Первый контакт - Живой Алексей Я. - Страница 35

Теперь Красс сидел в кресле напротив Сан-Тремора, что не мешало ему изредка поглядывать на Натали Партез, сидевшую рядом со своим босом. На секунду Красс вспомнил Шиллу Бристоль и мысленно сравнил ее с Натали. Это ни к чему не привело — впечатления заставили Алекса раздвоиться. Обе девушки были одинаково хороши, каждя по-своему.

Спустя пятнадцать минут турбоглиссер советника, проплыв над залитым огнями Буэнос-Айресом, приземлился на посадочной площадке городской Ратуши, откуда должен был начать свое шествие многомиллионный поток карнавала. Еще при заходе глиссера на посадку Красс успел заметить людское море, заполнившее соседние улицы и площадь перед стотридцатиэтажной ратушей, выстроенной в древнем готическом стиле, но практически полностью состоявшей из стекла и металла. Сотни подвижных прожекторов, направленных на устремленное ввысь легкое здание, заставляли его сверкать миллионами огней. Это было фантастическое зрелище.

Когда советник президента Пьер де Сан-Тремор вышел из турбоглиссера в сопровождении своей блистательной секретарши и охраны, толпа разразилась криками радости. А после того, как он приветственно помахал рукой, рев толпы едва не заставил Красса заткнуть уши. Оказалось, что советник президента пользуется в народе не меньшей симпатией, чем сам старик Сарагосса.

Площадка для выступления представляла собой небольшую антигравитационную платформу в пятьдесят квадратных метров, огороженную невысокими перилами, которые были сейчас украшены красно-сине-белыми ленточками — цветами «Союза рас Земли». На площадке уже стоял мэр Буэнос-Айреса: чернокожий здоровяк Турпхе Бурундар Гхо в окружении своих помощников и охраны. Он жестом приветствовал Пьера де Сан-Тремора и пригласил его подняться на платформу для того, чтобы речью открыть карнавал Буэнос-Айреса. По традиции, на месте приземления правительственного турбоглиссера была установлена специальная движущаяся дорожка, ступив на которую, Пьер де Сан-Тремор уже через минуту находился на платформе для выступлений.

К тому моменту, когда он готовился начать речь, на антигравитационной платформе скопилось человек тридцать, включая свиту и охрану обоих высоких политиков. Самого президента «Союза рас Земли» на открытии карнавала не ждали, он сейчас находился в азиатской части планеты, с рабочим визитом.

По традиции карнавала все политики, включая Турпхе и Сан-Тремора, были одеты в карнавальные наряды. Советник президента облачился в пончо и сомбреро, а костюм мэра Буэнос-Айреса являл собой точную копию одежды вождя древнего африканского племени Уха-Уха: набедренная повязка из листьев банановой пальмы, ритуальная маска и копье. Мэр столицы то и дело потрясал копьем, чем вызывал бурю восторга у собравшегося народа.

Когда все выступающие собрались, Турпхе подал знак и платформа, отделившись от земли, поднялась в воздух метров на двадцать. Ее освещали сотни прожекторов, и ретранслировали на гигантские экраны, специально установленные на высотных зданиях во всех частях города, чтобы любой житель столицы или гость смог наблюдать за ходом праздника.

Голоса выступавших тоже ретранслировались через специальные коммуникаторы, закрепленные на костюмах, так, что любой зевака мог видеть и слышать все, что происходило на центральной антигравитационной платформе, которая после завершения торжественной части должна была возглавить воздушный парад ста двадцати пяти тысяч других антигравитационных платформ: над главными улицами города. Эти платформы, разукрашенные горожанами, уже давно стояли на всех прилегающих к ратушной площади улицах и на самой площади, готовые по сигналу организаторов взмыть в воздух и начать праздничное шествие.

От созерцания этого буйства жизни и бурлящего в предвкушении праздника народа Красса отвлек внезапный звук фанфар, возвестивших об открытии сто сорокового карнавала в Буэнос-Айресе. Как только звук праздничных фанфар стих, мэр города Турпхе Бурундар Гхо представил собравшимся личного советника президента Пьера де Сан-Тремора. Это сообщение потонуло в реве толпы.

— Я приветствую Вас, жители и гости столицы! — воскликнул Пьер де Сан-Тремор, вскинув руку.

Советник говорил минут десять. Он поздравлял жителей столицы с успехами в области выращивания тропических лесов на тех безжизненных местах, где раньше простирались только пампасы. Хвалил за своевременное завершение работ по строительству пятьсоткилометрового ответвления подземного тоннеля для монорельсовой железной дороги, связавшее, наконец, столицу с западной окраиной континента, пустыней Атакама. Особо Пьер де Сан-Тремор отметил успехи в строительстве нового международного космопорта имени президента Сарагоссы в окрестностях Буэнос-Айреса, который должен быть готов к следующему году. А также активные разработки в области полезных биокультур ученых столичного центра Бионоваций.

Закончил свою речь Пьер де Сан-Тремор широким жестом.

— От имени президента «Союза рас Земли», — выкрикнул советник, — я хочу поздравить вас с праздником, к которому вы готовились целых пять лет, и сообщить, что в честь сто сорокового юбилея карнавала в Буэнос-Айресе правительство Земли дарит вашему прекрасному городу скульптуру «Жажда свободы»!

По заранее оговоренному сигналу, как понял Красс, из-за здания ратуши выплыла огромная транспортная платформа, на которой возвышался пятидесятиметровый вставший на дыбы конь, на шею которому было наброшена веревка. Конец веревки держал в руках человек в странных синих брюках и в шляпе, напоминавшей сомбреро с укороченными полями. Половину лица человека закрывала повязка, а на поясе виднелось какое-то оружие, с виду напоминавшее бластер первого поколения. Хотя Красс и считал себя знатоком древней истории, он не смог сразу вспомнить, как назывались в те времена люди, которые ходили в синих брюках, носили на поясе бластеры, а на лице повязки, и ловили свободных лошадей. Но вот как назывались в те времена свободные лошади, Красс сразу вспомнил — они назывались мустангами.

Толпа взревела от восторга. Пьер де Сан-Тремор несколько раз помахал рукой и отступил назад на пару шагов, уступая место мэру Турпхе Бурундар Гхо. Тот был краток.

— Сто сороковой карнавал в столице мира Буэнос-Айресе открыт! — прокричал он, заглушая нараставший вой толпы, и в довершение всего трижды стукнул ритуальным копьем по платформе.

Шествие началось с небывалого фейерверка. Со всех улиц в воздух стартовали миллионы ракет, раскрасившие небо над городом яркими вспышками разноцветных огней. А вслед за этим в воздух взмыли тысячи карнавальных платформ, каждая из которых представляла собой какую-то историческую картину.

Чего здесь только ни было! Как смог разглядеть Алекс Красс со своего места из свиты советника, одна из праздничных платформ была выполнена в виде объемной модели испанского боя быков, вторая изображала гонки на сверхскоростных турбоглиссерах, третья представляла собой трехмерную копию садов Семирамиды. На четвертой бушевал китайский дракон Хан Лу. На пятой платформе разыгрывалась античная трагедия Еврипида «Вакханки». Шестая платформа изображала осаду Рязани Батыем, с финальной сценой смертельной битвы русского героя Евпатия Коловрата с татарскими полчищами.

Остальное Красс не успел разглядеть, так как центральная антигравитационная платформа с политиками поднялась еще выше вверх и, пролетев над головами бушующей толпы через ратушную площадь, заняла почетное место в начале карнавального шествия.

Глава пятнадцатая

Смертельный карнавал

Алекс как завороженный смотрел на вспыхнувшее внизу море огней. Казалось, что где-то рядом происходит извержение грандиозного вулкана, мгновенно превратившее улицы южного города в потоки кипящей лавы, грозящей снести все на своем пути.

Красс оглянулся назад. Зрелище завораживало. С головной платформы, которая неторопливо приближалась к окраинам города, открывался вид на центральный проспект Буэнос-Айреса, воздушное пространство над которым сразу на нескольких уровнях было запружено праздничными платформами.