Эти бессмертные - Проскурин Вадим Геннадьевич - Страница 14

Да, он не раб, он солдат. Быть рабом унизительно, а быть солдатом в чем-то даже почетно. Солдат защищает Родину на рубеже, что ему выделен, и этот рубеж вовсе не обязан быть незримой чертой, проведенной командиром на местности. Солдат, заправляющий самолеты на аэродроме, выполняет ничуть не менее важную задачу, чем солдат, лежащий в окопе и всматривающийся в даль, вцепившись в ручной пулемет. А солдат-демон выполняет совсем особую службу, его задача — дать этому миру то, чего он лишен, привнести в него все лучшее, что может привнести демон, и не привносить худшее. И неважно, чем именно является это лучшее — боевым искусством, школьной арифметикой или музыкой. Кстати о музыке, надо при случае пошариться по замку, наверняка здесь найдутся какие-нибудь балалайки. Забавно будет сыграть на местном инструменте «Лестницу в небо», лорд наверняка порадуется. И в том, чтобы подарить повелителю эту радость, не будет ничего рабского, это его естественное желание поделиться со своим ближним доступной тебе частью прекрасного.

Раньше повелитель относился к Павлу с пренебрежением, дескать, магией не владеет, мысли не читает, тьфу, а не демон. Но это скоро переменится, это уже меняется, теперь лорд Хортон смотрит на Павла так, что взгляд проникает в самую душу, теперь демон для лорда уже не ничтожное насекомое, лорд, кажется, даже чуть-чуть побаивается Павла. Люди часто боятся того, чего не понимают, и лорды не являются исключением. Ничего, скоро повелитель поймет, что ему не следует опасаться своего демона, Павел служит ему не за страх, а за совесть. Потому что служить достойному командиру — это и есть долг солдата.

На третий день лорд разрешил Павлу покидать комнату и ходить всюду, кроме запретных мест. Повсюду Павла сопровождали трое стражников с длинными ножами, они думали, что оружие делает их сильнее, а Павел не спешил их разубеждать. При необходимости он легко справится со всеми тремя голыми руками. Только необходимости такой никогда не представится, стражники ничуть не мешают и даже, наоборот, помогают, разъясняя непонятное. И уже довольно много разъяснили.

Этот мир чужд, совсем чужд тому, к которому привык Павел. С первого взгляда трудно заметить разницу: земля под ногами, небо над головой, ветер и дождь — все такое же, но стоит присмотреться к деталям внимательнее, и разница становится огромной.

Люди, населяющие этот мир, бессмертны. Это бессмертие потенциально, не как у Кощея, а как у эльфов, человека можно убить, но если его не убить, он будет жить вечно и никогда не состарится. Лорд Хортон живет на земле более трехсот лет, а бывают и более старые люди, но никому из них не дашь на вид больше сорока. Они не седеют и не лысеют, не становятся дряхлыми и не впадают в маразм. Подобно эльфам, они никогда не выходят из расцвета сил, они могут существовать в этом состоянии вечно, а точнее, пока их кто-нибудь не убьет.

Раньше Павел думал, что бессмертие, пусть даже потенциальное, а не актуальное — это прекрасно. Но теперь, когда он увидел своими глазами бесконечные поля, расчерченные квадраты полей и огородов, разделенные тонкими ниточками оросительных каналов, и в каждом квадрате в крошечной лачуге ютится семья, и нигде не видно детей… Бессмертие бессмертию рознь. Если ты всю отпущенную тебе бесконечную вечность колупаешь деревянной мотыгой один и тот же клочок земли, если рядом с тобой ковыряет землю одна и та же женщина, которую ты любил сто лет назад, если воспоминания о единственном вашем ребенке давно изгладились из твоей памяти, то грядущая смерть совсем не пугает. Молот нирваны, разбивающий в щепки колесо сансары, становится избавлением от бесконечной череды однообразных дней, и неудивительно, почему холопы никогда не сопротивляются зачисткам. Впрочем, сам Павел никому не позволит зачистить себя. Потому что он не холоп, он солдат.

7

Бригитта встретила демона у ручья. Знай она заранее, что встретит его здесь, она избрала бы иной путь для прогулки, но дорогу судьбы нечасто можно прозреть заранее. Эта дорога извилиста, а трава, что растет по обе ее стороны, высока. Лишь тот, кто видит сквозь тонкие преграды, может предугадывать повороты судьбы, да и то не всегда.

Вначале Бригитта увидела мастера смерти. Она не поверила своим глазам — грязно-серый балахон в плохо застиранных коричневых пятнах не должен осквернять священное место, предназначенное приказом повелителя для отдыха избранных рабов. Никто не спорит, что мастер смерти — не последний человек в поместье, но и не первый! Не зря сказано: несущий смерть да не избавится от скверны. И это не только запрет оттирать с ритуальной одежды кровавые пятна, это еще и обоснование несмываемой оскверненности того, кто направляет души к перерождению не очищающей магией, а грязной веревкой.

Бригитта горделиво выпрямилась и вопросила, как старший вопрошает младшего:

— Что делает несущий грязь в обители незапятнанной чистоты? Разве тебе неведомы пределы дозволенного?

Надо было обратиться к нему по имени для большей торжественности, но Бригитта не помнила имени мастера смерти. Она вообще не любила запоминать имена рабов, стоящих ниже ее.

Мастер склонил голову в неглубоком поклоне и ответил ровным голосом:

— Мне ведомы пределы дозволенного, мать незачатого. Клянусь тремя внуками, я не преступил их ни на шаг муравья. Разве тебе неведомо, мать незачатого, какую обязанность возложил на меня наш повелитель?

— Меня не касаются твои обязанности, несущий грязь, — брезгливо заявила Бригитта. — Кроме того, ты мог бы запомнить мое имя.

— Прости меня, мать незачатого, — снова склонил голову мастер смерти. — Я прошел долгий путь по дороге судьбы, многие прекрасные юницы встречались мне, моя душа переполнена их образами, и мне трудно различать подобных тебе. Я склоняю голову и смиренно прошу сообщить свое имя.

Бригитта закусила губу в гневе. Этот раб непочтителен, он почти что издевается, но его слова вежливы, и повелителю будет не в чем его упрекнуть, пожалуйся Бригитта на непочтительность. Мастер смерти стар и опытен, он давно усвоил, как разговаривать с теми, кто стоит на одну ступеньку выше тебя, как не давать им вытирать о тебя ноги и в то же время не давать повода к обвинениям.

— Мое имя Бригитта, — сказала Бригитта.

— Я счастлив услышать твое имя, — в третий раз склонил голову мастер смерти. — Мое имя Ивернес. Я рад нашему знакомству.

— А я не рада! — заявила Бригитта. — Ты еще не объяснил, по какой причине здесь оказался.

Тень улыбки промелькнула на губах мастера смерти по имени Ивернес.

— По воле повелителя я всюду сопровождаю демона по имени Павел, — сообщил он. — А демону позволено бывать везде, кроме безусловно запретных мест. Это место к ним не относится.

Трава зашуршала, и из кустов показался демон. Бригитта невольно отшатнулась — второй раз в жизни она встретилась с демоном лицом к лицу и впервые воочию видела демона, почти завершившего преобразование.

Демон по имени Павел был высок ростом, выше Людвига, но ниже лорда Хортона. Он был широк в плечах, его руки выглядели сильными, но живот демона был заметно больше того, какой обычно бывает у мужчин. Будь демон женщиной, Бригитта сказала бы, что эта женщина недавно понесла под сердцем плод перерождения.

— Хороший сегодня день, красавица, — заявил демон вместо приветствия. — Рад тебя видеть в этом чудесном уголке. Пойдем полюбуемся текущей водой, присядь со мной и позволь мне развлечь тебя беседой.

Бригитта задохнулась от гнева.

— Кто ты такой, чтобы указывать мне, что мне делать?! — воскликнула она. — Ты забываешься, демон, лишь один повелитель имеет право приказывать мне, все остальные здесь ниже меня!

Демон сделал удивленное лицо и спросил:

— Даже Людвиг?

— Людвиг не раб! — возмутилась Бригитта и радостно отметила, как демона перекосило. Он что, стесняется своего рабства?

Демон быстро справился с гневом, его лицо вдруг стало такой же застывшей маской, как у лорда Хортона, когда он злится. Демон улыбнулся, и в его улыбке было что-то змеиное.