Зеркало Кассандры - Вербер Бернард - Страница 61

— Ты любишь английские слова? Я знаю значение слова «gay», это значит «Good as You» [18]. А «fuck» — это официальный приказ, разрешавший заключенным видеться с женами: «Fornication Under Consent of the King» [19]

Он тоже, любит слова. Мы с ним можем понять друг друга.

Она с вожделением листает книгу, заполненную интеллектуальными лакомствами.

— А какое твое любимое французское слово?

— Сейчас? Эмпатия.

— И что это значит?

— Буквально: чувствовать боль другого. Ничего общего с «симпатией», означающей «доброжелательность, сочувствие». Или с «патетикой» — это торжественность, высокий стиль. И все эти слова произошли, кстати, от одного латинского корня _ «pathos», «страсть», который породил и «патологию», и «пациента», и «пафос» тоже…

Кассандра Катценберг просит Кима найти тетрадь, в которую она сможет заносить свои находки. Ким закапывается, словно крот, вглубь горы и возвращается, держа в зубах толстый блокнот. Большая часть его страниц не использована.

— Спасибо, Маркиз, за словарь и записную книжку. Это то, что мне нужно.

— Не за что, Царевна. А откуда у тебя такая страсть к словам?

— В прошлом между ними и мной произошло что-то очень важное, хотя я и не помню что именно. Этот блокнот будет моим сейфом, я заполню его драгоценными словами. К тому же совершенно бесплатно!

Она начинает записывать в тетрадь слова, которые боится забыть. Ким заглядывает через ее плечо и читает:

«Самое страшное, что может со мной произойти: я могу забыть все, что знаю. Больше всего на свете я боюсь болезни Альцгеймера, при которой слова исчезают из памяти одно за другим».

Тело девушки сотрясает дрожь.

— Я уже забыла свое детство. Если забуду еще и слова, то превращусь в ничто.

Тревога и неуверенность отражаются вдруг на ее лице. Ким подходит и обнимает ее за плечи.

— Ты действительно странная девушка, — говорит он.

— Думаешь, я сумасшедшая, Маркиз?

— Да, конечно. Но мне нравится твое безумие. Да я и сам не очень-то нормальный.

Кассандра мягко высвобождается:

— Я разговариваю сама с собой. Наступил второй этап распада личности.

— А ты возьми и вставь наушники, и люди будут думать, что ты говоришь по телефону! Их полно в горе электронных отходов, возьми оттуда.

Кассандра неожиданно строго и пристально смотрит на Кима.

— Если ты поймешь, что я схожу с ума, убей меня, пожалуйста, — просит она.

Ким не знает, как ему реагировать: расхохотаться или воспринять ее слова серьезно? Он выбирает второе.

— Как ты хочешь умереть?

— Я предпочла бы сеппуку.

Молодой кореец признается, что не знает этого японского слова.

— Это как харакири, но для аристократии. Во время харакири делаешь в животе глубокий разрез саблей в виде буквы «Z». Во время сеппуку разрез делается в виде буквы «Т», через рану вываливаются кишки, а твой лучший друг отрубает тебе голову в тот самый момент, когда выпадают внутренности.

Заинтригованный Ким качает головой.

— То есть ты меня считаешь своим лучшим другом? — спрашивает он так, словно только это в словах девушки привлекло его внимание.

Кассандра размышляет.

— Нет.

— Вот видишь, и ты меня отвергаешь.

— Нет, я тебя не отвергаю. Мне кажется, тебя надо приручить, а для этого сначала воспитать.

— Воспитать — это научить, как аккуратно отрубить тебе голову, Царевна?

— В частности. Все женщины должны воспитывать мужчин, они для этого и рождаются на земле. Сегодня я рассказала тебе о могуществе слов и объяснила, что читать книги о будущем полезно.

Вдали стайка крыс шумно борется за право сожрать «Чуму» Альбера Камю.

— А хочешь, я тоже научу тебя чему-нибудь, Царевна? предлагает молодой человек. — Иди за мной.

107

Я не могу рассчитывать на него. В конечном итоге, он не так силен, как я думала. Он не осмелится принять необходимое решение. Мне нужно найти кого-нибудь другого, кто убьет меня, когда я сойду с ума.

108

Они забираются на гору старых, наваленных друг на друга сидений из кинотеатров, из порванной обшивки которых вылезает желтый поролон.

— Я знаю нечто, что, помимо книг, помогает не сойти с ума и укрепляет разум, — говорит Ким.

Он показывает Кассандре на два сиреневых кресла, гордо стоящих на вершине причудливого холма.

— Упражнение является противоположностью тому, что делаешь ты. Вместо того чтобы устремляться в будущее, ты в полную силу живешь в настоящем!

О чем это он?

— Во время первого урока я научу тебя открывать твои «природные окна». Я называю это «пробуждением пяти чувств». Садись рядом со мной. Прими удобное положение.

Кассандра садится в кресло по-турецки. Ким делает то же самое.

— Выпрямись.

Кассандра Катценберг подчиняется и распрямляет позвоночник.

— Найди положение для головы, которое ты не будешь менять. Теперь мы откроем все твои пять чувств, одно за другим. Сначала зрение. Совершенно не двигая шеей, опиши мне все, что ты видишь, в мельчайших подробностях, во всех красках, со всеми нюансами.

Кассандра широко открывает глаза.

— Я вижу синее небо с белыми кудрявыми облаками. Справа — солнце. Слева направо надо мной летят черные вороны. Под ними — горы серого мусора с фиолетовыми пятнами кресел.

— Теперь я. Я вижу столб дыма слева.

— Я еще вижу несколько зеленых деревьев справа.

— И сваленные друг на друга остовы грузовиков и машин.

— На севере летают чайки, серо-белые, с темными клювами.

— Ты видишь лучше, чем я, Царевна. Хорошо, теперь закрывай глаза и используй только свое второе чувство, слух.

Девушка подчиняется, ее лицо морщится от напряжения.

— Что ты слышишь?

— Каркают вороны. Кричат чайки, но вдали. Я слышу звук моторов, это грузовики разгружаются на севере. Шорох лапок, какие-то зверьки копошатся среди книг. Мыши или крысы. А ты?

I— Я слышу свист ветра. Слышу, как хлопают на ветру пластиковые пакеты. Слышу жужжание мух.

Оба прислушиваются, чтобы уловить то, что описывает собеседник.

— Перейдем к осязанию. Не открывая глаз, скажи, что ты чувствуешь.

— Я чувствую пружину просиженного кресла, я на ней сижу. Все. А ты?

— Я чувствую одежду на своем теле, чувствую нунчаки, которые давят на мои поясничные позвонки, чувствую ботинки, они мне немного жмут. Переходим к обонянию. Что ты чувствуешь?

— Просто вонь свалки. Еще запах дыма. А ты?

— Запах слегка прогнившей ткани. Чувствую запах крыс. Еще запах резины, она горит где-то неподалеку.

— Интересно, — замечает Кассандра. — Ты более чувствителен к запахам, чем я.

— Вкус?

— У меня во рту вкус, который остался от завтрака. Еще привкус свалки, от воздуха, который попадает в рот через нос. А у тебя?

— То же самое.

Ким открывает глаза.

— Хорошо, теперь открой глаза и включи одновременно все пять чувств: зрение, слух, обоняние, осязание и вкус. Прочувствуй полностью данное мгновение.

Какое чудо. Мир словно стал более насыщенным. Все чувства словно обрели большую разрешающую способность. Количество сигналов увеличилось, и они сделались более четкими.

— Где ты этому научился?

— Этот прием мне показал дедушка в Корее, когда я еще был маленьким. А я как будто всегда знал, что надо так делать время от времени. Напоминать себе о том, что мы живы, о том, что наши чувства поставляют нам огромное количество сведений, которые мы даже забываем осознать.

Он прав. Проблема в том, что мы получаем информацию, но часто не обращаем на нее внимания. Вот что главное: оглядываться по сторонам, видеть то, что происходит вокруг в действительности. Это маленькое упражнение на самом деле очень полезно. Чем чаще мы его делаем, тем сильнее обостряются наши чувства. Как он это назвал? Ах да, «пробуждение пяти чувств». Фетнат научил меня возвращаться в предыдущие жизни… Эсмеральда — гадать на картах «Таро». Орландо — на кофейной гуще. Мне кажется, что эти так называемые отбросы общества обладают знаниями, которых мне не хватает.