Основная операция - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 75

— Произвести идентификацию цели!

Каждый корабль обладает собственным гидроакустическим портретом, неповторимым, как отпечаток пальца. Фонограммы шумов всех своих и иностранных подлодок собраны в специальных альбомах, позволяющих опознавать их на значительном расстоянии.

— Дистанция не позволяет зафиксировать все параметры, — ответил акустик.

— Ладно, подождем, — Шелковский повернулся к вестовому. — Принеси мне чаю. Крепкий, две ложки сахара.

Даже всезнающий командир не знал, что ему предстоит. «Перехватить и уничтожить». Обычно такие вводные поступают во время широкомасштабных маневров. Тогда роль цели играет списанная баржа. Впереди же настоящая АЛЛ! С сорок пятого года подобные команды не отдавались всерьез. Значит, незапланированные учения в условиях, приближенных к боевым. А может, экзамен для нового командира…

С трудом удерживая равновесие, как в несущемся на всех парах поезде, вестовой нес чай. Его качало, дымящаяся янтарная жидкость выплескивалась на блюдечко и брызгала на пальцы. Парень болезненно морщился.

— Дистанция двенадцать кабельтовых. Уровень поля снизился, — доложил акустик.

Шелковский отхлебнул обжигающий терпкий напиток. Сейчас начнут маскироваться, маневрировать, ставить завесу… Ну ладно, поиграем.

— Цель идентифицирована: РПКСН «К-755», «барракуда», — прозвучал следующий доклад.

«Барракуда», «барракуда», что-то знакомое… На ней же плавал Сашка Чижик, — вспомнил кавторанг. — Какого черта они ее подставляют? «Уничтожить…» Вот идиоты! Надо связываться с базой, пусть вразумительно скажут, чего хотят…"

Связь «лодка-берег» — сложная техническая задача. Гидроакустические сигналы распространяются в воде, но гаснут в воздухе, радиоволны не проходят сквозь воду. В принципе, надо подвсплывать на перископную глубину, выдвигать антенну… Но это приведет к потере времени, да и цель может уйти…

— Отстрелить радиобуй! — он допил чай, не глядя протянул стакан назад и, подойдя к кабинке радиста, личным кодом зашифровал радиограмму: «Цель обнаружена и идентифицирована как РПКСН „К-755“ „барракуда“. Осуществляю преследование. Жду дальнейших указаний».

Полуметровый шар отделился от лодки и понесся вверх сквозь водную толщу. По инерции он высоко выскочил в воздух и, подняв тучу брызг, шлепнулся обратно на поверхность. Уходящий к «охотнику» трос тащил радиобуй за собой, но это не мешало сеансу связи.

«Обнаруженную цель задержать, при невозможности — уничтожить». Шелковский прочел шифрограмму дважды и вопреки инструкции не сжег, а вложил в карман рубашки. Похоже, она ему пригодится, когда придется оправдываться.

— Второй и пятый аппараты зарядить «пистолетными», — скомандовал он. С технической стороны полученная задача не представляла сложности. На борту «тигра» имелись тридцать противокорабельных, противолодочных и универсальных торпед как с обычными, так и с ядерными боеголовками. В том числе две торпеды-ракеты, развивающие скорость до двухсот километров в час и позволяющие производить прямой, так называемый «пистолетный» выстрел. Шелковский любил прямую паводку и всегда поражал учебные цели первой торпедой.

Но что стоит за всем этим? Военный человек не должен напрягать мозги, анализируя приказы. Приказы не обсуждаются, они исполняются — так учили курсантов в свое время преподаватели Ленинградского высшего командно-инженерного училища подводного флота.

— Если ты задумался — правильный приказ или нет, ты уже не командир, — говаривал начальник курса кап-три Гаевский, отличавшийся философским складом ума и образными примерами. — Тогда снимай форму, приводи блядей с Невского, они лучше тебя скомандуют.

Правда, со времен учебы отношение к приказам сильно изменилось, как, впрочем, и к другим ценностям, казавшимся незыблемыми. Раньше получил шифрограмму: «Нанести удар баллистической ракетой со специальной боевой частью по городу Москве», шарахнул, и знаешь — орден гарантирован. Теперь нет ничего святого и беспрекословного, можно исполнить приказ и остаться виноватым. Те, у кого на погонах больше звезд, при любом осложнении охотно выставляют исполнителя козлом отпущения.

Сашка Чижик, с которым они четыре года спали на соседних койках в училищной казарме, рассказывал, как начальники разного уровня поломали ему жизнь и загнали к черту на рога. Парень всегда был добросовестным, честным и пробивался без мохнатой руки, своим горбом… Учился почти отлично, Шелковский частенько у него списывал, на ту же «барракуду» попал старпомом в тридцать один год — завидная карьера! По вине американского капитана столкнулся с АПЛ США, обошелся без повреждений, и тем не менее выкинули из атомного флота, как щенка… Командовал дизелькой, тоже пострадал за чужие грехи и гниет сейчас на базе списанных субмарин в Ракушке без всяких перспектив…

Шелковский вспомнил, что обещал ему помочь, но за хлопотами, связанными с новым назначением, начисто забыл об этом. Ему стало стыдно. «Сытый голодного не разумеет. Он мне жаловался на несправедливости судьбы, а я командирской должности радовался, скотина! Вернусь на базу, обязательно похлопочу за Сашку… Мой старпом через пару месяцев списывается, пусть переводят на его место!»

Капитан-лейтенант Чижик находился гораздо ближе, чем предполагал его старый друг. Расстояние между лодками сократилось до девяти кабельтовых. По прощупывающему сигналу гидролокатора на «барракуде» обнаружили преследование. Оторваться не удавалось, оставалась слабая надежда на маневрирование. Но с неукомплектованным экипажем выполнять сложные маневры довольно трудно…

— Приготовить заслоны и имитатор! — скомандовал капитан-лейтенант.

— Вас по гидроакустической связи, — почтительно доложил акустик. Чижик перехватил настороженный взгляд Лисогрузова.

— «Барракуде» сбавить ход до пяти узлов и идти на всплытие, — услышал он искаженный помехами голос. — В противном случае будете уничтожены.

— Ну что там? — спросил Лисогрузов. Предводитель захватчиков потерял обычную уверенность и по тону чувствовалось: он понимает, что дело кисло.

— Поставить акустический заслон, — не отвечая, скомандовал Чижик. Ему было неприятно ощущать себя заодно с бандитами да еще в противостоянии со своим флотским коллегой. Но он и так предал всех кого мог. А первый шаг по кривой дорожке определяет и весь дальнейший путь.

Патрон гидроакустического подавления отделился от крейсера, выпуская через крохотные отверстия облако сжатого газа. На экранах «охотника» цель исчезла: миллионы газовых пузырьков образовали завесу, от которой отражались ультразвуковые волны локатора. Торпеды с акустическим наведением в подобной ситуации были бесполезны.

— Пустить имитатор прямо по курсу! — прозвучала в центральном посту «барракуды» следующая команда. — Руль десять градусов вправо, погружение сто метров!

Самоходный имитатор имеет длину около трех метров, диаметр двадцать пять сантиметров и весит сто сорок килограммов. Но этот небольшой прибор воспроизводит весь спектр акустических и динамических характеристик подводной лодки. На приборах противника он выглядит как полномерный атомоход.

Когда газовая завеса рассеялась, на экранах «тигра» вновь появилась «барракуда», следующая прежним курсом. Шелковский напряженно рассмеялся.

— На дураков рассчитываешь, братец? Так поищи их в другом месте!

Действительно, зачем выставлять завесу, если не собираешься менять курс? Значит, внимание отвлекает имитатор, а цель выполняет маневр отрыва! Простая логика обрекает хитрость противника на полный провал.

Но где искать цель? У Шелковского имелся ответ и на этот вопрос. Если человеку все равно, куда поворачивать, он неосознанно выбирает направление более развитой руки. Капитан пытается максимально изменить курс, но на скорости предельная величина маневра составляет десять градусов, иначе сила инерции перевернет все в лодке вверх тормашками. Значит, маневр отрыва по курсу скорей всего десять градусов вправо. Отрываясь от преследования, никто не пойдет к поверхности — бегут всегда в пучину, при этом угол погружения тоже ограничен гидродинамическими характеристиками подводного корабля: глубина нырка от семидесяти до ста сорока метров, а человеку в спешке свойственно выбирать круглые цифры…