Ученик ученика - Корн Владимир Алексеевич - Страница 20

Последние трое были самыми трудными. И еще я почему-то ничего не ощущал. Не было у меня ни чувства вины, ни чувства радости. Как будто всего лишь сделал неприятную работу. Никогда не думал, что к такому можно привыкнуть.

– А что, вполне прилично сработано! – громом среди ясного неба раздался чей-то голос.

Глава 11

Походки бывают разные

Если есть на свете рекордсмен мира по прыжкам с места, да еще и с широко открытым ртом, то передайте ему, что теперь он абсолютный неудачник. Тем более вряд ли он умеет выхватывать в полете кинжал.

Я приземлился на широко расставленные полусогнутые ноги, лихорадочно водя из стороны в сторону оружием и безуспешно пытаясь рассмотреть обладателя спокойного и слегка ироничного голоса. Наконец я увидел одетого в темные тона человека, довольно среднего роста и довольно хрупкого телосложения. Он вышел из-за растущего рядом кустарника и протянул ко мне обе руки с раскрытыми ладонями:

– Все, все. Вам нечего опасаться. Вот, возьмите лучше.

С этими словами человек протянул мне предмет, оказавшийся платком. Не нужно быть особенно прозорливым, чтобы догадаться, зачем он мне может понадобиться. Мне достаточно сильно досталось лезвием ножа по руке, я так и не смог понять, от кого именно. Но не от Вебса, это точно. Ну что ж, спасибо тебе, таинственный незнакомец.

Интересно, откуда он взялся? Неужели стоял все это время и спокойно наблюдал, как меня чуть было на фарш не искромсали. Словно услышав мои мысли, незнакомец продолжил:

– Мне было любопытно, справитесь ли вы с этими флоями.

Нормальный поворот. А если бы не справился?

– В этом случае оказалось бы, что как боец вы абсолютно ничего собой не представляете.

Ты что, и вправду мои мысли читаешь?

– Нет, просто те же самые вопросы задал бы и я, – вновь раздался его голос, но уже без тени иронии. – Добивать будете?

Нет уж, спасибо. Хотя, наверное, следовало бы. Вебс и говорун уже остывать начали, а вот второй мой противник все еще стоял на коленях, обхватив руками лицо.

– И у меня желания нет. Пойдемте. – Развернувшись, он зашагал прочь, почему-то уверенный в том, что я последую за ним. А я и последовал.

– Кто такие флои? – задал я вопрос спине, маячившей передо мной в паре шагов.

– Это те люди, что напали на вас.

– А что значит – тругин?

– Это вы. По крайней мере, были им до встречи с флоями.

Доходчиво, черт побери.

Мы спустились вниз к речушке и перешли ее по узкому мостику.

– Позвольте поинтересоваться, куда это вы направляетесь не в самое удачное для прогулок по этим местам время?

– Мне дом Родеринфов нужен, – сознался я. Чего скрывать, нет здесь никакой тайны.

Сейчас мы шли рядом, но мне все не удавалось как следует рассмотреть незнакомца.

– Тогда нам по пути. Я и сам зайду к ним с удовольствием.

В доме родственников Бронса еще не спали. Да и время не слишком позднее, просто темнеет рано. Мой таинственный спутник открыл дверь безо всякого стука и пропустил меня первым.

В прихожей, занимавшей большую часть первого этажа не слишком большого двухэтажного дома, никого не оказалось.

– Мирта, – громко позвал он.

Сейчас, при свете двух свечей, мне наконец-то удалось его разглядеть. Лет пятидесяти, высокий лоб, седеющие волосы, вернее, то, что от них осталось. Чисто выбрит. Ни роста, ни стати не прибавилось даже при свете. И еще взгляд, обычно такой называют пронзительным.

На его голос со второго этажа спустилась женщина. Едва увидев ее, я сразу понял, что Мирта и есть мать Бронса. Письмо было у меня с собой, и я поторопился извлечь его, беспокоясь только о том, чтобы не запятнать бумагу своей кровью. Слишком опасно вручать матери послание от сына, покрытое пятнами крови. Пока во всем разберется, может и инфаркт получить.

Женщина взяла протянутое мною письмо кончиками пальцев.

– Бронс жив? – спросила она.

– Да, и с ним все в порядке, – поторопился я с ответом. Хотя какой может быть порядок в том, чем он сейчас занимается, с его-то способностями. Но об этом не мне судить.

Мельком взглянув на мою руку, хозяйка дома решительно отложила послание в сторону и указала на стул, стоявший рядом с массивным столом явно из какой-то дорогой породы дерева. Кстати, остальная обстановка тоже не казалась дешевой.

Мой провожатый удобно расположился в кресле и с любопытством наблюдал за нами.

– Положи руку на стол, – обратилась ко мне Мирта, и я безропотно подчинился. В самом деле, не отсечь же мне мою конечность собираются. Женщина вышла, вероятно, на кухню, вернулась с тряпкой, миской с водой и какой-то бутылкой. Затем на столе оказалась большая деревянная шкатулка и подсвечник с двумя свечами. Рану будет обрабатывать, озарило меня.

Все движения Мирты были неторопливо-уверенными, похоже, не так уж редко ей этим приходилось заниматься.

Рукав моей рубахи пропитался кровью, но прилипнуть к руке он еще не успел.

Мирта закатала его и теплой влажной тряпкой начала обрабатывать руку, смывая засохшую кровь. Да уж, порез немаленький. И все равно, можно сказать, легко отделался. Счастливчик. Самое главное: и не тошнит, и аппетит не пропал. Скорее даже наоборот. Матерею на глазах, душегуб чертов. Как я их, а? Честное слово, сам от себя такого не ожидал. Был момент, когда едва бежать не кинулся, еле сумел удержаться.

При абордаже было легче. Там своих полно, и очень не хотелось опозориться у всех на виду. Да и у Анюты, хоть и в первый раз тогда пришлось… Как ей потом в глаза смотреть? А тут свидетелей не было, и никто бы не увидел моего позорного бегства. Впору начать уважать себя и даже гордиться.

– Где его так? – обратилась к моему провожатому Мирта, не отрываясь от своего занятия.

Ответить тот не успел. Входная дверь распахнулась, и в дом вошел парень, настолько похожий на Бронса, что я даже вздрогнул. Приглядевшись, я понял, что таким Бронс был несколько лет назад. Это его брат, ошибиться невозможно.

Мирта взглянула на него:

– Ну как?

Парень отрицательно покачал головой:

– Да никак. Не получается.

– Потерпи, сейчас немного пощиплет… – Это уже снова ко мне.

Конечно, потерплю. На моем мужественном лице даже мускул не дрогнет. Ошибался. Женщина с характерным звуком вынула пробку из бутылки темного стекла, и в воздухе повеяло чем-то знакомым.

– Уксус, – подтвердила мою догадку Мирта, щедро поливая место пореза. – Так понадежней будет.

Ничего себе: немного пощиплет. После такого «немного» выдержать несколько стежков кривой иголкой труда совсем не составило. Когда она уже заканчивала бинтовать мою руку, по лестнице спустилась девушка.

– У нас что, гости? – поинтересовалась она. Затем посмотрела на меня, вздернула носик и удалилась, вероятно, тоже на кухню.

Эй, ты куда? Посмотри на меня внимательнее. Я только что один трех флоев положил и лишь царапиной отделался. Знать бы еще, кто такие эти самые флои. Кстати, девушке-то точно перекись без надобности. Вся семья Бронса, как и он сам, были светловолосыми.

Мирта, закончив перевязку, на минутку отлучилась. Затем вернулась и поставила передо мной кружку с вином, емкостью не менее полулитра.

– Выпей, очень помогает при потере крови, – сказала она.

– Забавно было наблюдать за ним, – подал свой голос человек, сидевший в кресле, – с его умением я бы постарался убежать как можно быстрее.

Вот тебе и раз, даже почувствовать себя бойцом не дают. Спустили с небес на землю. А я уж чуть было не загордился.

Я остался на ужин. Мирта, успевшая прочитать послание, постоянно расспрашивала меня о сыне. Плохое из меня звуковое письмо, да и Бронс, кроме привета, ничего не передавал. Поэтому я в основном односложно отвечал на ее вопросы.

Бронс с Фредом? Да. В Дертогене? Да. На «Мелиссе»? Да.

Ну и еще по мелочам, о том, что обычно волнует всех матерей. Не болеет, не похудел, жениться не собирается, и дальше в том же духе. Немного рассказал о своем плавании вместе с ним, о том, что Бронс спас мне жизнь и что я очень благодарен ему за это.