Дважды рожденный - Михалев Артем Аркадьевич "Русс" - Страница 43

  Самое странное, что страха как такового не было. Нечто похожее я чувствовал во время стычки с пограничниками. Подергивало ощутимо, но я списывал все на недавние возлияния.

  - Вспотели, ладошки-то. - Подумал я, вытирая руки о штаны. - Нервничаешь, Вить. Нервничаешь.

  Ну, это нормально. Я же не сумасшедший, в конце концов. Правда, пришлось еще разок себя накрутить, перед тем как тело начало повиноваться. Оно, не будь дураком, совершенно не желало подставляться в очередной раз. Помогла привычная считалочка, после которой я уже спокойно поднялся и, прихватив потертого вида пистолет, на цыпочках двинул по коридору. Прости, дружище, но мертвым оружие ни к чему, а мне может и пригодиться.

  Второй труп лежал шагов через полста. Из-за поворота виднелись ноги в уже привычных кожаных мокасинах. Бисер, вышивка - все признаки ручной работы. Полезная штука - всегда можно опознать останки, и красиво к тому же. Кривая ухмылка вылезла сама собой. Стоит вляпаться в переделку, как наружу лезет нервный, насквозь черный юмор. Приятно, черт побери, что некоторые вещи остаются неизменными.

  Порция вдохов, и осторожный взгляд за угол.

  Рассвирепевшие крысы не ворвались внутрь только по одной причине, бросаясь на дверь, они мешали друг другу. В любом случае, долго это продолжаться не могло. С каждым ударом щель становилась все шире, а серые твари кидались все яростней. Казалось, сопротивление только распаляет их. Вопрос времени. Стоит одной из них просунуть внутрь вытянутую клином башку, и все. Девочку разорвут в клочья.

  А потом я заметил последнего участника крысиного нападения. От увиденного у меня пошел мороз по коже, заставляя шевелиться волосы на затылке. Возникло нестерпимое желание выкрутить все усилители на максимум, развернуться и бежать не оглядываясь. Забиться в самый дальний угол, лишь бы не видеть этого неудачника со спущенными до колен штанами. Мужская солидарность заставила отвести взгляд, а пах скрутило в тугой узел. Не дай бог! То, что от него осталось, пожирали прямо на моих глазах. Места в дверях не хватало, и несколько здоровущих крыс, длиной не меньше полутора локтей, с шипением вырывали из трупа куски.

  В глазах потемнело, и я начал медленно отползать. На полусогнутых, стараясь ничем не брякнуть и моля бога, чтобы меня не заметили. Легко строить героя, когда нет другого выхода. Тогда на транспорте нас загнали в мышеловку, и сбежать шансов не было. Бандиты демонстрировали недюжинные навыки, методично прочесывая отсек за отсеком. Или мы или они. А здесь?

  Путь назад открыт - беги не хочу. Никто не держит, никто не узнает, что я вообще тут был. Какого хрена, Кизляр? Оно тебе надо? Нет. Я даже замотал головой. Девка сама виновата, что так глупо вляпалась. Зуб даю, нажралась на гулянке и с хахалем повеселиться решила. Его сожрали, а у нее даже мозгов не хватило...

  Я остановился, оборвав себя на полуслове. Так противно и гнусно мне уже давно не было. Глубоко в душе я прекрасно понимал, что банально ищу себе оправдание, договариваюсь с собственной совестью. Липкий страх заставляет нести любую чушь, лишь бы забить конструктивные мысли, пока ноги уносят меня подальше от этого кошмара. Каюсь, остановиться удалось в последнюю секунду. Еще чуть-чуть и я бы побежал. Сжатые до хруста зубы немного помогли, загнав дрожащую тварь глубже. Я - человек!

  Замри! Думай! Вспоминай!

  Ученые из 'Pharma Group' постарались на славу. Стоило напрячься, и перед глазами тут же всплыла увиденная картина. Память проигрывала запомненное не хуже видеоплеера, позволяя рассмотреть подробности чуть ли не покадрово. Сложно разобрать что-либо в мельтешащем клубке, но первоначальный прогноз был очень близок. Их двенадцать. Для одного меня более чем достаточно. Я весьма критически оцениваю свое умение стрелять, но на моем месте и ворошиловский стрелок вряд ли бы справился. Крыс слишком много. Я убью одну или две, остальные тут же развернутся и схарчат горе-спасателя.

  У меня нет практики стрельбы с двух рук, так что второй пистолет мне не поможет. И никакие нано-фабрики тут не помогут. Я быстр, но не настолько. Разве что сделать два, три выстрела и надеяться что стая сорвется в погоню. Забег по темным коридорам упавшего корабля с десятком крыс-людоедов за плечами. Шансы на удачный исход невелики. Слишком много если: если не споткнусь, если не сверну в тупик, если за мной сорвутся все серые твари.

  Плохой план, но лучше чем никакого. Не люблю бегать. Вот если бы пугануть эту мерзость. Мне бы гранату из каюты, и мы бы поговорили на равных. Взрыв термитной шашки легко отправит серую кодлу на тот свет в полном составе. Я успел оценить толщину дверей упавшего гиганта, девчонка отделается легким испугом. Небольшая контузия - невысокая плата за спасение. К сожалению, заряды прихваченные с патрульного корабля остались в моей сумке. Я чуть не застонал от досады.

  Время поджимало, а решения не находилось. Еще немного, и стая примет решение вместо меня, первой добравшись до заложницы. Значит бег, решил я, двигаясь к повороту. Нельзя давать обстоятельствам принимать решения.

  Страх никуда не делся, и ладони вспотели, отчего рукоять найденного пистолета норовила выскользнуть. В отличие от военных, кочевники пользовались оружием устаревших моделей. Массивная, емкая батарея никак не желала удобно ложиться в руку.

  - Старье.

  Раздраженная мысль пронеслась и исчезла в глубинах сознания, а я чуть не засмеялся в голос от накатившей волны облегчения. Решение лежало на поверхности и я интуитивно это чувствовал. Именно его близость не дала мне рвануть в самоубийственную атаку. Не зря я потратил почти три часа на чистку оружия. После таких случаев волей-неволей начинаешь верить в провидение и судьбу. В голове проносились строчки из инструкции по эксплуатации плазменного оружия. Устаревшие батареи на соларусе были нестабильны и требовали дополнительно стабилизатора. Если в современных моделях размеры позволяли монтировать его прямо в батарею, то в первых образцах он располагался отдельно.

  Ну, давай, родимая! Большой палец нежно придавил рычажок, и на мою ладонь выскользнула пластинка аккумулятора. Есть, мать вашу! Есть! Умерший кочевник подарил мне шанс! Не плазменная граната, конечно, но рванет порядочно.

  Принятое решение вернуло уверенность, и шаг обрел привычную твердость. Выглянув за угол, я убедился что девчонка еще жива и взмахом руки отправил обойму прямо в серую кучу. Пластина аккумулятора еще летела по дуге, а я уже открыл огонь, стараясь стрелять как можно чаще. Дрожь никуда не делась, и прицел гулял так, что попасть можно было только чудом. Но у меня было преимущество. Там где обычный человек нажмет на курок трижды, я успевал не меньше десяти. Смог бы и больше, но плазма и так лилась сплошным потоком, грозя перегреть и заклинить механизм. Вот когда я пожалел об отсутствии второго пистолета. При таком напоре меткость не играла роли. В мгновение ока коридор превратился в залитый огнем филиал ада. Два ствола выжгли бы все крысиное воинство дотла.

  Это была квинтэссенция удовольствия. Чистый, незамутненный хаос. Но и плата за такое острое чувство оказалась велика. Я слишком поздно понял, что увлекся. Ослепительная вспышка ударила по глазам, раскаленной иглой проникая прямо в мозг. Мгновением спустя меня швырнуло назад, впечатывая затылком в стену. Расстояния в десять шагов оказалось недостаточно, чтобы защитить от взрыва.

  От удара ноги подкосились, и я сполз по стене, продолжая давить на гашетку, как одержимый. Несмотря на идиотизм ситуации, меня переполняло истинное удовольствие. Смех рвался наружу пополам с кашлем. Надеюсь, я не схожу с ума и виной всему остатки наркотика в крови. Я стрелял до тех пор, пока приступ кашля окончательно не скрутил меня.

  После взрыва коридор наполнился клубами едкого дыма, который никак не желал рассеиваться. Из-за него было почти невозможно рассмотреть хоть что-нибудь. Единственное что меня радовало - собственный кашель был единственным звуком, который я слышал. Крысы или сбежали или подохли. Все и так казалось паршивым, когда, на очередном вдохе, я почувствовал во рту мерзкий привкус горелого мяса. Настолько насыщенным оказался запах, что попросту ощущался на языке. Перед глазами все поплыло, а поднявшийся по пищеводу спазм удалось сдержать только потому, что в брюхе было пусто как в мошне бедняка.