Новый порядок - Косенков Виктор Викторович - Страница 64

Артем вернулся только под утро. С задумчивым выражением лица и картонной коробкой под мышкой,

— Вот и он! — обрадовался Платон. — Герой дня. Тебе орден дадут…

— За что это? — удивился аналитик, не поняв шутливого тона.

— Как за что? — начал было Платон, но, увидев бешеную мимику Иванова, стушевался и промямлил: — За стойкую работу. Проголодался, наверное…

— Почему? — Артем поставил картонку на стол. — Мы чай пили. И печенье. Вот, кстати…

Он открыл коробку:

— Аня передала вам печенье. То самое, которое ты так хвалил. Песочное…

Звонарев судорожно сглотнул. Сергей предупреждающе покашлял.

— Я пойду… Мне надо… — пробормотал Платон и выскочил за дверь.

— Чего это он? — спросил Артем.

— Желудком мается, — беззаботно сказал Иванов, подхватывая небольшую печенюшку. — Вкусно. Кофе готов. Наливай. Рассказывай. Только коротко!

Артем критическим взглядом осмотрел помещение и направился к кофеварке.

— Чистоту поддерживаем, — заверил его Сергей.

— Вижу, — довольным голосом ответил Артем. — В общем, так. Девушка, конечно, чудесная. Совершенно потрясающий внутренний мир…

— Еще один, — тихо простонал Иванов. — Родные мои! Дел невпроворот! То, что у нее внутренний мир удивительный, я уже понял. Иначе ты пришел бы вчера с Платоном. Но поскольку ты постигал ее всю ночь…

— На что это ты намекаешь? — обиделся Артем.

— На то, что говори по делу! Остальное потом.

— Ну, по делу так по делу. В общем, она стала свидетелем разговора Сорокина и Мусалева. Фактически директора можно прижать на заказном убийстве.

— Опять уголовка…

— Погоди. Алтынина потребовала от Сорокина денег. Видимо, за молчание. И вообще, слегка попутала масть или фильмов насмотрелась, не знаю. Ей, вероятно, никто не сказал, что шантаж обычно кончается плохо. Вела себя как королева. Дошла до Мусалева. Тот, в свою очередь, наехал на Сорокина. Прозвучала фраза: «Убери ее так, чтобы она никогда тут не появлялась. Меня не волнует как, где и каким образом. Но больше ее тут быть не должно. Надо убить? Убей! Посади в тюрьму! Вышли в Арабские Эмираты! Но чтобы я ее не видел! Никогда!»

— Красиво! — прищурился Сергей. — Давай-ка навестим господина Мусалева. А заодно сольем эту информацию господам следователям из убойного.

— Да, но Аня будет под ударом, — начал было Артем.

— Но ты же о ней позаботишься? Логично? — подмигнул ему Сергей.

Глава 43

Из разных Интернет-ресурсов:

«Если посмотреть на русского патриота-националиста через лупу, мы увидим психологически неполноценную, дефективную личность».

За дверью загрохотало. Послышался негодующий голос секретарши Галечки. Почему-то совершенно некстати, Василий вспомнил, как эта самая Галечка кричит в момент оргазма. Очень похоже. Словно протестует, возмущается. Учитывая то, что секретарша обожала позу сзади и требовала, чтобы ее при этом держали за волосы, процесс очень смахивал на «изнасилование по обоюдному согласию сторон».

Потом дверь распахнулась, сладкие воспоминания улетучились, и, судя по милицейским фуражкам, мелькающим в проеме, надолго. Однако милиционеры в кабинет не зашли. Вместо них вперед выдвинулись странные ребята в черном, с топориком на груди и удивительно тревожной надписью «РОЗГИ».

Ребята выглядели решительно, и у Мусалева мелькнула даже мысль о еврейском погроме.

«Однако почему ко мне? — удивился Василий и почувствовал, что паникует. — Успокойся! В конце концов внизу охрана, да и милиция должна быть на нашей стороне».

— Чем обязан? — Мусалев добавил в голос железа. — Что за хамство?! Я немедленно вызову охрану, если вы не объяснитесь!

— Главное управление ОЗГИ, — сказал один из вошедших, закрывая за собой двери.

— Простите, я вас не вызывал! Если у вас есть ордер, то проходите, если нет…

— Ордер есть у них. — Человек в черном ткнул пальцем на дверь, имея в виду, вероятно, ментов. — И на обыск, и на арест. Хотите сразу приступить к делу?

— К какому делу? А вы кто такие? Я не понимаю… — В голове у Василия металось две мысли — звонить боссу или выкручиваться самому? Давешняя выволочка не давала надежд на то, что высокое руководство как-то заступится, но, может быть, следовало предупредить?.. — Я должен позвонить!

Василий схватил трубку телефона, но самый молодой из розговцев прижал рычажки и покачал головой.

— Право на один звонок, на адвоката у вас обязательно будет, — сказал тот, что постарше, развалившись в гостевом кресле. Василию показалось, что он сейчас закинет ноги на стол. — Никто ваших нрав не ущемляет. В нашей стране сохраняются все права человека, и правоохранительные органы уважают конституционный порядок. Наша беседа сейчас носит почти частный характер. Требуется всего одно ваше слово.

— Какое, к черту, слово?! — возмутился Мусалев.

— Времени мало, — напомнил тот, что стоял у дверей.

— Да-да, — подтвердил сидящий в кресле. — Времени мало, господин Мусалев. Я вам скажу сразу — вас подозревают в заказном убийстве госпожи Алтыниной.

— Чего?! — округлил глаза Василий.

— Вы все услышали верно. К тому же есть свидетель того, что именно вы инициировали преступление. А уж по глупости или с преступными намерениями, будет ясно из того, что вы нам сейчас скажете. Беседа пока без протокола и адвокатов. Но потом, возможно, надо будет подтвердить эти слова. Все от вас зависит на самом деле.

— Я ничего не понимаю…

— Тогда, чтобы не запутывать вас окончательно, задаю вопрос: кто спонсировал скандал с генеральным прокурором?

— Что за бред? Как можно спонсировать скандал? Вы ерунду говорите! — Мусалев попытался встать, но его усадили обратно. — Это произвол.

— Кто спонсировал скандал с прокурором? Быстренько отвечаем! Быстренько! — вдруг заорал сидевший в кресле. В дверь постучали.

— Ничего не скажу! — ответил Василий и неожиданно закричал: — Милиция!!!

Двери распахнулись, вошли трое милиционеров, обменялись недоуменными взглядами с розговцамн.

— Прошу вас, — махнул рукой тот, что стоял у дверей. — Наша беседа закончилась.

— Я имею право на один телефонный звонок! — завопил Мусалев.

— И чего же мы добились? — спросил Платон, когда они выходили из здания.

— В древности эта военная стратегическая мысль называлась «теория золотого прохода». Войска противника не окружались полностью, в котел с захлопнувшейся крышкой, а заключались в нечто напоминающее подкову. Во избежание ненужных жертв противнику давался очень соблазнительный вариант «золотого прохода». Узкого коридора, через который можно было бежать из окружения. По крайней мере, теоретически, — сказал Артем. — Теперь, когда следователи прижмут Мусалева, он гарантированно вспомнит про нас.

— На Западе это называется игрой в хорошего и плохого полицейского, — сморщившись, ответил Звонарев. — Ты думаешь, что он не догадается?

— По-всякому бывает. — Артем пожал плечами. — Может, и догадается. Но когда человек находится в экстремальной ситуации, к которой он не готов, способность мыслить логически приносится в жертву в первую очередь.

— Почему ты думаешь, что он не готов?

— Догадываюсь, — беззаботно улыбнулся Артем.

Догадки аналитика оправдались. Адвокаты Муса-лева сообщили, что он желает встретиться. За обшей загруженностью на встречу послали Платона. Артем с Сергеем в этот момент старались как можно быстрее разобраться с кипой дел, сфабрикованных Сорокиным. Хотя бы как-то отсеять настоящие дела о коррупции от ложных, дутые скандалы от истинных. Получалось не очень. Режиссер отличался удивительным даром подавать материал убедительно, но крайне запутанно. Именно эти недосказанности, интонации, намеки и подсказки создавали атмосферу тайны, в которую посвящены только режиссер и зритель.

Словно бы создатели передачи хитро подмигивали своей аудитории: «Уж мы-то с вами знаем…»

«А как же?! — радостно подхватывала аудитория. Потому что каждому было что сказать по поводу нечистоплотных чиновников, взяточников-милиционеров, хитрованов-секретарей и прочих разных гадов, осевших во Власти. — Это точно! Все они одним мир-ром мазаны».