100 великих кладов - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 30

Предметы Клада из Летницы экспонируются в залах Национального Археологического музея в Софии.

Клад из могиланского кургана

Этот клад, в отличие от многих других, был найден не случайными людьми, а учёными. В 1965–1966 годах они вели охранные раскопки Могиланского кургана в городе Враца. Его полуразрушенная насыпь долгие годы возвышалась во дворе одного из домов, почти в центре старой части города. Наконец, её решили снести, но перед этим во Врацу приехали археологи. Под древней насыпью им удалось обнаружить целых три погребения, в каждом из которых были похоронены по два человека — мужчина и женщина (по-видимому, муж и жена). Первая гробница была полностью ограблена ещё в древности, зато две другие сохранились сравнительно хорошо. В одной из них — погребении номер 3 — среди разбросанных костей лежали два кувшина — золотой и серебряный — и несколько золотых украшений. Но наиболее богатым оказалось погребение номер 2, расположенное в южной части кургана. Здесь археологи нашли остатки колесницы, запряжённой двумя конями. Скелеты коней были буквально усыпаны серебряными бляшками и пластинками, украшавшими истлевшую кожаную сбрую. Возле останков похороненного здесь пожилого мужчины лежали два серебряных кувшина, четыре серебряных фиала, богато украшенный серебряный наколенник (кнемида) с позолотой, бронзовый шлем и четыре бронзовых сосуда; рядом с останками молодой женщины были найдены лавровый венок из чистого золота — он весил 205 г! — и многочисленные золотые предметы: массивные серьги, украшенные фигурками сфинксов и растительным орнаментом, пуговицы, булавка, ложечка, нашивные бляшки.

Богатые находки наводили учёных на мысль о том, что в этой гробнице могли быть похоронены знатные представители фракийского племени трибаллов, обитавших на землях нынешнего Врачанского края. Может быть, даже среди них была фракийская принцесса — именно её голову украшал золотой лавровый венок… Датой погребения считается IV век до н. э.

Один из найденных в Могиланском кургане серебряных сосудов-фиалов отличался особенно богатым декором. От днища к вершине радиусами расходятся полосы орнамента; к центру с внутренней стороны прикреплена круглая позолоченная серебряная пластинка, обрамлённая концентрическими рядами полосами круглых бусин. Эта широкая рамка окружает центральное круглое поле, в котором отчеканен образ Афродиты в профиль.

Другая находка в Могиланском кургане — золотой кувшин — принадлежит к числу шедевров фракийской торевтики. Создавший его мастер вложил в это выдающееся творение не только свои незаурядные способности, но и воплотил в нём религиозно-мифологические представления своего народа. Фриз из пальметок отделяет вытянутое горло кувшина от его округлой центральной части; ручки оформлены в виде «гераклова узла», а венчик и донце украшены насечкой. Две крылатые колесницы-квадриги симметрично расположены по обе стороны пальметты, их изображения повторены зеркально точно. Обращённые в профиль лица в колесницах возничих переданы с почти портретной точностью.

Трудно однозначно объяснить смысл этой сцены. Некоторые авторы считают, что здесь изображён бог Аполлон на своей крылатой колеснице. Другие убеждены, что в образе возницы изображён какой-то фракийский царь. Возможно, образы двух колесниц символизируют своеобразную двойственную природу солнечного божества: в религиозном сознании фракийцев оно одновременно представляло собой день и ночь, лето и зиму, свет и тьму. Таким образом получала своё образное выражение идея вечного круговорота, чередования противоположных начал в природе.

С другой стороны, колесница — хорошо известный в Древнем мире атрибут царской власти. Состязания колесниц нередко служили способом испытания достоинств будущего царя. Особенно красноречив в этом отношении известный греческий миф о Пелопсе, который выиграл состязание на колесницах с Эномаем, царём города Писы; позже он стал основателем знаменитой микенской династии Пелопидов. И в древней Фракии колесница, несомненно, служила символом царского достоинства — достаточно вспомнить восторженные эпитеты, с помощью которых Гомер и Еврипид описывают коней и колесницы легендарного царя Резоса, или обычай погребать царей вместе с их парадными колесницами, хорошо известный по раскопкам фракийских погребений.

Луковитский клад

Из всех найденных сокровищ древней Фракии последним по хронологии является Луковитский клад серебряных изделий и украшений. Учёные датируют его второй половиной IV — началом III века до н. э. Подобно многим другим фракийским кладам, он был найден при абсолютно случайных обстоятельствах: в 1953 году крестьяне, пахавшие поле в урочище Балана, к востоку от городка Луковит (Северная Болгария), зацепили плугом и вывернули на поверхность большой глиняный горшок, в котором находилось 15 серебряных сосудов и три комплекта конского снаряжения, общим числом более 200 предметов.

Клад быстро разошёлся по рукам, и лишь часть его успела попасть в руки приехавших в Луковит учёных. Раскопки на месте находки дали ещё несколько десятков штук разной серебряной мелочи. Остальную часть клада удалось найти и конфисковать у недобросовестных приобретателей только спустя два года. Однако отдельные вещи из Луковитского комплекса продолжали поступать в Археологический музей в Софии вплоть до 1986 года.

В своём современном виде клад из Луковита включает в себя 6 серебряных чаш, 5 фиалов, 4 ковша и около двух сотен всевозможных декоративных предметов из серебра — бляшек, пластинок, подвесок, колец и т. д., — служивших украшением конской сбруи. Несомненно, что это был намеренно скрытый в земле клад — на месте, где была сделана находка, археологи не нашли следов ни древнего поселения, ни курганов. Скорее всего, это было личное имущество какого-то местного князька или видного представителя племенной аристократии. Во время тревожных событий цервой половины III столетия до н. э., связанных с кельтский нашествием, владелец серебра сложил свои драгоценности в большой глиняный горшок и закопал в землю — до лучших времён, а как оказалось — аж до середины XX столетия…

Луковитский клад особенно интересен тем, что в нём ярче всего отразились особенности позднего фракийского искусства IV — начала III века до н. э. Изделия из этого клада исполнены в духе так называемого скифского звериного стиля и напоминают, в частности, клады, найденные в разное время в курганах Украины (Мартыновский клад на Киевщине, Перещепинский на Полтавщине и т. д.). Сбруйные пластинки и бляшки украшены изображениями сидящих сфинксов, человеческих голов, разнообразных животных: львов, оленей, собак. Встречаются и образы всадников, столь характерные для фракийского искусства. На двух серебряных пластинках из Луковитского клада изображён лев, терзающий оленя; несчастная жертва упала на колени под тяжестью хищника. На другой пластинке два всадника преследуют льва — уже почти настигнутый, он падает под копыта коней… Эти образы во фракийском искусстве имеют определённый социальный смысл и связаны с прославлением царской власти.

Один из самых больших и наиболее пышно украшенных фиалов Луковитского клада, к сожалению, дошёл до нас в плохом состоянии — от него фактически уцелело одно днище, большая часть венчика отсутствует. Однако даже сохранившаяся часть наглядно демонстрирует, сколь сложен и богат был декоративный замысел мастера. А покрывающий сосуд орнамент из равнобедренных треугольников имеет очень древнюю историю и уходит корнями ещё в эпоху раннего железа. Считается, что он связан с какими-то магическими традициями. Сосуд украшают и два концентрических ряда орнамента, составленного из женских головок, чередующихся с пальметками-трилистниками, — вероятно, это многократно повторённый образ Великой богини-матери — главного божества фракийцев.

Изображения на входивших в состав Луковитского клада сосудах наводят на мысль об их ритуальном использовании. Один из ковшиков, вероятно, предназначался для обрядов, связанных с культом воды и небесной влаги: в украшающих его трёх горизонтальных фризах представлены образы рыб, водяных птиц и быка. Водяная птица — одно из самых распространённых образов в искусстве Центральной Европы, Фракии, Греции и Ирана XI–VI веков до н. э. Этот древний образ продолжал сохраняться и во фракийском искусстве IV века до н. э. А образ быка, на первый взгляд далёкий от темы водной стихии, на поверку оказывается тесно связанным с ней: на Древнем Востоке бык являлся атрибутом бога бурь и дождей. На одной из иранских чаш само божество изображено в образе быка, изливающего из уст благодатный дождь, напояющий землю.