разрушил все французские суда, с помощью которых Наполеон собирался отправлять свои войска обратно во Францию. Таким образом, победоносные отряды Маленького Капрала оказались в западне под испепеляющими лучами солнца.

Наполеон делал все что мог, чтобы успокоить возмущенных солдат. Он их повел далее в Египет и захватил Каир. Здесь, чтобы немного развлечь солдат, он приказал организовать парк развлечений, который назвали Египетский Тиволи.

Там-то в первый раз он увидел Ла Беллилот.

До отплытия был отдан приказ, что ни один офицер не имеет права забирать с собой жену, но на этот приказ мало кто обращал внимание. Когда судна отправились в плаванье, на борту многих из них находились жены. Большинство маскировались в униформы барабанщиков. Но облегающие синие брюки и курточка, маленькие шапочки с плоским дном не могли скрыть массу светлых кудрей, и Наполеон сразу обратил внимание на Полину Фурес. Ее грудь обтягивала тесная белая жилетка, и такие же плотные были рейтузы с зеленой курточкой, а на волосы она водрузила треуголку, которую обычно надевал Наполеон. В тот момент, когда он ее увидел, девушка прекрасно передразнивала речь и манеры командующего армией перед большой группой офицеров. Стоя у темного входа в парк, где его никто не мог увидеть, командующий экспедицией наблюдал за непочтительным представлением. На его лице нельзя было заметить даже намека на улыбку. В его кармане в тот момент лежало письмо, которое разрушило его гордость и сильно унижало его мужскую честь. Подобных чувств он никогда прежде не испытывал.