Кровавый план египтянина - Бабкин Борис Николаевич - Страница 58

– Сидят дома. Хаджи я тоже никуда не отпускаю, уж слишком ему не терпится. Да и мне тоже. Ты не можешь себе представить, чего мне стоило все эти годы жить здесь, – вздохнула она. – Когда захватили «Норд-Ост», я чуть не выла, как раненая волчица. Кругом все говорили…

– Хватит, – остановил ее Шарафутдин. – Давай делать свою работу. А остальные пусть делают свою. Вот адрес еще одной беременной. Она русская, двадцать девять лет. Рожает от капитана милиции. Он погиб в Ичкерии. Роды в сентябре. Скорее всего она самая подходящая кандидатура.

– Когда же? – отвесив поклон, вздохнул Магомед. – Надоело все. Я уже не…

– Скоро, – перебила его Захра. – Все будет очень скоро. Как только Выключатель и Мамалюк уедут, значит, все уже готово и начинается. Надо еще немного потерпеть, и мы нанесем удар, равных которому не было. Нами будет восторгаться и гордиться весь мусульманский мир. Мы пойдем в историю. Осталось немного, и кафиры узнают, что ваххабизм жив и могуществен.

– Аллах акбар! – неожиданно заорал Магомед.

Захра испуганно сжалась. Опомнившись, он тоже замер.

– Ты, – выдохнула она, – что ты делаешь?! Хочешь провалить все?..

– Извини, – прошептал он, – я не смог сдержаться.

– Гяуры, – процедил сидевший перед телевизором Хаджи, – снова нашли и взяли! – Кулаками он ударил по подлокотникам кресла. Пультом выключил телевизор. Отшвырнув пульт, вскочил и выбросил в ударе ногу. – Гяуры, я устрою вам джихад, кровью умоетесь!

– Господи, – перекрестившись, пробормотала лежавшая на кровати Соколова, – только бы успеть увидеть Валеру… Господи, – повторила она, – дай мне увидеть сына!..

– У него сейчас все нормально, – проговорил мужчина в форме ГВФ. – Изменился Пашка, как-то тверже стал и дисциплинированнее. Все с ним нормально, никаких проблем.

– Проблемы, – недовольно заметил Румянцев, – сейчас у русского языка. Раньше и слова-то такого не знали. А сейчас, – он махнул рукой, – проблемы. Иди, – сказал он летчику. – Павлу о нашем разговоре ни звука. Не хочу, чтобы он знал о моем контроле. Но если что, сразу ко мне.

– Ну, – поцеловав детей, улыбнулся Павел, – слушайтесь бабушку и ждите папу. До свидания, мама… – Он чмокнул в щеку стоявшую у двери Надежду Павловну и, помахав рукой детям, вышел.

Мать успела перекрестить его спину.

– Антон, послушай, – попыталась остановить вышедшего из подъезда Выключателя Антонина. – Я хотела…

– Да сдерни ты на хрен, – открывая дверцу машины, отмахнулся он, – шкура поганая!

Она, замерев, остановилась. Он сел за руль, и машина тронулась.

– Гад!.. – прошептала она.

– Ну чего тебе? – спросил по телефону Выключатель. – Еду. Сейчас…

– Не гони лошадей, – быстро проговорил Мамалюк. – Не едем мы никуда. Нам предложат кое-что. Имеем по двадцать тысяч евро и билеты до Парижа.

– Как не едем? Ведь…

– Говорю, бабки большие можем заиметь, – торопливо прервал его Мамалюк, – потом все объясню. Ты с Тонькой поласковее. Она…

– Твою мать! – рявкнул Антон.

– Звонили мне, – сказал приятель.

С визгом шин «восьмерка» развернулась и понеслась назад.

– Гад, – плача, шептала идущая по тротуару Тоня, – а я думала…

И, вздрогнув, испуганно отскочила в сторону. Рядом остановилась «восьмерка». Открыв дверцу, выскочил Антон.

– Тонька! – заорал он. – Прости! Я не узнал тебя. Прости меня!.. – Встав на колени, он протянул руки.

– Да что это ты делаешь? – Оглянувшись по сторонам, Антонина бросилась к нему.

– Сукой буду, не узнал! – Резко поднявшись, он обнял ее. – А сейчас еду и думаю: это, кажется, Тоня была. И назад рванул.

Как бы в подтверждение его слов рядом с «восьмеркой» остановилась милицейская машина.

– Предъявите права! – крикнул выскочивший старший сержант.

– Извините, но… – загородив собой Антона, сказала Тоня.

– Все будет нормально, – шепнул Антон, оттеснив ее в сторону.

– Хорошо, что я звякнул, – закрывая дверь квартиры, вздохнул Мамалюк. – От таких бабок отказываться грех, а еще билеты… Да я и грохнуть Тоньку за это могу. Вовремя я звякнул. Как бы Выключатель не впоролся в какую-нибудь лайбу. А то расшибется, а мне с Тонькой не добазариться. Хотя, – подойдя к лифту, он нажал кнопку вызова, – я не хуже! – Мамалюк засмеялся.

– Двести евро, и все путем, – трогая машину, улыбнулся Выключатель. – Ты извини, я…

– А я тебя возненавидела, – вздохнула Тоня и прижалась к его плечу. – Ведь передал через Кольку одно, даже узнал, когда Пашка улетает, а пришла – другое говоришь.

«Не знаю, что там от тебя нужно, – думал Антон, – но Колян вовремя звякнул. Придется какое-то время с тобой поиграть, – мысленно усмехнулся он. – Надеюсь, недолго».

Башня с часами стремительно приближалась. Рев авиационных моторов заглушил все остальные звуки. Сидевший за штурвалом пилот успел услышать звук взрыва. Откинувшись на спинку сиденья, он уронил руки и закрыл глаза.

Стоя у входа в тренажерный зал с кабиной «Ту-154», женщина в белом костюме, держа рюмку вина, сделала маленький глоток. Усмехнулась.

– Я была рядом с ним, – она кивнула на кабину тренажера, – и замирала от страха, когда нос самолета врезался в башню. Потом долго не могла прийти в себя. Все как будто в действительности. Я раньше думала: зачем тратить такие деньги?.. – Она сделала глоток вина. – Но если это действительно произойдет, он будет готов. Хотя я не понимаю, как можно сильному человеку в полном рассудке пойти на такое. Когда это произошло в Америке, я была уверена, что решились на такое сумасшедшие. Правда, тут же появились вопросы. Если они сумасшедшие или загипнотизированные, как говорили многие, то как они смогли захватить самолет и как нашли башни-близнецы? Но Эль-Нахиб убедил меня, что эти люди были абсолютно нормальные и пожертвовали собой во имя власти мусульман во всем мире. Лично я, – рассмеялась женщина, – была бы совсем не против этого. А как вы думаете, уважаемый, – обратилась она к стоявшему рядом седобородому старцу, – получится у Эль-Нахиба что-то подобное или нет?

– На все воля Аллаха. – Сложив руки перед собой, старец низко поклонился. – Эль-Нахиб смелый человек и умелый организатор. Он сумеет нанести удар по России.

Женщина смотрела на вышедшего из кабины мужчину. Тот спокойно прошел мимо.

– Это смертник, – прошептала она. – Глаза совершенно пустые, в них нет жизни.

– Кто решился на смерть во имя Аллаха, – проговорил старец, – у того в теле нет жизни. А душа уже принадлежит Аллаху.

– Госпожа! – войдя, поклонился крепкий мужчина в широкополой шляпе. – Через двадцать минут будет звонить господин.

– Значит, его надо отправлять, – сказала женщина.

– Ее надо отправлять числа пятого, – говорил Абу Хабиб, – к седьмому она будет в Москве. Там ее встретят и дадут пояс шахида. И еще – никаких сотовых телефонов. Из-за них мы потеряли людей у «Норд-Оста». И из-за сотовых задержали троих во время последних акций в Москве.

– Хава сделает все, что надо, без контроля, – сказал Сулейман. – В ней живет и растет ненависть к кафирам.

– Аллах акбар! – провозгласил Абу Хабиб.

Остальные хором повторили.

– Что-то не торопятся нас менять, – недовольно проговорил Зюзин.

– Хочешь как Власов? – усмехнулся Кабан.

– Просто хочу на отдых. Нормальную бабу, нормальную постель, душ, вино и чтобы засыпать без страха. Хочу увидеть то, за что рисковал своей шкурой.

– Обещают на той неделе, – сказал Кабанов. – Пока, говорят, отдыхайте, скоро понадобитесь.

– Не отпустят нас сейчас, – заявил русый здоровяк, – выборы на носу. И кто, как не мы, может разозлить чеченцев, чтобы они кидались на федералов… Так что скоро нас вряд ли отпустят. Да и уходить сейчас некуда, все закрыто. А своими тайными тропами чеченцы нас не выведут. Я не в обиде – мы и веру, и родину предали. Моя бабка Христу молилась, а я на стороне ваххабитов. – Он криво улыбнулся. – Так что, мужики, придется нам здесь оставаться. Никому мы не нужны, и нечего губы раскатывать. Надо жить тем, чем живется. Сами в это влезли. И если чеченцы будут отсюда вырываться, то нас впереди погонят, чтоб мы им путь прокладывали по минным полям. Из Грозного Басай именно так и уходил. И все-таки ступню ему отхватило. Я лично плевать на все хотел, буду жить, пока живется. Насчет бабок тоже не волнуюсь. Нет у них ни хрена, так что не заводите себя, давайте спокойно посидим. Принесут сегодня водяру, где-то ухватили арабы, бухнем. И снова веселее жить станет.