Колесо Сансары - Контровский Владимир Ильич - Страница 32

Не обошла судьба и японские миноносцы, атаковавшие Порт-Артур. «Инадзума» в декабре 1909 года столкнулся со шхуной, получил тяжёлые повреждения и был сдан на слом. «Харусаме» в ноябре 1911 года во время шторма в Японском море перевернулся и затонул вместе с сорока пятью членами экипажа. А десятого октября 1913 года в разных местах одновременно погибли сразу два миноносца: «Икадзучи» пошел ко дну от взрыва котла, а «Сазанами» – тот самый, которому сдался в плен «Бедовый» с Рожественским на борту, – был выброшен волной на камни.

Если же к этому списку добавить корабли послевоенной постройки – броненосный крейсер «Цукуба» и линкор «Кавачи», погибшие от взрывов боезапаса в январе 1917 года и июле 1918 года (эти две катастрофы унесли свыше тысячи жизней), а также небоевые потери кораблей до 1904 года (включая пропавший без вести в октябре 1887 года новейший крейсер «Унеби»), то наблюдается любопытный факт: японский флот вплоть до начала Второй Мировой войны страдал от аварий и несчастных случаев гораздо больше, чем от воздействия противника. И это несмотря на то, что за это время флот Островной империи активно участвовал в трех войнах на море – с Китаем, с Россией и в Первой Мировой.

Но никто из Хранителей Пяти Доменов не обратил внимания на этот странный факт – слишком много мелочей происходит в десятках, сотнях и тысячах Миров, к тому же их то и дело заслоняют куда более грандиозные события в тех же самых Мирах…

Три стандартных года тому назад, 1914 год.

– Время пришло– пора. Но тебе придётся действовать самостоятельно – никаких дополнительных сил я тебе выделить не смогу. Как только в Выбранной стране проявятся последствия Проникновения, Хранители непременно будут нас искать – нам надо заранее позаботиться об убежище. Ты должен справиться сам – ты и твой взвод. Ты понял меня, Лейтенант?

– Да, Майор, я понял вас. Я выполню свой Долг – я сумею. А опыт – опыт у нас есть, война Выбранной страны и Островной империи и то, что случилось после неё, – хорошая репетиция. Мы умеем атаковать Тенями – никто ничего не заметит.

Европа, на полях которой именуемые армиями толпы вооружённых людей топтались веками, в очередной раз доживала последние дни мира. Стальные желудки несгораемые сейфов уже готовы были выхаркнуть наружу толстенные папки мобилизационных планов, написанных таящими в себе огонь, кровь и страдания аккуратными строчками. Жрецы бога войны – генералы и адмиралы Тройственного союза и Антанты – приготовились к своему кроваво-торжественному ритуалу, а равнодушные стрелки ходиков на стенах домов в европейских столицах доедали оставшиеся до начала мировой бойни часы. Строго говоря, Первую Мировую войну следовало бы назвать Второй, так как пальму первенства в борьбе за этот сомнительный в своей престижности титул многие историки отдают случившейся на полтора века раньше Семилетней войне, но какое это имело значение для миллионов тех людей, которым суждено было погибнуть в ближайшие месяцы и годы.

…Четвёртого августа 1914 года штилевую поверхность Средиземного моря к западу от Сицилии яростно вспарывали четыре крейсера: германские «Гебен» (под флагом контр-адмирала Сушона) и «Бреслау» и британские «Индомитебл» и «Индифатигэбл». Клубы тяжёлого угольного дыма обильно пачкали чистое небо – корабли шли самым полным ходом, выжимая из своих машин всё, на что они были способны.

Немцы шли посередине, а корабли флота Её Величества следовали за ними параллельными курсами, держась по бортам германских крейсеров. Строй клина, который образовала мчавшаяся на восток четвёрка, медленно заострялся – англичане мало-помалу проигрывали гонку. Снарядам уже тесно было в орудийных стволах, но пушки пока молчали: официально две империи ещё не находились в состоянии войны. Хотя немецкие артиллеристы уже размялись: на рассвете германские корабли обстреляли алжирские порты Филиппвиль и Боне. Выпущенная крейсерами сотня снарядов особого вреда французам не причинила, но переполоху наделала. Так что с Францией Германия уже воевала, а вот с Англией – ещё нет.

Командующий французским флотом вице-адмирал Буа-де-Ляперер своей основной задачей видел обеспечение своевременной и безопасной доставки в Европу корпуса алжирских стрелков. Германские дивизии, воплощая в жизнь план Шлиффена, рвались к Франции через Бельгию, и восемьдесят тысяч зуавов очень нужны были на фронте. Почти два десятка тяжёлых кораблей французов вышли из Тулона в море со значительным опозданием (система оповещения о начале войны сработала со скрипом) и прибыли к берегам Алжира тогда, когда немцы оттуда уже ушли. Сосредоточившись на конвоировании транспортов, Ляперер плюнул на «Гебен» и не принял мер к организации его поиска. Если враг появится, то многочисленные пушки охраняющих караваны французских линкоров преподадут ему хороший урок, а если нет – так о чём тогда беспокоиться? И «Гебен» избежал роковой для германского корсара встречи с французским флотом.

Французы не сумели эффективно использовать свой собственный флот против «Гебена», а связь между английским и французским флотами оказалась и вовсе никудышной. Несмотря на имевшие предвоенные планы, должное взаимодействие двух флотов налажено не было. Ляперер и Милн (командующий британскими силами в Средиземном море) имели достаточно времени для того, чтобы обговорить все детали более чем вероятных совместных действий задолго до начала войны, но прямых директив от своих правительств адмиралы не получили. В результате…

…ни Милн, ни Ляперер не знали ровным счётом ничего о намерениях друг друга. Французы было известно, что «Гебен» и «Бреслау» базируются на Мессину, однако они не информировали об этом своих союзников. Ещё 2 августа Милн получил от британского Адмиралтейства разрешение связаться со своим французским коллегой и договориться с ним об облаве на немцев, но посланная радиограмма дошла до адресата только через сутки. А встречную радиограмму от Ляперера Милн и вовсе не получил. Каприз радиотелеграфа? Наверно, ведь это техническая новинка была ещё так несовершенна…

Новость о ночном обстреле немцами Боне и Филиппвиля облетела уже половину Южной Европы, а Милн узнал об этом лишь в половине девятого утра 4 августа: снова, надо полагать, какие-то сбои радиосвязи! А когда через час «Индомитебл» и «Индифатигэбл» встретили направлявшиеся к северным берегам Сицилии германские крейсера, англичане почему-то не сочли нужным оповестить об этом факте французов, горевших желанием поквитаться с врагом за обстрел алжирских портов.

Буа-де-Ляперер свой шанс упустил, однако шестнадцать двенадцатидюймовых орудий двух британских линейных крейсеров могли очень основательно повредить здоровью «Гебена» – не зря Сушон, гробя своих кочегаров, старался оторваться от нежелательного эскорта. Преследование длилось семь часов, но команды «Открыть огонь!» английские комендоры так и получили.

Ситуация странная: в Европе уже полыхает война, Франция (союзник Англии!) в эту войну уже втянута, а пушки британских кораблей истекают хищной слюной от нетерпения, но молчат. Силуэт новейшего германского крейсера, грозы всего Средиземного моря, висит в прицелах «иблингов», а английское Адмиралтейство с девичьей застенчивостью решило вдруг строго следовать формальным нормам международного права! Уж в чём-чём, а в неукоснительном следовании этим самым нормам флот Её Величества (и англичан вообще) никак нельзя обвинить – особенно если на карту ставились интересы Великобритании. «Гебен» был для британцев неизбывной головной болью (опасались, что германский линейный крейсер может вырваться через Гибралтар в Атлантику и наделать там много шума), представилась прекрасная возможность излечить эту хворобу раз и навсегда, а медики из состава флота Её Величества не спешат браться за скальпель. Вот ведь загадка…