Солнечные дни - Хардвик Элизабет - Страница 9

Макси не могла не улыбнуться в ответ старому слуге, что еще немного укрепило ее уверенность в себе.

— Здравствуйте, Лейн. Я пришла навестить бабушку, — зачем-то объяснила она, опять ощущая странную робость.

Она прекрасно понимала, что нет никакой гарантии, что дедушка вообще позволит ей переступить порог своего дома, особенно после того бурного выяснения отношений, которое произошло два года назад. Как будет неловко, если ее выставят за дверь прямо на глазах Лейна!

— Да, конечно, — сказал Лейн, впуская Макси, и добавил тепло: — Мы давно вас ждем.

Макси замерла на пороге в замешательстве.

— Вы меня…

— Мы тебя давно ждем, — повторил знакомый голос.

Не кто иной, как Ол, вышел в громадный холл из гостиной, расположенной на первом этаже.

— Спасибо, Лейн, я сам провожу мисс. — Он царственным жестом отпустил слугу.

— Рад, что вы опять с нами, — успел сказать Лейн, прежде чем исчезнуть в маленькой дверце сбоку, ведущей в царство кухни.

Макси неуверенно посмотрела на Ола. Как это понимать? Он-то что тут делает? Сегодня утром, когда она проснулась и спустилась к завтраку, он уже уехал из дома Слейтеров. Вчера же он ничего не сказал о том, что им опять предстоит встретиться в доме дедушки. Не слишком ли частыми становятся их неожиданные встречи?

— Эвелина с нетерпением ждет тебя, — деловито сообщил Ол. — Что думает по этому поводу дедушка, сказать не возьмусь.

Как будто он понял ее неуверенность и сумел прочесть ее мысли.

— Когда я сообщил Максу о том, что ты сегодня приедешь, — с кривоватой улыбкой продолжал Ол, — он просто промолчал в ответ. И молчит до сих пор.

Неужели Ол был настолько уверен в том, что она обязательно приедет? Ведь она вчера не дала ему определенного ответа!

— Бабушка наверху, в своей спальне?

Не переселили ли Эвелину на первый этаж? Ведь ей, наверное, нелегко подниматься наверх по крутым ступенькам.

— Да. Макси, мне бы хотелось переговорить с тобой до того, как ты увидишься с бабушкой. Есть один вопрос, который нам нужно…

— Пришла все-таки… — Саркастический старческий голос резанул ухо.

Макси резко повернулась на голос и увидела своего деда, стоящего в дверях кабинета.

Этот высокий властный человек с копной седых волос все еще держался на удивление прямо, несмотря на свой возраст. Его лицо было изрезано морщинами, но еще сохранило следы той величественной красоты, которой он обладал в молодости. Сейчас его зеленые глаза, так похожие на глаза Макси, пронизывали ее насквозь. В этих глазах не было и намека на прощение.

Ну что ж, тогда и от нее не ждите первого шага навстречу!

— Здравствуй, дедушка, — поздоровалась она.

— Здравствуй, Максимилиана, — ответил он. — Раньше он звал ее полным именем только тогда, когда был очень сердит. — Хорошо, что в тебе осталась хоть толика сострадания и ты пришла навестить Эвелину.

Когда Макс заговорил о своей горячо любимой жене, его голос предательски дрогнул и сорвался.

Макси всегда считала, что брак Макса с Эвелиной был заключен на небесах, хотя постороннему человеку могло показаться, что Макс Кемпбелл и Эвелина Сазерленд связали судьбы только для того, чтобы объединить свои капиталы и многочисленные гостиничные комплексы в могущественную компанию К&С. Макси же никогда не сомневалась в силе их чувств, которые, казалось, только становились крепче год от года. За последнее время Макси разуверилась во многом, но вера в искренность отношений дедушки и бабушки осталась непоколебимой.

— Если бы я знала, что бабушка больна, я бы раньше приехала, — с вызовом заявила Макси, стараясь держать подбородок повыше.

Дедушка лишь презрительно хмыкнул.

— Как же мы могли сообщить тебе хоть что-то, если ты не считаешь нужным даже своего мужа ставить в известность о том, где ты находишься!

— Бывшего мужа! — отрезала Макси.

— Не начинай опять этот разговор. Ты ведь прекрасно знаешь мое отношение к разводам, Максимилиана!

Еще бы она не знала! Дедушка просто отказывался считать их с Олом разведенными.

— Теперь, к счастью, мне совершенно неважно, что ты по этому поводу…

— Макси, кажется, нам пора к Эвелине, очень своевременно прервал их перепалку Ол, бросая на Макси предупреждающий взгляд. — Бабушка ни за что не хочет ложиться спать, пока не увидится с тобой, — сказал он с еле заметным укором.

И этот туда же? Эти два самоуверенных типа слишком долго решали ее судьбу, не спрашивая ее разрешения на это. Чем скорее она покончит с этим визитом, тем скорее сможет избавиться от их диктата.

— Я давно готова, — заверила она Ола и резко отвернулась от дедушки.

Ей было трудно находиться рядом с ним, видеть его, вспоминать, как Дружны они были когда-то, как делили радости и горести. Она чувствовала сейчас, что он явно разочарован в ней, и его недовольство, почти как в детстве, заставляло Макси трепетать.

В детстве они с дедушкой понимали друг друга с полуслова. Они любили одни и те же книги и обсуждали прочитанное, удивляясь совпадению мнений. Даже его женитьба на Эвелине не разрушила их тесные узы, которые соединили их после гибели родителей Макси.

Пока они с Олом поднимались по лестнице, он то и дело кидал на нее сердитые взгляды, и она почти физически ощущала волны гнева, расходящиеся от него. Когда они оказались на втором этаже, Ол неожиданно свернул направо, хотя Макси прекрасно помнила, что спальня Эвелины была совсем в другой стороне.

Макси остановилась.

— Куда ты ведешь меня? — подозрительно спросила она, вспомнив, что в том крыле находилась их бывшая спальня. Они жили там до того, как сняли отдельную квартиру.

— Мне нужно поговорить с тобой перед тем, как ты встретишься с Эвелиной, — на удивление серьезно проговорил Ол.

— О чем?

— Есть некоторые особые обстоятельства, о которых тебе следует знать. И чем раньше, тем лучше, — неопределенно заявил он.

Макси бросила на Ола нетерпеливый взгляд, но по его лицу невозможно было что-нибудь понять.

— Послушай, что это за тайны мадридского двора? Если ты боишься, что я растеряюсь, увидев состояние Эвелины, то ты напрасно беспокоишься. Я давно уже не ребенок. За эти два года я многое повидала.

— Да, конечно, но…

— Мы можем поговорить и позже, — прервала его Макси и решительно развернулась. — Ты идешь со мной или нет?

Ол постарался скрыть свое раздражение, хотя это и нелегко ему далось.

— Иду, — нехотя проговорил он и последовал за ней. — Просто не забывай, что я пытался прояснить для тебя ситуацию. И не пожалей потом.

Ол почему-то в последнее время стал говорить загадками. Что ж, он может сколько угодно напускать туману, но в его игры она больше играть не станет.

— Не забуду, — заверила она его небрежно.

Было бы неправдой сказать, что разительные перемены, произошедшие в облике Эвелины, не ошеломили Макси. Эта пожилая дама всегда отличалась изящным телосложением и нежным цветом лица, но жизненная энергия прежде била из нее ключом. Сейчас ее кожа стала почти прозрачной, сквозь нее словно просвечивали хрупкие косточки, из которых, казалось, только и состоит ее немощное тело. Завернувшись в мягкий синий плед, старушка сидела в удобном кресле у окна и рассеянно смотрела в окно на сад, раскинувшийся за домом. Болезнь оставила на ее лице свои следы, но оно все еще было на удивление красиво.

Эвелина повернула голову на звук открывающейся двери, и ее лицо сразу же осветилось радостью. Глубокие морщины разгладились, будто по волшебству, на лице появился румянец, а выцветшие голубые глаза засияли.

— Макси! — взволнованно воскликнула она, протягивая к девушке свои худенькие руки.

— Бабуля…

На глаза Макси навернулись слезы, она кинулась к старому плетеному креслу и опустилась на колени перед ним, неотрывно глядя на дорогое лицо.

Макси сжала двумя руками хрупкую холодную ладошку больной и прижала ее к своей запылавшей щеке. Как ей не хватало бабушки все это время!