Орел Шарпа - Корнуэлл Бернард - Страница 15

Харпер повернулся к стрелкам:

— Давайте шагайте, ублюдки! Это не похороны! Быстрее!

Глава шестая

Вальделаказа — разрушенный монастырь и огромный каменный мост, построенный, чтобы соединить берега Тежу еще в те времена, когда река была широкой и полноводной и совсем не походила на грязный ручей, который лениво скользил под тремя центральными арками старого римского моста. Здесь не жили, не любили и не совершали торговых сделок. За мостом и стоящим рядом строением простиралась похожая на плоскую чашу огромная долина, ее пересекали река и дорога, начинавшаяся у моста. Батальон спускался по почти незаметному склону, когда сумерки коснулись сухой, пожелтевшей травы. Вокруг не было ни возделанной земли, ни домашнего скота, ни вообще каких бы то ни было признаков жизни; только древние руины, мост и тихий шепот реки, несущей свои скудные воды в далекое море.

— Не нравится мне тут, сэр. — Харпер казался по-настоящему озабоченным.

— Почему?

— Нет птиц, сэр. Даже стервятников.

Шарп был вынужден признать, что сержант прав. Подходя к полуразрушенному строению, солдаты в зеленых мундирах непривычно притихли, точно их души окутал таинственный древний мрак.

— Французов не видно. — В опускающихся на землю тенях Шарп не заметил ничего даже отдаленно напоминающего движение.

— Меня французы не волнуют. — Харпера явно что-то беспокоило. — Само место, сэр. Нехорошее оно.

— Ты ведь ирландец, сержант.

— Конечно, дело может быть и в этом, сэр. Только скажите мне, почему здесь нет деревни. Земля тут лучше, чем в тех местах, по которым мы проходили, есть мост... Почему же нет деревни?

Действительно — почему? Очень подходящее для деревни место, однако за последние десять миль им попалась всего одна маленькая деревенька. Впрочем, вполне возможно, что на громадной равнине Эстремадура просто не хватает людей, чтобы заселить все подходящие места.

Шарп попытался не обращать внимания на беспокойство Харпера, но вспомнил свои собственные мрачные предчувствия, и эти печальные древние руины стали казаться ему зловещими. От Хогана тоже было не очень-то много проку.

— Puente de los Malditos — Мост Проклятых. — Хоган, который ехал на коне рядом, кивнул на разрушенное строение. — А это, наверное, старый монастырь. Мавры обезглавили живших здесь монахов, всех до единого. Говорят, их убили на мосту, головы сбросили в реку, а тела так и оставили гнить. Никто не хочет здесь селиться, потому что ночью на мост приходят призраки и пытаются отыскать свои головы.

Стрелки молча слушали рассказ капитана. Когда Хоган закончил, Шарп с удивлением заметил, что сержант потихоньку перекрестился; вряд ли кто-нибудь из его людей сможет спокойно заснуть сегодня ночью.

Он оказался прав. Ночь была такой темной, что даже на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. Поблизости не росло никаких деревьев, и стрелки не смогли развести костров, а ветер нагнал тучи, которые скрыли луну.

Отряд охранял южную часть моста и берег, где могли появиться французы. Все страшно нервничали: игра теней, странные звуки... Замерзшие часовые в конце концов уже не знали — виновато во всем их разгулявшееся воображение или они слышат шаги обезглавленных монахов, а может быть, французы выслали разведчиков?

Перед самым рассветом Шарп услышал шелест крыльев, потом закричала сова, и лейтенант некоторое время раздумывал, не сказать ли Харперу, что птицы здесь все-таки есть. Но потом решил не делать этого, вспомнив, что совы считаются предвестниками смерти и известие об их появлении может расстроить ирландца еще больше.

Однако наступил новый день, и, хотя испанцы так и не появились, — по всей видимости, офицеры еще находились в гостинице, — небо засияло ослепительной синевой, только далеко в вышине проносились редкие облака, виновники легкого ночного дождика. Со стороны моста уже слышались резкие звенящие удары — люди Хогана разбивали парапет в том месте, которое было решено взорвать. Зловещие ночные предчувствия на какое-то мгновение показались дурным сном. Стрелков сменили пехотинцы Леннокса, и, поскольку делать было совершенно нечего, Харпер разделся догола и влез в воду.

— Вот так-то лучше.. Я не мылся уже целый месяц. — Он глянул на Шарпа. — Все в порядке, сэр?

— Да вроде бы, никого не видно.

Шарп посмотрел в сторону горизонта, на юг, наверное, уже в пятидесятый раз, но никаких признаков французов не заметил. Вскоре Харпер выбрался из реки, с него ручьями стекала вода, и он встряхнулся, совсем как породистая гончая.

— Может, их здесь и нет, сэр.

— Не знаю, сержант. — Шарп покачал головой. — У меня такое чувство, что французы где-то неподалеку. — Он повернулся и стал снова вглядываться в противоположный берег реки и дорогу, по которой они пришли сюда вчера. — Испанцев тоже не видно.

Харпер вытирался рубашкой.

— Они могут и совсем не явиться, сэр. Шарпу уже приходило в голову, что испанский полк выйдет на сцену, когда работа в Вальделаказа будет выполнена, и никак не мог понять, почему же это на первый взгляд простое задание вызывает у него такое сильное беспокойство. Симмерсон вел себя сдержанно, люди Хогана работали, не покладая рук, французов нигде не было видно. Ну что может произойти?

Шарп подошел к мосту и кивнул Ленноксу:

— Есть что-нибудь новенькое? Шотландец покачал головой:

— Все спокойно. Могу поклясться, сэру Генри не удастся сегодня понюхать пороха.

— А он хотел?

— Еще как! Подозреваю, полковник рассчитывает, что сюда прибудет сам Наполеон.

— Французы где-то недалеко. Я это чувствую. — Шарп повернулся и внимательно посмотрел на дорогу.

— Вы думаете? — Леннокс бросил на него серьезный взгляд. — Мне казалось, только у нас, шотландцев, есть дар предвидения. — Он принялся вместе с Шарпом всматриваться в пустой горизонт. — Может, вы и правы. Однако они опоздали.

Шарп кивнул и прошелся по мосту. Поболтал немного с Ноулзом и Денни, а потом, направляясь к Хогану, стал раздумывать о мрачном настроении, в котором пребывали офицеры Южного Эссекского. Большинство из них были сторонниками Симмерсона — те, кто получили свои звания в ополчении, отношения между ними и офицерами регулярной армии складывались не слишком дружеские. Шарпу нравился Леннокс, нравилось с ним разговаривать, но почти все остальные офицеры считали, что шотландец слишком мягко обращается с солдатами своей роты, которые все больше и больше становятся похожими на стрелков. Лерой был неплохим человеком — американец любил свою страну, но предпочитал помалкивать, как и те немногие, кто не очень доверял военным талантам полковника Симмерсона. Шарп сочувствовал младшим офицерам, которые приобретали опыт в таких тяжелых условиях, и радовался, что, как только мост будет взорван, его стрелки перейдут из Южного Эссекского в какую-нибудь нормальную часть.

Хоган по самую шею забрался в отверстие, проделанное в мосту. Шарп заглянул внутрь и, среди обломков и мусора, разглядел две полукруглые каменные арки.

— Сколько пороха вы намерены туда заложить?

— Весь, что у нас есть! — Капитан был возбужден и счастлив, как человек, получивший наконец возможность заняться любимым делом. — Тут все совсем не просто. Римляне строили надежно. Видите эти плиты? — Хоган показал на арки. — Они обтесаны и подогнаны друг к другу. Если я положу заряд на одну из них, мост от этого может стать только крепче! Заложить порох вниз я, к сожалению, тоже не могу.

— А почему?

— Времени не хватит, Шарп, у меня мало времени. Взрыв должен получиться очень сильным. Если же подложить заряды под арки, удастся, конечно, перепугать рыбу, но не более того. Нет, я собираюсь вывернуть мост наизнанку и перевернуть вверх тормашками. — Он почти не обращал внимания на Шарпа, его голова была занята подсчетами количества пороха и длины запала.

— Наизнанку и вверх тормашками?

— Ну... так сказать. — Хоган почесал грязную щеку. — Я спущусь вот в эту опору, а потом заложу порох так, что взрыв распространится в две стороны. Если мой план сработает, Шарп, мне удастся разрушить сразу две арки.