Время жизни - Корнеев Роман - Страница 45

И только радости мне, идиоту малолетнему, с этого не было никакой.

Капрал замолчал, на этот раз надолго. Его блестевший черным гермокостюм только легким колыханием сенсорных контуров на плечах и по гребню шлема выдавал продолжающуюся внутри жизнь. Коротко пискнул общий канал, пробежала строчка сообщения.

– Выдвигаемся.

Они шли сквозь лес втроем, капрал и навигатор-инженер чуть впереди, так что их согнутые фигуры едва оставляли след в поле визуальной реконструкции сонара, а чуть позади них следовал Миджер.

Гладкая, без прыжков и рывков, стелющаяся походка гермокостюма, поддерживаемого манипуляторами и силовыми гироскопами, уже стала ему привычной. Это движение лишь с трудом можно было назвать ходьбой. Скорее, оно напоминало передвижение в вязком, илистом пруду. Выгнуть спину, перебросить разом ступни как можно дальше вперед, повторить упражнение. Только двигаться удавалось гораздо быстрее.

Три тени летели по лесу, не издавая ни звука, не выдавая себя колебаниями почвы, электромагнитными всплесками или выбросами тепла. Гермокостюмы были идеально приспособлены к разведке. Будут ли они так же надежны в бою?

Миджер вспоминал жесткие сочленения манипуляторов команды прикрытия, их неуклюжую, но невероятно прочную броню, могучие жерла их боевой экипировки. Сейчас бы сюда этих парней… Нет, нельзя, враг знает о вооружении людей достаточно много, он поймет, что имеет дело не с разведкой планетарных сил обороны, а с элитными отрядами тяжелой космической пехоты, что покуда искусно пряталась в черном небе Имайна.

Покуда это небо не окрасилось сигнальными огнями и свечением ионизированного воздуха, война оставалась войной нервов и, по сути, игрой случая. Почему неведомый пилот решился на такое? Действительно ли не было иного выхода, или их жизнями просто повышали шанс сделать все быстро и четко?

Миджер опять почувствовал в себе разворачивающуюся спираль сумасшествия. Капрал рассказывал о том, как готов был умереть, не сетуя на судьбу, не пытаясь придумать оправдания собственной гибели, не ища в собственном заточении посреди пустоты космоса ни капли смысла. Как можно понять то, что понять нельзя. Кого спасал он там, на голом клочке материи, чьи жизни защищал, ради кого рисковал собой?

Ради кого Миджер сейчас скользит по лесу, всматриваясь в слепую толщу белого шума? Шаг, другой, он может наткнуться на засаду врага, его может встретить шальной заряд со стороны своих, утопивших сознание в эйфории скорча, а может… а может, ничего и не случится. Не найдут они врага, не найдут его и другие поисковые отряды. Наудачу пущенные залпы с орбиты не накроют уже собранные и готовые к работе вражеские мобильные производственные платформы. К чему тогда его геройство, эта его выпяченная грудь и выпученные глаза, и этот безумный страх, что стоял за вопросом: куда же ты, парень?! А что, если он умрет, как и все на этой планете, не сегодня и не завтра. Медленно умрет в собственной постели от заполнившей воздух и насытившей воду остаточной радиации – неизбежного последствия затяжных бомбардировок, ночных налетов, лобовых столкновений штурмовых бригад с силами врага. Возможно, Миджер даже успеет поучаствовать в настоящих боях за родную планету, пока прибывшие регулярные части не вытеснят с фронтов необученное ополчение… лучше погибнуть сегодня, чем видеть все это.

Миджер в три прыжка догнал двоих десантников.

– Я уж думал, что ты отстал.

На этот раз капрал обращался по общему каналу, так что обе фигуры мерцали зеленым.

– Кстати, Мидж, ты в курсе, почему на Имайне так много лесов?

– Да как-то… да как-то не задумывался.

– Вечно так, прилетаешь на планету, а за время перелета успеваешь узнать о ней больше, чем знают о ней аборигены. Ладно, можешь не комментировать. Когда-то, сразу после Века Вне, на Имайн прибыли первые корабли с колонистами. Как и все пригодные для колонизации планеты, он был тогда покрытым водой и песком кусочком безжизненного пространства. Но он был первым миром, который действительно решили колонизировать.

Миджер поймал себя на том, что действительно никогда не задумывался над такими вещами. Всего пару столетий назад Имайна сегодняшнего не было. Да и окружающему их вроде бы древнему лесу не было на самом деле и полутора веков.

– Ты слушаешь? Так вот, колонисты тут же решили, что это – земля обетованная, и назвали они планету… нет, не Имайн. Назвали они ее Новая Терра. Что такого. Люди тогда даже не думали о враге, за плечами их был ужас Века Вне, а былая жизнь на Терре казалась чуть ли не Потерянным Раем. Ты же понимаешь, о чем я говорю?

– Понимаю, у меня мать христианка.

– О, отлично. Так вот. Новую Терру тут же начали усиленно терраформировать, засыпать пески искусственным грунтом, в океан заправлять мегатонны водорослей и микроорганизмов, а на перешитую антиэрозионным волокном почву – сажать и сажать деревья!

– Тебе кажется это смешным, капрал? – Навигатор-инженер встрял в монолог неожиданно резким голосом.

– Нет, не кажется. Потому что вся планета была засажена деревьями. Лиственными и хвойными породами, пальмами и лозой, что оплела огромные скалы. Только смысл, скажите мне, какой смысл был у этого всего! Вы же видите, вокруг – лес, и что? Терра не вернулась, новый Эдем не удался. Прошел всего век, и выяснилось, что Новая Терра – никакой не центр нарождающейся вселенной людей, просто захолустный мирок, обустроенный, даже промышленно развитый по меркам фронтира, но человек давно ушел вперед, основные трассы проходят стороной, даже война докатилась сюда скорее благодаря несчастью, невезению, случайности, нежели во исполнение чьих-то зловещих планов.

– К чему это все? – Миджер слушал и не понимал. Почему капрала больше волнует судьба его мира, чем того, кто здесь родился и вырос?

– А к тому. Новая Терра стала Имайном. Люди прилетели и улетели. Враг прилетел и тоже рано или поздно исчезнет в ночи. А планетка эта останется. С нами или без нас. Им всегда все равно…

Красноречие капрала прервалось так же мгновенно, как и началось. Миджер только успел заметить, как две глянцевые насекомьи маски повернулись в одну сторону. Там что-то двигалось. Косвенное эхо отдавалось двумя пятнами ряби, далеко, почти на пределе видимости. Миджер скорее почувствовал, нежели услышал сброшенные предохранители.

– Товсь.

Три тени продолжали скользить между темнеющих от влаги стволов. На востоке уже ждал своего часа нарождающийся рассвет, но этим троим не было для него дела. Пряжки все ускорялись, плети манипуляторов стегали по листве, уже почти не маскируясь. Впереди что-то происходило.

Общий канал хлестал по ушам щелчками настройки, но никак не мог установиться. Когда наконец мигнули четыре зеленых огня по флангам, Миджер почувствовал облегчение. Хоть кто-то.

– Фланги свести. Вижу фронт-эхо на конусах движения. Угол атаки ноль-три. Не раскрывать канал. Подозрение на контакт.

Миджер оглянулся на резко остановившегося навигатор-инженера. Его громоздкий гермокостюм совершал манипуляции с ранцевым оборудованием, готовясь к запуску какого-то снаряда.

– Мидж, не отставай, держись меня.

По команде капрала принудительно стартовала навигационная система, заполняя тусклое предутреннее звуковое марево изгибами плана местности. На таком расстоянии далекие звуковые маяки уже почти не разрывали кромешную тьму вокруг, сенсорам гермокостюма едва хватало информации для надежной привязки.

Черт, если так дальше пойдет, это не мы будем выслеживать врага, а он нас.

Но тут же пространство в полукилометре впереди разорвал короткий сухой треск. Шар, а затем другой поднялись над резко очертившейся радужным гало кромкой листвы. Впереди кто-то из парней запустил полевые буи. Не такие мощные, как у навигатор-инженера, они могли работать в полную силу лишь минуту-две. Но и этих минут хватило.

– Контакт. Держать строй. Товсь на красный.

Сквозь все такое же мирное, сонное пространство леса на Миджера неслись две призрачные тени. Одна двигалась скачками, то и дело останавливаясь, словно чем-то привлеченная, потом снова делая рывок. Вторая двигалась куда менее грациозно, тяжело припадая. Она словно несла что-то, неживым грузом придавливающее ее к земле.