Наполеон. Последняя любовь - Костейн Томас - Страница 33

— Кто, сир? — спросила Бетси, начиная рыдать.

— Мой братец Люсьен. Он был уверен, что сможет убедить депутатов оставить мне трон. И я… я его послушал! — Наполеон грустно развел руками. — Но зачем я перекладываю свои беды на ваши плечики? Бетси-и, мне приятно видеть вас, и я должен наслаждаться вашим присутствием. Мне кажется, что вы подросли.

— Да, сир. Почти на полдюйма. Я знаю, потому что делаю отметки на двери. Мне это приятно. Я не хочу оставаться маленькой женщиной.

— Почему бы и нет? Я предпочитаю женщин маленького роста длинным сутулым тощим дамам, каких полно в Англии.

— Вы же никогда не были в Англии, как вы можете судить об английских женщинах! Сир, я не должна с вами так разговаривать. Простите меня. Мне известно, что большинство мужчин предпочитают мелких женщин и женятся на них.

Наполеон улыбнулся.

— Ma foi, как вы стремитесь защитить этот ужасный небольшой остров. Чем вы теперь занимаетесь, когда я провожу все время не с вами, а с моими бедными изгнанниками?

— Я много читаю.

— Что именно?

— Часто мне попадаются книги о вас, сир. Еще читаю разные повести и романы, рассказы о лошадях и собаках. Я стала вполне образованной девушкой! Но мне так все надоедает. Мы все скучаем без вас.

— Но вы, Бетси-и, скучаете по мне больше других?

Бетси взглянула на него и улыбнулась.

— Да, сир, вы правы. Иногда я навещаю Леди в Вуали и рассказываю ей о вас.

Наполеон нахмурился.

— Бетси-и, мне кажется, что вам не стоит ходить туда.

— Отчего? Мне с ней легко и приятно. Словно со старшей сестрой. Она оказалась гораздо моложе, чем я думала. Мне кажется, что ей еще нет и тридцати лет.

— Папа и мама Бэлкум знают, что вы ее навещаете?

Бетси кивнула головой.

— Я не всегда рассказываю им о моих к ней визитах, но, как правило, я им об этом говорю. И они не против. — Бетси говорила и разглядывала комнату. — Тут тихое запустение. Если бы мы могли обо всем сообщить государственным чиновникам, они, возможно, поняли бы ваши требования.

— Когда к ним обращаешься, из этого не бывает никакого толка. Они отдали меня в руки суровых тюремщиков.

— Вы имеете в виду человека, который собирается возвратиться в Англию?

Пленник покачал головой и показал девушке из окошка на море.

— Нет, нет, я имел в виду английский флот. Даже в самые унылые дни я могу различить их паруса на горизонте. Как мне от них избавиться?

2

Спустя несколько недель после визита семейства Бэлкум, было решено провести вечер за игрой в вист. Все члены императорской свиты уже собрались в небольшой гостиной и ждали, когда появится Наполеон. Их ожидал неприятный вечер. Наполеон плохо играл в карты, но всегда настаивал на выигрыше. Он начинал спорить, возмущаться и даже в открытую мошенничать. Словом, делать все, чтобы только выиграть, хотя, когда игра заканчивалась, он никогда не забирал свой выигрыш. Тем не менее, всех ожидали два долгие часа напряжения и дурного настроения.

Бертран и Ла Касе устроились в углу комнаты и начали играть в шахматы, а остальные ожидали выхода Великого Человека.

Дверь императорской спальни не открывалась. Спальня Наполеона была пятнадцать футов в длину и двенадцать — в ширину. На окнах висели занавески из муслина. Стены покрывала обивка из нанки, когда-то коричневого цвета, но сейчас сильно выгоревшей. Ковер настолько выцвел, что первоначальный цвет его было невозможно определить. Мебель была потрепанной и старой. Ее собирали из той мебели, которую выбросили из других домов на острове. Кроватью служила железная походная койка, которую он использовал во время многих кампаний и предпочитал другим — более пышным и удобным.

В комнате находился также диванчик, который был в таком состоянии, что еле удерживался на ножках и стонал под любым весом. Наполеон больше всего ненавидел небольшой столик: он походил на барабан и к тому же был родом из Англии. Казалось, императору доставляло удовольствие проливать чернила на его полированную поверхность и наносить царапины на его бока. Комната была лишена комфорта, даже самого элементарного, который мог бы найтись на третьем этаже доходного дома в Лондоне.

Пока свита ждала его, император сидел на кушетке у окна, открывавшегося в сад. Но он не сводил взгляда с небольшого камина, расположенного от него слева. Наверху на стене висел портрет его сына, которого до сих пор называли Римским королем. Мальчик выглядел умненьким, живым и весьма красивым! Пленника мучили мысли: что было бы с мальчиком, если бы он не лишил его возможности стать наследником французского трона?

«Он не смог бы стать солдатом, — постоянно думал император, — у него глаза художника. Ему не может нравиться ставить на кон множество жизней и у него не хватит воли, желания и напористости для этого. Ну и что? В нашем семействе было достаточно солдат. Возможно, мой красавец-сын смог бы закрепить наше владение троном. О чем еще я мог бы просить у него?»

Он услышал резкий звук, будто что-то ударилось о стекло окошка перед ним. Сильные пассаты постоянно дули над островом, в особенности, над возвышенностью на которой располагался Лонгвуд, поэтому воздух полнился резкими звуками. Наполеон не обратил внимания на звук. Но он повторился: «Пинг-г-г!»

Наполеон взглянул в окно. На улице было темно, но ему удалось различить размытые очертания человеческого лица.

В комнате царил полумрак — на столике горела только одна свеча. Он медленно поднялся и задул свечу, а потом подошел к окну, с трудом отодвинул защелку — в Лонгвуде ничего нормально не работало. Подпер раму скрученными в свиток картами. Маленькая фигурка стояла на террасе под прикрытием дерева.

— Сир?

— Бетси-и, это вы?

— Да, сир, мне нужно вам кое-что сказать.

— Да? Что такое? Какие-то неприятные новости?

— Нет, я так не думаю. Я к вам пришла, потому что думаю, что вам будет приятно это выслушать. Я не знаю, когда смогу вас еще раз увидеть.

— Известие каким-то образом связано с политикой? Если так, моя малышка, мне ничего не должны говорить, иначе попадете в серьезную беду, а я этого не желаю.

Бетси говорила с ним так тихо, что он с трудом слышал.

— Нет, это — личное дело. Насчет одной женщины. Я думала, что вы захотите это выслушать.

— О, дамы в моей жизни! Бетси-и, мне кажется, они вас очень волнуют. Больше, чем следовало бы! Ну, о какой даме идет речь?

— Я забыла ее имя. Но ее обычно зовут Беллилот.

— А, эта? Полина Фурес? Что с ней случилось?

— Вы слышали выстрел из пушки два дня назад — это было, потому что прибыло судно в Роудстед. На борту судна был француз, который сел на судно в Рио-де-Жанейро. Я слышала, о чем мои родители разговаривали сегодня за ужином. Сир, он видел Ла Беллилот в Рио.

— Чушь, Бетси-и. Она в Париже процветает. Я в этом уверен, потому что оставил ей много денег. Она еще раз вышла замуж.

— Но это правда, сир. Француз был уверен, что видел именно Ла Беллилот. Как-то вечером он отправился в театр. Люди пристально смотрели на одну из лож. Там сидела женщина — она была прекрасна, и он ее сразу узнал. Это была Ла Беллилот.

Наполеон задумался. Неужели это правда? И могла ли Ла Беллилот оказаться в Рио? Почему она там оказалась? Ей никогда не нравилось путешествовать, и на море ее укачивало. Она могла оставить любимый Париж только в крайнем случае. Он задумался.

— Бетси-и, Рио далеко отсюда?

— Сир, это самый ближний порт до Святой Елены. Все американские суда, идущие на восток, сначала останавливаются там.

— В каком направлении Рио расположен от нас?

— Примерно, на запад. Наш остров находится на Тропинке Козерога, а Рио расположен от нее к югу.

Наполеона обрадовала эта информация. Если существует заговор с целью вывести его с этого острова, то порт в Рио должен будет сыграть во всем заговоре важную роль. Возможно Ла Беллилот была туда послана, чтобы подыскать для него временное место, где бы он смог спрятаться? Казалось, что это невозможно, но император припомнил, что аббат Форс несколько раз упоминал Ла Беллилот и отзывался о ней весьма лестно. Ему казалось, что она продолжала чувствовать к нему глубокую признательность и была ему верна. Аббат всегда правильно оценивал людей.