Дважды рожденный - Михалев Артем Аркадьевич "Русс" - Страница 44

  Кажется, сознание ненадолго отключалось, потому что когда я открыл глаза в следующий раз, дымка изрядно рассеялась. На всякий случай я выждал еще минуту, уповая на местных жителей, но надежда оказалась напрасной. На выручку никто не пришел. Эта часть корабля казалась совершенно заброшенной, и мы с девчонкой были единственными живыми существами в радиусе десятков метров. По крайней мере, мои напряженные уши вслушивались в оглушительную тишину и не улавливали ни звуков шагов, ни картавого говора кочевников. В любом случае передышка пошла мне на пользу, и я немного пришел в себя. В затылке все еще пульсировала боль, но она уже не нарастала с каждой секундой, грозя расколоть череп пополам.

  Через обожженные трупы я перебирался прикрывшись рукавом. Отвлекаться и ковырять настройки в такой момент казалось не самой безопасной идеей. Лучше дышать вонью, чем остаться без хозяйства. Сравнение всплыло не случайно, как ни старательно я отводил взгляд, а глаза, словно намагниченные, упрямо возвращались к изуродованному трупу. Мутило изрядно.

  Так или иначе, но через завал я перебрался и всем весом налег на многострадальную дверь. А так как вешу я поболее крысок, то проход начал медленно приоткрываться. Щель достигла сантиметров пяти, когда внутри кто-то пискнул, и массивные створки чуть не рубанули мне по пальцам. Едва успел отдернуть.

  - Твою налево! Ты что творишь, дура?

  Каюсь, за языком я в тот момент совершенно не следил. Возможно... только возможно, я и добавил парочку непечатных выражений. Нервы звенели натянутыми канатами, но, учитывая ситуацию, это было нормально. Да и спасенная не торопилась меня успокоить, донесшийся из-за двери курлыкающий вопрос я просто не понял.

  - Не понимаю я тебя. Говори нормально!

  - Кто это?

  Тяжелый вздох вырвался сам собой, отмечая невысокие умственные способности девушки. Ну, по крайней мере на понятном языке заговорила, уже хорошо.

  - Прохожий. Мимо шел, гляжу, жрут кого-то. Вмешался вот. Давай шустрей!

  - Как?

  Да у нее, похоже, шок. Значит, кричать нельзя, сорвется в истерику - застрянем тут надолго. Не дай бог, серые твари вернутся. Стоило тогда рисковать, чтобы облажаться в самом конце? Благо, предыдущая жизнь научила меня виртуозно играть интонациями. Сменив тон на максимально спокойный и обходительный, я объяснил:

  - Шустрей - значит быстрей. Послушай, девочка, я разогнал этих тварей, но не знаю надолго ли. Если ты не против, давай выбираться отсюда. Разделить судьбу твоего кавалера меня не прельщает.

  После моих слов дверь слегка приоткрылась, и в проем выглянул любопытный карий глаз. Заплаканный, но в связи с полным отсутствием косметики все еще весьма симпатичный. Хлюпнув носом, девушка произнесла:

  - Он не мой кавалер. - И невпопад добавила: - Мара.

  - Что? - Не понял я.

  - Говорю, меня так зовут - Мара. - Дверь она, кстати, так и не открыла. Еще боится?

  - Очприятно. Виктор. - Я слегка кивнул. - Мара, давай отсюда линять, а? Столько трупов вокруг и человечиной воняет. Приманка, блин, почище сыра.

  - А там больше никого нет? - Дверь не сдвинулась ни на сантиметр.

  - Я один.

  Карий глаз недоверчиво прищурился и попытался осторожно выглянуть за угол. Ничего у нее не получилось, но это не значит, что она перестала пытаться.

  - 'А девчонка-то, похоже, не только крыс боится'. - Осенило меня. - 'Мистер спущенные штаны получил по заслугам?'

  - Не бойся. - Я сделал несколько шагов от двери. - Живые здесь только мы. Меня Дабл привел, его дочка с раненным возится, а я вот заблудился.

  Имя негра произвело на спасенную благоприятное впечатление. По крайней мере, из-за двери сначала появился тот самый глаз, а затем и остальная часть спасенной предстала во всей красе. Надо сказать, что я ни капли не преувеличил - внешность у девушки оказалась отменная. Длинные ноги в обтягивающих кожаных штанишках заканчивались высокими мокасинами на шнуровке. Рубашка с вышивкой из того же материала выгодно очерчивала высокую грудь. Даже медицинский халат, отнюдь не белоснежный после всех этих приключений, только подчеркивал общую сексуальность девушки. Даже в мое время, когда индустрия красоты цвела пышным цветом, такая женщина вряд ли затерялась бы среди длинноногих, но таких однообразных моделек.

  В свете вышесказанного, присутствие насильника уже не так удивляет. Скорей непонятно, почему он был один.

  И все же красота Мары не смогла окончательно поколебать мое душевное равновесие. В другое время я может и распушил бы хвост, но сейчас обстановка к флирту не располагала. Мягко так говоря. Помимо этого я обратил внимание еще на один момент:

  - Ты - дочка Дабла? - И в ответ на ее смущенный кивок, пояснил: - Я так и думал. На папу очень похожа.

  Изрядно смягчив Дабловские черты, природа удивительным образом придала лицу девушки гармоничность. И если моя наблюдательность окончательно не дала маху, то можно со всей уверенностью утверждать, что мама у девушки вполне себе европейка. Кожа Мары была на несколько оттенков светлее отцовой.

  - Раз уж мы, наконец, познакомились, предлагаю быстренько отсюда сваливать. Дорогу подскажешь?

  Еще один кивок. И в кого она такая молчаливая? Папаша, помнится, на язык весь острый и за словом в карман не лезет. Ладно, может еще отойдет. Стресс все-таки.

  - Веди. - Коротко приказал я.

  Девчонка упрямо вскинула голову, но сдержалась и нетвердой походкой двинулась в темноту. Оно и к лучшему, боюсь, начни она скандалить и выдержка бы мне изменила. Потерянное на бестолковые разговоры время и так изрядно щекотало нервы. Столкнуться с очередной стаей без надлежащей подготовки и надежного тыла я не хотел. Сожрут-с.

  - Мара, ты как вообще?

  Я слегка переживал за девушку, оказавшуюся слишком молчаливой и безучастной. Бледная настолько, что было заметно даже на ее темной коже, она шагала с целеустремленностью механического робота, опираясь о стену мелко дрожащей ладошкой. Даже кучу обгоревших крыс Мара обходила с какой-то особенной, пугающей тщательностью. В глазах не отразилось ни ужаса, ни брезгливости. Труп любвеобильного кочевника она, казалось, даже не заметила, отчего у меня возникли сомнения по поводу моих догадок. Я бы не удержался от соблазна, фигурально выражаясь, плюнуть на могилу насильника. Если подлеца сожрали и поджарили, то хоть какая-то реакция должна быть. Или я ничего не понимаю, или Маришка удерживает истерику последними каплями воли. Нырнула в себя, прячась от реальности.

  Так и было. Я успел в последний момент, когда бедняжка уже оседала на пол. Подхватив почти невесомое тело девушки, я прижал его к груди и, с подозрением глядя в перепуганные глаза, поинтересовался:

  - Ты как? Терять сознание не собираешься?

  - Не уверена.

  Девушка сглотнула и попыталась отстраниться от меня. Она упиралась 'лапками' словно котенок, которого удерживают против воли. Нет, так дело не пойдет. Не хватало еще тащить ее силой. Если на крики прибегут кочевники или крысы мне придется одинаково хреново. Ни те, ни другие разбираться не станут.

  Быстрым шагом проскочив оставшиеся метры, я свернул за поворот. Оставшееся после взрыва кровавое месиво больше не мозолило глаза, и я тешил себя надеждой, что это слегка успокоит мою беспокойную ношу. Напрасно. Сопротивление нарастало с каждой секундой, в то время как дымка безумия медленно изгоняла последние остатки разума из глаз Мары. Еще немного и у нее начнется натуральная истерика. С попытками выцарапать глаза и яростными криками.

  С размаху плюхнув девушку на пол, мне удалось ненадолго вернуть ей разум. Жесткая посадка сопровождалась неприятными ощущениями, как нельзя больше подходящими в такой ситуации. Не слишком по-джентельменски, но других вариантов я не находил. Удар вышиб воздух из легких, и пока она открывала рот в попытках вдохнуть, я отшагнул к противоположной стене и уселся, обхватив колени руками. Прекратив нависать над ней, я наверняка выглядел смешно и безобидно. Как раз то, что требовалось.