Зеркало Кассандры - Вербер Бернард - Страница 42

— Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир… Нет, шучу. Это «Интернационал», а я ненавижу коммунистов. Они причинили много зла анархистам. В одна тысяча девятьсот семнадцатом году Красная армия расстреляла больше анархистов, чем белых. Никто не любит анархистов. Особенно диктаторы.

— А ты, девчушка, пришла пятой… Давай рассказывай!

Кассандра смеривает взглядом всех по очереди:

— Но я же уже все рассказала. Меня привели к вам бродячие собаки. А то, что было в моей жизни до гибели родителей, я забыла.

— Ты шутишь, малышка, — говорит Фетнат.

Девушка хмурит брови:

— Теперь, когда я с вами, я попрошу вас не называть меня больше малышкой, девчушкой, Красной Шапочкой, Золушкой или еще как. Я тоже хочу дворянский титул.

— Виконтесса? Баронесса? Герцогиня? Нет, все эти титулы уже розданы, — замечает Фетнат.

Кассандра размышляет, потом произносит:

— Зовите меня… Царевной.

73

Есть.

Наконец.

Они рассказали мне о своем прошлом, потому что сочли меня равной. Мне удалось частично уничтожить разделяющую нас пропасть.

Я уже не чужая. Я грязная, у меня есть дворянский титул, скоро я научусь рыгать и пукать, как они, это просто вопрос времени.

Я — гражданка Искупления.

Я нахожусь в плодотворном перегное, из которого растут цветы.

Отсюда я смогу начать строить новую жизнь и тайно изучать развалины старой.

Внутренний голос говорит мне, что, благодаря моим новым союзникам, я узнаю, кем были мои родители. Кем является мой брат.

И в чем заключается произведенный надо мною «Эксперимент 24».

74

В это утро необычное оживление царит в деревушке посреди городской свалки.

Лис Инь Ян, сонно покачивая головой, издали наблюдает, как люди суетятся. Девушка с большими серыми глазами надела робу каменщика, огромные резиновые перчатки и сапоги, которые ей явно велики. Она подняла и закрутила в пучок свои длинные волосы. Встав посреди деревни, она осматривается, определяя место для своей будущей хижины. Она выбирает пространство между домиками Орландо и Кима.

Между первым и вторым моими спасителями.

Орландо предлагает Кассандре направление юго-юго-восток. Так ее будут будить первые лучи солнца, а дверь и одно из окон будут выходить на центральную площадь деревни, то есть к костру. Она кивает в знак согласия. Потом, при помощи веревки и под руководством Фетната, определяет размеры квадрата, который станет полом.

Африканец оказывается великолепным архитектором «шалашей на свалке». Он показывает девушке слишком рыхлые места фунта, предлагает прибавить несколько метров для крытой веранды перед будущим фасадом.

При помощи сломанного подъемника Орландо и Ким ставят вертикально четыре длинные американские машины шестидесятых годов: «кадиллак», «шевроле», «мустанг» и «линкольн», которые становятся несущими опорами дома. Затем в качестве крыши они кладут рифленые листы железа. Остается возвести сами стены. Их делают из стиральных машин, привезенных на тележках и поставленных друг на друга, словно кубики детского конструктора.

Примерно в час дня начинается обед, состоящий из бельгийского блюда, специально приготовленного Орландо ван де Пюттом: ватерзуйи.

— Обычно ватерзуйи (произносите именно «ватерзуйи», если не хотите, чтобы вас принимали за туристов) делается из курицы, но я приготовил его по собственному рецепту, из крысы. Это еще вкуснее. По глазам вижу, что ты заинтригована, девч… э-э… Царевна. Не беспокойся, мне скрывать нечего. Итак, для шести порций нужно шесть больших крыс, желательно жирных. Мы их варим в котелке, затем снимаем шкурку, отрезаем головы и лапы, которые не выкидываем, потому что сделаем из них пюре со стручковым перцем. Возвращаемся к котелку. Добавляем немного сметаны, сало, пиво, картофель, морковь, лук-порей, сельдерей, веточку петрушки, лавровый лист, желток, чуть-чуть соли и белого перца. Некоторые кладут гвоздику, но мне лично это не нравится, портится вкус мяса. Варить сорок пять минут на сильном огне, подавать горячим.

Кассандра вежливо отказывается от дымящейся миски и ест чипсы с ореховой пастой.

Остаток дня посвящается герметизации стен, то есть укрыванию поставленных друг на друга стиральных машин брезентом. Прямоугольное отверстие в фасаде, заделанное почти прозрачным пластиком, будет служить окном. Куски красной ткани, отрезанные и сшитые Эсмеральдой, станут внутренними занавесками.

Чтобы оборудовать входной проем, Фетнат притаскивает дверцу гигантского холодильника.

— Так ты сможешь на свою дверь магнитики прикреплять, — уточняет сенегалец.

— Мне кажется, что у Золушки, то есть Царевны, получится самый хорошенький дом в деревне, — цедит сквозь зубы Эсмеральда. — Надо будет подумать, как и мне свой приукрасить.

— Не завидуй девчонке, Герцогиня, ты же знаешь, что твоя хижина лучше всех.

Трое строителей переходят к следующему этапу. Они покрывают домик защитным слоем, вываливая на него мусор, который сыграет роль термической изоляции и маскировки.

Кассандра заходит в пустой дом и садится на пол посереди помещения, обдумывая его внутреннее убранство. Остальные присоединяются к ней для того, чтобы осмотреть комнату и предложить, как ее можно улучшить. Неожиданно часы Кассандры показывают: «Вероятность смерти в ближайшие пять секунд: 73 %».

— Быстро все на улицу! — кричит она.

Едва они выскакивают из дома, как крыша со всем наваленным на нее мусором обрушивается, заполняя комнату плотной разноцветной массой.

Фетнат смотрит на девушку со странным выражением лица:

— Как ты узнала?

— Женская интуиция, — отвечает Кассандра.

Взгляд африканца становится подозрительным. Девушка со своей стороны пытается понять, что же могло проинформировать Пробабилис, и в конце концов замечает маленькую видеокамеру на вершине шеста.

— А это что?

— Камера слежения. Ким их распихал повсюду, чтобы следить за окрестностями деревни. Такая у него программистская паранойя, — отвечает Орландо.

Что ж, эти камеры слежения, видимо, так или иначе связаны с Интернетом, поскольку Пробабилис видит все, что здесь происходит.

Потом все вместе они начинают разбирать мусор. Затем укрепляют опоры крыши стальными брусами.

— Даже строители церквей порой забывали усиливать опоры свода, — напоминает Ким. Вот все восхищаются аркбутанами, поддерживающими потолок. А сколько их рухнуло на толпу прихожан, пришедших на открытие здания? Про это все забыли.

— И к тому же мы не профессионалы, а любители. Делаем, как можем, — говорит Орландо, заклеивая угол потолка куском скотча.

Чтобы поставить точку в конце своего заявления, он пускает ветры.

— Эй, толстая свинья, не перди у девочки в доме!

— Это отгоняет комаров. И потом, если она с нами, то надо начинать жить, как все. Ей пора научиться: первое — плеваться, второе — рыгать, третье — пукать, четвертое — ковырять в носу, пятое — пить.

— Да, «с волками жить — по-волчьи выть».

— Ты бесишь меня своими поговорками. Но эта — в кои-то веки! — вернее, чем ее противоположность…

Орландо поворачивается к Кассандре:

— Знаешь, Царевна, давным-давно в Канаде первые французские трапперы решили поселиться в лесу. Они все погибли. Выжили только те, кто не мылся. Потому что их вонь отпугивала комаров и кусачих мух. А именно эти насекомые разносили смертельную лихорадку.

Логично.

— Это форма естественного отбора. Чистые умирали, грязные выживали. У природы и у буржуев мораль разная, — подтверждает Фетнат.

Ким Йе Бин поворачивается к девушке:

— Хочешь, скажу тебе самое интересное? Замечено, что люди, которые слишком часто моются, ну, принимают душ несколько раз в день, например, болеют чаще, чем остальные, — видимо, оттого, что они не дают коже вырабатывать защитные вещества. То же самое с младенцами: те из них, кто иногда сосет грязную соску, развивают свою иммунную систему. Дети со стерилизованными сосками, как только попадают в ясли, начинают беспрерывно болеть. Потому что избыток гигиены ослабил их здоровье. Поверь мне, если не хочешь заболеть, никогда не мой руки.