Мое прекрасное несчастье - Макгвайр Джейми - Страница 73

Когда раздалось жужжание, в глазах у Трэвиса появилась тревога.

— Голубка!.. — снова начал он, но я покачала головой.

— Все хорошо. Я готова.

Я неохотно поднесла телефон к уху. Сейчас начнется! Мало мне мучений…

— Я убью тебя, Эбби Эбернати! — закричала Америка. — Убью!

— Официально я уже Эбби Мэддокс, — улыбнулась я новоиспеченному мужу.

— Это нечестно! — простонала Америка, и вся злость исчезла из ее голоса. — Я должна была стать подружкой невесты! Выбирать с тобой платье, устраивать девичник и нести твой букет!

— Ну да. — Я снова вздрогнула, и улыбка Трэвиса померкла.

— Ты ведь знаешь, что не обязана этого делать, — сказал он, сводя брови.

Свободной рукой я обхватила его пальцы.

— Ну да.

— Ты уже говорила это! — резко сказала Америка.

— Не тебе.

— Нет, ты разговариваешь со мной, — закипела она. — Ты не увильнешь от этого разговора! Я тебе это еще припомню, слышишь? Никогда, никогда не прощу!

— Простишь.

— Ты! Да ты!.. Эбби, да ты просто вредина! Самая ужасная из лучших подруг!

Я засмеялась, заставив дернуться сидящего рядом мужчину.

— Не шевелитесь, миссис Мэддокс.

— Извините, — сказала я.

— Кто это?

— Гриффин.

— Что за Гриффин, черт побери? Дай угадаю! Ты пригласила на свадьбу какого-то незнакомца, а не лучшую подругу? — С каждым вопросом ее голос звучал все пронзительнее.

— Нет, он не ходил на свадьбу, — сказала я терпеливо.

Трэвис вздохнул и нервно поерзал на стуле, сжимая мою руку.

— Я должна это тебе, не забыл? — улыбнулась я ему сквозь боль.

— Извини, но вряд ли я смогу принять такое, — сказал Трэвис взволнованным голосом, после чего ослабил руку, посмотрел на Гриффина и попросил: — Поторопись, пожалуйста.

Тот покачал головой.

— Сам весь в тату и не может пережить нанесение простейшей надписи на тело подружки. Закончу через минуту, приятель.

Трэвис нахмурился.

— Она мне не подружка, а жена.

Америка ахнула, когда до нее дошел смысл нашего разговора.

— Ты делаешь татуировку? Эбби, что с тобой случилось? Отравилась дымом при пожаре?

Я взглянула на черное пятно внизу живота и улыбнулась.

— У Трэва на запястье мое имя…

Когда жужжание возобновилось, я сделала еще один глубокий вдох. Гриффин стер с кожи краску и начал заново.

Я цедила, превозмогая боль:

— Мы женаты. Я тоже хотела что-нибудь в этом духе.

— Не стоило, правда… — Трэвис покачал головой.

— Не начинай. — Я прищурилась. — Мы уже это обсуждали.

— Ты сошла с ума. — Америка хихикнула. — Когда приедешь домой, сдам тебя в психушку. — Ее голос был по-прежнему визгливым, раздраженным.

— А что такого? Мы любим друг друга, прожили вместе почти весь год. Почему бы и нет?

— А то, что тебе всего девятнадцать, дурища! Сбежала и никому ничего не сказала, а меня нет там, с тобой! — закричала подруга.

— Мерик, извини, мне нужно идти. Увидимся завтра, хорошо?

— Не знаю, захочу ли видеть тебя завтра! Вряд ли я вообще пожелаю общаться с Трэвисом! — вредничала она.

— До завтра, Мерик. Я уверена, что ты захочешь увидеть мое кольцо.

— И татушку, — сказала она, вмиг подобрев.

Я сунула Трэвису телефон и переключилась на жжение, за которым следовали сладкие секунды покоя, когда Гриффин стирал краску.

Трэвис положил мой телефон к себе в карман, сжал обеими руками мою кисть и прислонился лбом к моему.

— Ты так же переживал, когда делал себе татуировки? — улыбнулась я при виде его взволнованного лица.

Он вздрогнул, словно ощущал мою боль в тысячу раз сильнее, чем я сама.

— Э… нет. Это другое. Намного хуже.

— Готово! — В голосе Гриффина появилось то же облегчение, что и миг спустя на лице Трэвиса.

Я откинула голову на кушетку.

— Слава богу!

— Слава богу! — Трэвис вздохнул, поглаживая мою руку.

Я обвела взглядом изящные линии на воспаленной коже:

«Миссис Мэддокс».

— Ух ты! — приподнялась я на локтях, чтобы получше разглядеть татушку.

Хмурость на лице Трэвиса сменилась торжеством.

— Она прекрасна.

Гриффин покачал головой.

— Если бы мне доплачивали по доллару за каждого новоиспеченного мужа, который привел сюда свою жену и еле выдержал процедуру… кстати, в отличие от нее, я бы отсюда сбежал ко всем чертям.

— Сколько с меня, умник? — проворчал Трэвис.

— Чек лежит на кассе, — усмехнувшись, сказал Гриффин.

Я обвела взглядом комнату — повсюду блестящий хром, на стенах образцы татуировок. Снова посмотрела на свой живот, где черными изящными буквами красовалась моя новая фамилия. Трэвис наблюдал за мной с нескрываемой гордостью, а потом глянул на свое обручальное кольцо из титана.

— Мы сделали это, детка, — тихо произнес он. — Я все еще не могу поверить, что ты моя жена.

— Придется поверить. — Я улыбнулась.

Он помог мне встать с кушетки, и я постаралась беречь правый бок — двигалась как можно осторожнее, чтобы джинсы не задевали раздраженную кожу. Трэвис достал бумажник, быстро подписал чек и повел меня к такси, ожидавшему нас снаружи. Снова зазвонил мой мобильник, и когда я увидела, что это Америка, то не стала отвечать.

— Теперь так и будет давить на совесть. — Трэвис нахмурился.

— Подуется, пока фотографии не увидит, а через сутки все пройдет.

Трэвис озорно посмотрел на меня.

— Уверена, миссис Мэддокс?

— Ты перестанешь меня так называть? С того момента как мы ушли из часовни, уже раз сто повторил.

Трэвис покачал головой и открыл мне дверцу такси.

— Я перестану тебя так называть, когда наконец поверю, что все это наяву.

— Наяву, не сомневайся, — сказала я, передвигаясь на сиденье, чтобы освободить Трэвису место. — В доказательство у меня есть воспоминания о брачной ночи.

Трэвис прислонился ко мне, провел носом по нежной коже на шее и добрался до уха.

— Это точно.

— Ой! — пискнула я, когда он прижался к моей повязке.

— Вот черт, Гулька, извини.

— Ты прощен. — Я улыбнулась.

В аэропорт мы ехали, держась за руки. Я хихикнула, заметив, что Трэвис без всякого раскаяния смотрит на свое обручальное кольцо. В глазах моего мужа застыла умиротворенность, к чему я уже стала привыкать.

— Когда приедем в квартиру, до меня, наверное, наконец-то дойдет смысл случившегося и я перестану вести себя как придурок.

— Обещаешь? — Я опять улыбнулась.

Трэвис поцеловал мою руку и положил себе на колени.

— Нет.

Я засмеялась и прислонилась головой к его плечу. Такси наконец замедлило ход и остановилось напротив аэропорта. Снова зазвонил мобильник, и на экране появилось имя Америки.

— Просто неугомонная. Дай, поговорю с ней, — сказал Трэвис, дотягиваясь до телефона. — Алло? — Он терпеливо выслушал все вопли, затем улыбнулся. — Потому что я ее муж. Могу отвечать на все адресованные ей звонки. — Он взглянул на меня, открыл дверцу такси и подал руку. — Мы в аэропорту. Почему бы вам с Шепом не забрать нас? Тогда всю дорогу сможешь отчитывать. Да, всю дорогу. Мы прибываем около трех. Хорошо, Мерик, увидимся. — Трэвис вздрогнул от резкого голоса Америки и вернул мне телефон. — Ты не шутила. Она и правда в бешенстве.

Он расплатился с таксистом, перебросил через плечо свою сумку, взял за ручку мой чемодан и покатил его, а свободной рукой нашел мою руку.

— Не верю, что ты позволишь Америке кричать на нас целый час, — сказала я, следуя за ним сквозь дверь-вертушку.

— Ты действительно думаешь, что я разрешу повышать голос на мою жену?

— Я смотрю, ты уже сроднился с этим словом.

— Пора мне признаться. С той секунды, как встретил тебя, я знал, что ты станешь моей женой. Я с нетерпением ждал момента, когда смогу называть тебя так… поэтому теперь буду злоупотреблять этим словом. Привыкай. — Трэвис говорил так непринужденно, словно заранее подготовил речь.

Я засмеялась и сжала его пальцы.

— Я не против.

Он искоса взглянул на меня.