Право на жизнь - Коростелев Дмитрий - Страница 12

Вскоре березняк закончился. Его сменило темнолесье; хмурые вековые ели смотрели настороженно, пробираться через буреломы становилось все труднее. Раньше Северьян двигался легко и быстро, преодолевая огромные расстояния. Теперь путь стал тернистым, и движение замедлилось втрое. Ночью убийца набрел на медвежью берлогу. Косолапый спал, недовольно почесывая бок когтистой лапой, и не обращал на вторгнувшегося ни какого внимания. Северьян лишь полюбовался на хищника, от которого, говорят и появились люди, и двинулся дальше. Теперь он шел даже ночью, не оставляя времени для сна. Трое суток провел он на ногах, разбирая завалы и, преодолевая чащобы, пока, наконец, не выбрался из цепких объятий злого темного леса прямиком на чистую поляну. Это было так необычно, столь резко отличалась живое бескрайнее поле от черных чертогов темнолесья. Будто кто-то обрубил топором на две половинки, отделив столь непохожие части света. Громада деревьев стояла позади непроходимой стеной, и манила своей таинственностью и неприступностью. Северьян был искренне рад, что, наконец, выбрался из бескрайних дебрей. Так приятно было снова увидеть теплое жаркое солнце, купаться в его золотых лучах. Он уснул прямо на голой земле, крепче сжав меч-посох. Трава для него была теплее любого ковра, а солнце, щиплющее глаза уже не слепило. Северьян слишком устал, чтобы обращать внимание на окружающее его. Забвение накатило сразу, едва он прикрыл глаза.

…Повозки, запряженные конями, вперевалку двигались по плохо протоптанной, поросшей невысокой травой, колее. Солнце, багряное, кровавое, надвигалось со стороны села, предвещая страшное действо. Дети, еще не осознавая опасности, считая все лишь веселым приключением, шумно галдели, их пытались унять женщины, на всех цыкали старики… те которые были не в состоянии держать оружие, но все-таки могли править телеги. Спереди надвигалась громада леса, такая темная и мрачная, как стена диковинного замка. Северьян никогда не видел больших городов но от Лукия слышал, что есть такие, в которых стены, не чета забору в селе, бревна выше макушек деревьев в сосновом бору, стоят частоколом, через каждые двадцать шагов сторожевые башни… Северьян тяжело вздохнул, уселся в повозке поудобнее, поджал ноги. Он не хотел оглядываться, но все же не удержался, бросил косой взгляд назад. Там, рядом с весью толпились вооруженные мужчины. Не у каждого был меч, многие держали в руках сучковатые дубины, кое-кто вышел с вилами, другие весело помахивали тяжелыми молотами. Среди них скалой возвышался Городон, секира в его руках отливала багрянцем, кровавые сполохи восхода весело бегали по бронзному основанию, на миг озарив лицо воина, спокойное и серьезное, глаза — два угля, губы плотно сжаты, черные широкие брови сошлись у переносицы. В свете утренней зари Городон казался отлитым из бронзы одного из воплощений Зверобога. Рядом стоял волхв, в неизменно черном одеянии, в руках загадочный резной посох, такого Северьян еще не видел, хотя жил у Лукия почти с рождения. Мальчонка сглотнул слюну, отвернулся. Он знал, что мужчины шли на погибель, просто для того чтобы дать шанс уйти повозкам. Северьян хотел остаться с ними, кричал, ругался, грозился убежать… но волхв ясно сказал, что Северьян должен идти вместе со всеми, и мальчик послушался его, потому что привык слушаться Лукия и любил его, как отца и мать вместе взятых, которых Северьян никогда не знал…

А лес все приближался, и вскоре кроны деревьев сомкнулись над повозками.

— На кого же они нас покидают, — услышал мальчишка тяжелый вздох одной из молодых девок.

— Они идут на смерть ради жизни, — тихо сказал Северьян. — Идут, чтобы мы могли спастись…

Девка посмотрела на мальца с ужасом, и этот ужас отразившись в черных, как смоль, глазах Северьяна передался ей с удвоенной силой. Она тихо застонала, с глаз катились слезы.

— Как ты можешь, — прошептала она, — какой ты жестокий.

Я не жестокий, — кричало сердце, — мне так же плохо, как и вам. Но Северьян заставил себя усмехнуться, совсем по взрослому, без тени сомнения и страха. А слезы так и подступали к глазам, норовя сорваться, хлынуть водопадом, смести все вокруг… Северьян стиснул зубы, зорко уставился вперед. Он так и не заплакал…

Ночью он проснулся от настойчивого шороха. Рука инстинктивно сжала рукоять меча, глаза медленно открылись. Рядом, шагах в трех, стоял волк. Самый настоящий волк. Таких, пожалуй, встретишь не в каждом лесу. Крупный, под короткой черной шерстью перекатываются бугры мышц, умные желтые глаза глядят настороженно. Секунда не прошла, как Северьян, с прытью кошки отскочил в сторону, ощерился, не хуже любого хищника. Меч заплясал в его руке, выделывая замысловатые крюки. Волк не сдвинулся с места. Просто стоял и смотрел на Северьяна, будто пялился на выходки юродивого на базаре. Убийца опешил. До сих пор он ожидал, что хищник нападет первым, но волк совсем не собирался этого делать. Просто стоял и ждал. Интересно, чего?

Нервы начали сдавать. Северьян сделал несколько воинственных выпадов. Волк без труда уворачивался. Отступая, недовольно ворчал, но по прежнему оставался в стороне, всем своим видом показывая, что драться не собирается. Убийца уже решил сломя голову броситься в нападение, или уйти ни с чем, пока вдруг в ночном полумраке не различил впереди женскую фигуру.

— Уголь, ко мне!

Незнакомка подошла поближе и Северьян смог разглядеть ее. Девушка была красива, так же, как и ее нежный мелодичный голос. На ней почти не было одежды, не считая коротенькой, обмотанной вокруг талии шкуры. Черные волосы волнами спадали на плечи, на лбу перехваченные обручем. Лица он не разглядел, но все остальное… Все остальное у нее было на месте и даже с избытком. Волк кинул на Северьяна полный пренебрежения взгляд и затрусил к прекрасной незнакомке. Подошел, потерся мордой о ее ногу и сел рядом.

— Приветствую тебя, прелестница, — выдавил из себя убийца.

— Кто ты такой, и зачем пришел в мой лес!? — Сразу перешла в штыки девушка.

Холодок пробежал по коже. Неприятный, саднящий озноб вкрался глубоко внутрь, застудил сердце, одурманил разум. Северьян сощурил глаза. Пальцы левой руки легли на рукоять меча.

— Ты невежлива, незнакомка. Я всего лишь странник, и зашел сюда случайно. Ни на что не претендую и с рассветом покину твои гостеприимные владения.

Последние слова он выдавливал из себя с особым злорадством, стараясь поддеть странноватую хозяйку. Сама она не выглядела опасной, несмотря на колчан со стрелами за спиной и короткий лук в руках. Но волк был реальной угрозой. Вступить в схватку с таким — значило обречь себя на смерть. Северьян лихорадочно размышлял, не зная, что делать.

Проблема решилась сама собой. Девушка потупила взгляд, отвернулась.

— Прости меня, незнакомец. Ты, наверное, неплохой человек, только я теперь уже никому не верю.

— Кто ты? — Пришла очередь Северьяна задавать вопросы.

— Я Ведунья, хранительница ведьминой поляны, — ответила девушка.

— Много вас развелось, хранителей. Один уже полез давеча, тоже хозяином называл себя. Хотел сожрать. Надеюсь, ты не питаешься человечиной? А то от вас, нечистых, всего ожидать можно.

Девушка сверкнула очами.

— Да как ты смеешь! Ты… ты… да я…

И разрыдалась. Северьян не намеревался ее утешать. Он вообще уже начал жалеть, что завел этот разговор. Надо было просто убраться подобру-поздорову, оставив в покое этот негостеприимный уголок. Чего убийца не любил, так это выслушивать чужие жалобы. И терпеть не мог слезы. Но почему-то так хотелось утешить эту маленькую, беззащитную…

— Успокойся, — бросил он, — ничего ведь не случилось. Слезы твои никому не помогут, потому что на них уже давно никто не обращает внимания.

Ведунья встрепенулась.

— Ты не человек, — подозрительно прошептала она. Волк, до этого сидевший смирно, приподнялся, тихо зарычал.

— А кто же?

— Люди не могут устоять перед слезами Ведуньи, — напряженно сказала девушка. — Значит ты не человек.