Дикое сердце - Андерсон Кэтрин - Страница 3

Чарли Стоун, рыжий здоровяк с пегой бородой, придержал свою серую в яблоках лошадь.

— У меня уже шею свело. А как ты, Лопес? Свифт, прекрасно сознавая, что в вопросе звучит скрытый вызов, все-таки вытащил из кармана часы и взглянул на них.

— Еще слишком рано.

— Точно, пташки, наверное, еще нежатся в постельках, — вставил кто-то.

— А может быть, дела шли плохо этой ночью, — лениво возразил Чинк. — А если даже и нет, лишняя десятка в момент поставит их на ноги.

Свифту совсем не улыбалось въезжать в город посреди бела дня. Особенно неспокойно было у него на душе сегодня, когда Чинк и другие рвались к неприятностям. Поддернув повод, он развернул коня и обвел взглядом раскинувшуюся вокруг саванну. Вдали, на самом горизонте, виднелось чье-то ранчо. Опустив часы в карман, он достал пятидолларовую золотую монету и швырнул ее Чинку:

— Неплохо было бы вздремнуть. Когда поедешь назад, захвати-ка мне бутылочку.

— Обойдешься без бутылки! — взорвался Чарли. — Ты совсем спятил, Лопес! Ты что, считаешь себя слишком хорошим, чтобы якшаться с обычными шлюхами?

Свифт ничего не ответил, и Чарли презрительно скривил губы.

— Ты пойдешь туда, куда пойдем мы. Таково правило. Разве не так, Чинк?

Свифт соскочил со своего гнедого, зазвенев шпорами.

— Просто у тебя кишка тонка, в этом все и дело, — подколол его Чарли. — Боишься, что какой-нибудь зеленый юнец признает твою физиономию и наедет на тебя. Разве не так, Лопес? Больно ты стал разборчив.

Сохраняя спокойствие, Свифт начал медленно распускать подпругу, глядя в упор на Чарли Стоуна. Прошло несколько напряженных секунд. Чарли нервно дернул кадыком и отвел взгляд. Свифт снял седло с коня и, обойдя остальных всадников, отнес его в тень под кустом.

Чинк вздохнул и повернул свою кобылу по направлению к городу. Свифт знал, что предводителю команчерос не нравилось, когда кто-то из его людей отбивался от отряда, но, черт побери, он никогда не считал себя одним из людей Чинка. Единственной причиной, почему он примкнул к нему полтора года назад, была его жажда вечного движения. Стремление заработать неприятности на свою голову, похоже, жгло этим ребятам пятки, и, если он хотел обойтись без проблем, ему надо было быть настороже.

— Ты уверен, что не хочешь поехать с нами? — в последний раз спросил Чинк.

Свифт стреножил своего жеребца и растянулся на спине, используя седло как подушку. Ничего не ответив, он закрыл глаза. Он знал, что у Чинка не хватит духу затевать с ним ссору по столь ничтожному поводу.

— Поехали, — сказал Чарли. — Оставь этого грязного сукина сына дрыхнуть здесь.

Когда цокот копыт замер вдали, Свифт вытащил из кобур никелированные кольты сорок пятого калибра, чтобы проверить, заряжены ли барабаны. Убедившись, что все в порядке, он откинулся назад на седло и задремал с уверенностью человека, у которого два заряженных револьвера под рукой, острый слух и мгновенная реакция.

Слух и реакцию ему пришлось проверить буквально через несколько минут. Где-то вскачь мчались лошади. Он уже был на ногах с револьвером в руке, прежде чем сообразил, откуда доносятся звуки, и немного успокоился, только узнав в головном всаднике Чинка Габриеля. Всадники пришпоривали коней, а это значило, что по пятам за ними следуют крупные неприятности. Свифт спрятал кольт в кобуру и быстро вновь оседлал коня, чтобы быть готовым тронуться в любую секунду.

— Глянь-ка, что мы нашли, — крикнул Чинк, осаживая свою лошадь рядом с жеребцом Свифта. — Девку, и черт меня побери, если это не самая красивая крошка из всех, кого я видел в жизни.

Свифт прищурился, вглядываясь, и увидел, что поперек седла Чарли переброшена женщина. Ее белокурые волосы растрепались и мерцающим покрывалом рассыпались по крупу лошади.

У Свифта похолодело в животе. С тех пор как он три года назад узнал о смерти Эми, он старался не позволять себе думать о ней. Но временами, как, например, сейчас, эти нестерпимо щемящие воспоминания обрушивались на него, наполняя чувством невосполнимой потери. У этой девушки волосы были слегка желтоватыми, а у Эми — золотисто-медовыми, но сходство все-таки оставалось и отозвалось в душе ноющей болью. Много лет назад Эми тоже стала жертвой банды команчерос.

Чинк соскочил с лошади, его лицо, обрамленное густыми бакенбардами, расплылось в улыбке. Положив руку на низ живота, он погладил свое мужское естество.

— По ту сторону границы за нее дадут неплохие денежки, и, если мы с ней предварительно позабавимся, цена на нее не снизится.

К ним подъехал Чарли и сбросил девушку со своей серой кобылы. Она вскрикнула, ударившись спиной о землю, и попробовала подняться на ноги. Такой одежды Свифту раньше не доводилось видеть: облегающая бедра юбка и блузка, туго обтягивающая ее налитые груди. Видимо, костюм предназначался для верховой езды, но, каково бы ни было его назначение, сейчас он служил только одной цели — разжиганию мужских аппетитов, а их ведь было целых двадцать человек.

Девушка бросилась бежать. Повернув лошадей, трое бандитов кинулись вдогонку, устроив для себя дополнительное развлечение. Свифт стиснул челюсти. У него не было ни малейшего желания насиловать ее, но он ничего не мог сделать, чтобы помешать остальным. Двадцать револьверов говорили «да» против его единственного «нет». Да и кто виноват, кроме нее самой? Зачем было этой глупой девице кататься верхом в одиночку?

Чинк бросил поводья лошади и погнался за блондинкой. Он только расхохотался, когда она начала брыкаться и попыталась ударить его, когда он тащил ее в тень. Остальные тоже слезли с лошадей и последовали за ними, выстраиваясь в очередь. Свифт молча наблюдал, как Чинк швырнул девушку наземь и ухватился за ее блузку. Во все стороны полетели пуговицы, материя с треском разорвалась. Она завизжала и опять попробовала освободиться.

— Дьявол меня забери, Бык, но на этот раз тебе не придется вылизывать ей сиськи, — засмеялся кто-то.

— Эй, кто-нибудь, помогите мне снять с нее тряпки, — приказал Чинк.

Свифт повернулся и пошел прочь. Только последний дурак разрешит пристрелить себя из-за незнакомой бабы. Она сама прямо-таки напрашивалась, чтобы ей раздвинули ноги, если позволила себе так одеться. Он стал покрепче затягивать подпругу, этими простыми занятиями отвлекая себя от криков девушки. Неужели она думает, что кто-нибудь ее здесь услышит? А если и услышит, кто же станет вмешиваться?

Чинк хрякнул, будто его ударили в солнечное сплетение. В следующее мгновение Свифт услышал звук, заставивший сжаться сердце: крепкий мужской кулак врезался в нежную плоть девушки. Она опять вскрикнула.

— Держите эту суку, чтобы она не брыкалась, — прохрипел Чинк. — Ноги ей раздвиньте и держите, только не очень крепко, я люблю, когда они малость сопротивляются. Ты со мной еще немножко поборешься, крошка? Давай, давай, веселее, устроим приличные скачки?

Вокруг рассмеялись и начали выкрикивать что-то бодряющее. Даже не оглядываясь назад, Свифт знал, то Чинк уже занял позицию. Тогда он начал перевязывать свои седельные сумки, подтягивая веревки. Голоса мужчин почти перекрыли слабеющие крики девушки. Свифту казалось, что его уши привыкли к ее ыданиям. Он похлопал себя по щекам и резко дернул за ремень, удерживающий ноги коня. Сделать он все равно ничего не мог, так что нечего было оставаться здесь и слушать.

Ухватившись за рог седла, он вставил ногу в стремя. Девушка опять закричала:

— О, пожалуйста, Господи!

Свифт замер. Воспоминания об Эми пронзили его мозг. У этой девочки, конечно, не было ничего общего с Эми, кроме того, что она была блондинкой и женщиной. Он закрыл глаза, говоря себе, что будет десять раз дураком, если вмешается.

Но, не успев отговорить себя, он вынул ногу из стремени, снял шляпу и набросил ее тесемки на седло. Было воскресенье. Свифт не особенно придерживался религиозных правил този, но не мог позволить, чтобы кого-нибудь изнасиловали на Святой праздник Воскресения. Он шлепнул своего жеребца по крупу, отправив его гулять вслед за кобылой Чинка. Лошади здесь были совсем ни при чем, и нечего им было страдать.