100 великих тайн Древнего мира - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 33

Героем был Александр Македонский. Завоевав половину известного ему тогда мира, он стоял лагерем на южном берегу Каспийского моря. Чужестранку звали Фалестрис. Она являлась царицей, «правившей всеми живущими между Кавказом и рекой Фазис», но весь облик ее так не подобал ее сану, что удивлял любого: короткая юбка, завязанная над коленями узлом; в руках – легонький щит в виде полумесяца; «левая половина груди обнажена». Она была царицей амазонок – племени, жившего на берегах Черного моря, и желала зачать от героя дочь, ибо той надлежало родиться лучших, царских кровей.

Рельеф с Саркофага амазонок. Древняя Греция. IV  в. до н.э.

Александра изумила необычная просьба, но он ответил согласием. Две недели длилось празднество, которому предавались все триста амазонок и лучшие македонские воины. Было же в те дни все, что допускает помышление: и пьянство, и танцы, и любовь, коей предавались в темноте, едва найдя друг друга. Затем Фалестрис отправилась в свое царство, а Александр – в Парфию.

Этот поразительный эпизод из жизни великого полководца привел автор «Истории Александра Македонского», римский писатель Курций Руф, живший четыре века спустя. По его словам, встреча с царицей амазонок состоялась в 330 г. до н.э.

Однако другой, более известный биограф македонского царя Арриан (90/95—175), так оценивает сказание о встрече Александра с амазонками: «Обо всем этом нет ни слова... ни у одного писателя, рассказу которого о таком исключительном событии можно было бы поверить. Я же не думаю, чтобы племя амазонок сохранилось до времени, предшествующего Александру».

Очевидно, встреча и впрямь оказалась плодом фантазии пресыщенного жителя Рима, любителя «хлеба и зрелищ». Настоящие амазонки, если они и жили в самом деле, то на много столетий раньше. В эпоху Александра Македонского история о них уже казалась легендой. В их сказочное царство верили не больше, чем в какую-нибудь державу царя Гороха, поскольку оно давно исчезло с лица земли. Их царицы погибли в сражениях. Их потомки скрылись в отдаленных уголках Азии и Северной Африки. Остались лишь предания и мифы, путевые записки и военные хроники, правда еще памятники, монеты и даже названия городов.

Не только греки и римляне говорили об амазонках. Рассказы о сражениях с племенами воинственных женщин известны, например, из древнекитайской и египетской истории (сохранился, в частности, папирус эпохи Рамсеса II). Однако никто не говорил об этом чаще греков, да и само название – амазонки – придумано ими.

В первый раз они упоминаются в «Илиаде» – поэме, написанной в VIII в. Название их племени могло переводиться как «безгрудые» (а-mazos), поскольку, по преданию, амазонки сызмальства выжигали правую грудь, чтобы «было удобнее натягивать лук и бросать копье» (Курций Руф). Возможно и более прозаичное объяснение. Слово «амазонки» мы вправе возвести к греческому a-maza, то есть «живущие без ячменя». Иначе говоря, амазонки – это кочевницы, не знавшие земледелия. Скифы же судили воительниц по их делам и звали «людоубийцами».

Случайно ли греки вновь и вновь вспоминали амазонок? Возможно, в глубокой древности им и впрямь не раз приходилось сталкиваться с дикими, воинственными племенами, где верховодили женщины. По преданию, во II тысячелетии до н.э. такие племена жили в Малой Азии. Их царство простиралось от Черного до Средиземного морей, а его центром были окрестность реки Фермодонт и город Фемискира в Малой Азии.

Согласно Геродоту, амазонки отделились от скифов – кочевого племени, происходящего из Северного Ирана. После Троянской войны они удалились на восток и, по Геродоту, вновь смешались со скифами. Так возник народ савроматов, где пришлые амазонки были равноправны с мужчинами. О местных же жительницах воинственные гостьи отзывались так: «Мы с вашими женщинами жить не можем, ибо у нас неодинаковые с ними обычаи. Мы занимаемся луком, стрелами, лошадьми, а женским работам не учились; у вас же ничего сказанного женщины не делают, а делают работы женские, сидя в своих повозках» (Геродот).

Малая Азия, Скифия, Понт Эвксинский... «Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла...» мир греческий соседствовал с миром легендарных амазонок, и соседство это, возникшее на полпути из мифа в явь, менее всего можно назвать добрым. «Эта бранная гроза намерена дотла всех греков выжечь», – говорит об амазонках один из персонажей «Пентесилеи» Г. фон Клейста, трагедии, где действие происходит у стен Трои и где в смертельном сражении истребляют друг друга греческие юноши и азиатские девы.

Предание гласит, что амазонки пять раз подступались к Афинам, грозя истребить всех жителей. Греки побеждали их, но не могли разбить. В последнем, безжалостном бою греки и чужестранные девы сошлись именно во время Троянской войны. Амазонки были окончательно разбиты. «О сонм бессмертных, что же будет с нами?» Уцелевшие кочевницы скрылись среди отрогов и ущелий Северного Кавказа, где их якобы встречали еще в ХVII в.

Это же слово «якобы» сопровождает и первые упоминания греков об амазонках: они откровенно мифологичны. В одном из таких мифов любимый греческий герой Геракл отправляется добыть волшебный пояс Ипполиты (по другой версии, Антиопы), дочери бога войны Ареса и царицы племени амазонок, который сделал Ипполиту неуязвимой для любого оружия – ведь его подарил сам Арес.

С тяжелым сердцем Геракл отправился в путь. Амазонки обратили в бегство даже храбрых аргонавтов. Ни тени малодушия они не выказывали в бою, зато славились изощренным умом. Автор «Аргонавтики», Аполлоний Родосский (295—215 до н.э.), так представлял их: «Сражение не кончится бескровно, ведь амазонки любят только силу. Они же дочери Ареса». Девы-воительницы менее всего были склонны рассуждать и обсуждать – привычка звала их действовать.

Геракл готовился к худшему, но вышло иначе. Ипполита радушно приняла гостя и подарила чаемое: «Пояс ему пестроцветный сама Ипполита вручила» (Аполлоний Родосский). Все бы ничего, но вмешалась мстительная богиня Гера, мечтавшая погубить Геракла, ведь тот был незаконным сыном ее супруга. Немедля она отослала к амазонкам зловредную Молву. Та лживо стенала и печалилась о том, что царица будет похищена чужестранцем. Разгневанные амазонки решили расправиться с Гераклом. Тому пришлось укрыться на корабле вместе с войнолюбивой Ипполитой, и лишь приплыв в Афины, беглецы почувствовали себя в безопасности.

Однако месть амазонок не заставила себя ждать. Они появились под стенами Афин, где правил в то время Тесей. Битва выдалась столь кровавой, что память о ней пережила многие столетия. Еще Плутарх (ок. 46—125), посещая Афины, видел там памятники, напоминающие о войне с амазонками. По его словам, победа над ними праздновалась здесь каждый год, и пышностью своей этот праздник затмевал даже победу над персами: «Здесь издревле приносилась жертва амазонкам перед праздником в честь Тесея». Видел он также массовое захоронение амазонок: «Могилы убитых находятся вблизи улицы, которая ведет к нынешним Пирейским воротам». Их погребения можно было найти и в других областях и городах Греции: в Фессалии, Херонее и Мегарах. Именно признание историка и философа Плутарха считается сегодня доказательством, что сражения греков с амазонками в самом деле являются историческим фактом, а не выдумкой поэтов.

Что же до беглянки Ипполиты, то, по словам Плутарха, «она умерла, сражаясь на стороне Тесея, пораженная копьем Молпиады, причем в честь ее была поставлена колонна возле храма Геи Олимпийской». По другим данным, она была убита людьми Тесея, либо самим Тесеем, либо Пентесилеей.

На страницах «Илиады» трижды упоминаются «амазонок мужественные орды». Впрочем, особых пояснений Гомер не дает. Куда словоохотливее позднейшие авторы: Геродот (ок. 490—425 до н.э.), Гиппократ (ок. 460—370 до н.э.), Диодор Сицилийский (ок. 90—21 до н.э.) и Страбон (64. до н.э. – 20). Они размышляют о происхождении этого племени, описывают образ жизни амазонок, ссылаясь на давние свидетельства и легенды. Отчасти рассказчики перечат друг другу, но в одном согласны между собой: мир амазонок решительно отличался от греческого!