Ампирные спальни (Imperial Bedrooms) - Эллис Брет Истон - Страница 23

** Австралийский актер, проводивший 81-ю церемонию вручения премии «Оскар» в 2009 г.

– Прочти, пожалуйста, следующий. – Рип наклоняется и пролистывает дальше так же буднично, как если бы я смотрел рекламный буклет. – Интересная деталь про тебя и эту пропавшую сучку – ее соседку.

В четвертом письме я будто бы угрожаю сделать «с Джулианом то же, что уже сделал с Амандой Флю».

– Как к тебе это попало? – спрашиваю, сжимая в руках айфон.

– Я тебя прошу, – вот и весь ответ.

– Я этого не писал, Рип.

– Может, писал, – говорит, – может, не писал. – Пауза. – Может, она сама написала. Но мне подтвердили, что отправлено с твоего адреса.

Еще раз бегло просматриваю все четыре письма.

– «Я убью этого ублюдка», – сипит Рип. – Вроде, стиль не твой, но кто знает?.. От тебя-то обычно холодом веет, а тут… искренность, грусть, – читает вслух с айфона. – «Но на этот раз страсть меня захлестнула, и я нее состоянии контролировать свои чувства…» – Давится смехом.

– Зачем мне знать про эти письма? – спрашиваю. – Я их не писал.

– Затем, что теоретически тебя можно за них привлечь.

Отстраняюсь от Рипа, даже не пытаясь скрыть отвращения.

– Каких детективов ты насмотрелся?

– Дерьма всякого по твоим сценариям, – говорит без всякой усмешки. – Кто же в таком случае написал эти мейлы, Клэй? – спрашивает с притворной игривостью, как будто знает ответ.

– Может, она же и написала, – бурчу во тьме.

– А может… кто-то другой, – говорит. – Кто-нибудь из твоих недоброжелателей.

Отмалчиваюсь.

– А ведь Барри тебя предупреждал о ней, – говорит.

– Барри? – повторяю, не вслушиваясь, уйдя с головой в айфон. – Что?

– Вульф, – говорит, – Твой персональный гуру. – Пауза. – Гуру с бульвара Сотель, – поворачиваясь ко мне. – Он тебя предупреждал о ней. – Опять пауза. – А ты не послушал.

– А если я скажу, что мне по большому счету по барабану?

– Тогда я за тебя очень волнуюсь.

– Я не писал этих писем. Не слушает.

– Неужели ты ею еще не наелся?

– Как они к тебе попали?

– То есть я искренне сочувствую твоему… затруднению, – говорит, игнорируя мой вопрос. – Поверь мне, искренне.

– Какому еще затруднению, Рип?

– Ты слишком умен, чтобы всерьез увлекаться, – говорит медленно, додумывая мысль на ходу. – Значит, должно быть что-то другое, что тебя вштыривает… Ты же не идиот, чтобы западать на этих блядищ, а страдаешь по-настоящему… Все знают, как тебя накрыло из-за Меган Рейнольде… Это, кстати, ни для кого не секрет. – Скалит зубы в усмешке, прежде чем снова пуститься в рассуждения. – Что-то тут не стыкуется… Тебя вштыривает, а ты все равно страдаешь… – Снова поворачивается ко мне в темноте салона, а за окнами мелькают витрины дорогих бутиков на Беверли-Глен. – Может, тебя вштыривает сам факт, что своим поведением ты отбиваешь у них всякую охоту отвечать на твою любовь взаимностью? И может, – замолкает, подыскивая слова, – ты куда завернутее, чем все мы привыкли думать?

– Ага, точно, Рип, – ерничаю, но меня бьет дрожь. – Скорее всего, так и есть.

– Они не отвечают на твою любовь и никогда не ответят, – говорит. – Во всяком случае, не ответят так, как тебе бы хотелось, но на какой-то период все равно оказываются в твоей власти, потому что ты им что-то пообещал. Неплохую завел систему. – Пауза. – Романтик. – Вздох. – Интересно.

Упрямо пялюсь в айфон, хотя уже самому противно.

– Единственное утешение, что и ее красота пройдет, – говорит. – Но пока этого не случилось, я хочу ею попользоваться.

– Какое утешение? О чем ты? – спрашиваю, и по телу разливается волна страха. – Что все это значит?

– Много разного значит, Клэй.

– Я хочу выйти, – говорю. – Высади меня. Рип говорит:

– Это значит, что она никогда тебя не полюбит. – Пауза. – Это значит, что все – мираж. – И затем, касаясь моего плеча: – Она подставляет тебя, cabron.

Протягиваю Риггу телефон.

– Я уже говорил: ты мне не опасен, – сипит. – Дрючь ее хоть до посинения. Почему нет, если это ничему не мешает. – И после небольшого раздумья: – Пока не мешает.

Рип берет у меня из рук телефон и прячет его в карман.

– А вот Джулиан… Его она любит. – Пауза. – Тобой только пользуется. Может, тебя это вштыривает. Почем мне знать. Получит ли она то, чего добивается? Подозреваю, что нет. Не знаю. Ничего не меняет. Но Джулиан? По какой-то необъяснимой причине она его по-настоящему любит. Ты, конечно, стараешься всю эту историю затянуть. Кормишь ее подачками, и она. вынуждена их принимать, надеясь, что в награду получит роль. Но это лишь еще больше сближает ее с Джулианом. – Опять пауза. – Будь я на твоем месте, мне было бы сейчас очень страшно…

* * *

Высаживая меня, Рип говорит:

– Джулиан пропал.

Лимузин стоит у подъезда комплекса «Дохини-Плаза». Пока мы возвращались назад по Беверли-Глен и Сансет, Рип отвечал на CMC, а из динамиков неслась песня «The Boys of Summer»*, пущенная на повторе.

* «Мальчики лета» (1984) – хит американского кантри-рок-музыканта Дона Хенли.

– У себя в Уэствуде его нет. Мы не знаем, где он.

– Может, поехал искать Аманду, – говорю, глядя на пустую стойку парковщика сквозь тонированное стекло.

– Вообще-то этим Рейн должна заниматься, – отвечает невозмутимо – Хотя я забыл. У нее же на этой неделе проба, да?

– Да, – говорю. – Проба.

– Я смотрю, она не особо волнуется из-за соседки, – вздыхает. – Куда больше – попадет ли в твой паршивенький фильм.

– А должна волноваться? – спрашиваю. – Где Аманда, Рип? – и потом, сделав глубокий вдох: – Ты знаешь? – Жду. – Ты ведь и с ней успел. После того, как Рейн сбежала от тебя к Келли. Так мне, по крайней мере, рассказывали.

– Женщины умом не блещут, – говорит. – Это экспериментально доказано.

Я его не вижу, только слышу, но, оказывается, так легче.

– С чего вдруг? – спрашиваю. – В отместку? Думал, Рейн Начнет на себе волосы рвать из-за того, что ты трахаешь ее соседку?

– Он прячется, – говорит Рип, пропуская мои слова.

– Надо же, как тебя на нем перемкнуло!

– Прячется. – Пауза. – Я думал, может, ты знаешь, где он. Думал, может, поделишься.

– Да, плевать мне, где он.

– А ты выясни, а потом позвони.

– Кто, по-твоему, это может знать? – спрашиваю. – Поговори с Рейн.

Вздыхает.

– Ты распорядился его избить? – спрашиваю. – Чтобы он понял наконец, чем рискует, оставаясь с Рейн?

– Никакой фантазии, – говорит. – Примитивно мыслишь.

Слегка подавшись вперед, Рип вталкивает в плеер какой-то диск. Откидывается. Сбивчивое дыхание, шум ветра, звуки соития, чей-то шепот в момент оргазма и затем мой голос, вмиг воссоздающий в памяти все: спальню в квартире 1508 на пятнадцатом этаже дома, возле которого стоит лимузин, вид с балкона, призрак умершего паренька, потерянно парящего по комнатам своей бывшей квартиры. А затем откуда-то сзади, из динамиков, к моему голосу присоединяется голос Рейн.

– Выключи, – прошу шепотом. – Пожалуйста, выключи.

– Дальше все равно ничего интересного. – Рип наклоняется к плееру и вытаскивает диск.

– Как к тебе это попало?

– Я смотрю, ты любишь этот вопрос.

– Я ни к чему не причастен.

– Кто знает, что толкает человека на тот или иной поступок? – Рип откидывается на спинку сиденья, не слушая меня. – Того же Джулиана. Мотивы его поступков мне не ясны.

Берусь за ручку дверцы.

– Каждый день открываешь что-нибудь новенькое, – продолжает. – Порой такое про себя узнаешь, что только диву даешься.

Поворачиваюсь к нему.

– Забил бы ты на них, а? Уступи ее Джулиану, что ты, себе другую не найдешь?

– Не могу, – говорит. – Нет. Не могу – и все.

– Почему не можешь?

– Репутация не позволяет, – говорит, чеканя каждое слово. – Он мне уже и так немало крови попортил.

Ставлю ногу на тротуар.

– Не волнуйся. Тебя я больше не потревожу, – говорит. – Считай, разобрались. Дальше все произойдет, как задумано.