Ультиматум губернатору Петербурга - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 35

В 19:26 в аэропорту Пулково приземлился вне расписания ТУ-154. Из салона спустились двадцать четыре человека и три собаки. Прямо к трапу самолета мгновенно подъехали три микроавтобуса «тойота». Вещей у пассажиров было немного: дорожные сумки или дипломаты. Люди и собаки быстро разместились в автобусах, и машины понеслись по бетону летного поля. На передней включили мигалку.

До взрыва осталось четыре с половиной часа.

— Зачем ты это сделал? — спросил Птица сквозь зубы.

— А на хуя нам свидетелей оставлять? — возбужденно ответил Прапор. Не объяснять же слесарюге, как это здорово: раз провел ножом по горлу — и забулькало, потекло горячее… Фонтаном ударило! Тут главное самому не перепачкаться.

— Ты… — Леха ударил кулаком по рулю. — Он даже не видел твоего лица. Какой он свидетель? Чего? Бороды твоей дешевой?

— Да ладно, Леха, брось ты… Ты ж тоже второго отоварил по тыкве.

Птице хотелось завыть. Он гнал машину в Питер. В багажнике лежали три грязно-белых мешка с восьмидесятые килограммами тротила. Хиросима! А рядом сидел убийца. Все произошло так быстро, что ничего не успел понять…

— Эй, хозяева, — сказал сторож в проем двери. — Устав КАС нарушаем.

От него пахло водкой и чесноком.

— Никого, — удовлетворенно сказал он, переступая порог. Луч фонаря упал на верстак с пустой бутылкой. — Ну, так и есть… нажрутся — и все по херу. Штатские, бля… Дисциплинка хромает. А?

Следом протиснулся второй. Луч фонаря начал перемещаться вдоль стены, остановился на мешках.

— Извини, отец, — сказал Птица и опустил кулак на затылок подполковника. Или майора. Делать этого не хотелось, но… Извини, отец. Он подхватил падающее тело под мышки. И сразу же в темноте страшно забулькало и захрипело. Ошеломленный, Птица выпустил тело из рук… Фонарь выпал, осветил пол, большое темное пятно и остро пахнущую кровью струю. Что это?

На самом деле он уже знал — ЧТО ЭТО. Уже догадался, уже понял. Но эта догадка жила в нем отстраненно, потому что ЭТОГО не должно было произойти…

Струя накрыла фонарик, и желтый свет стал розовым. Через секунду он погас — Прапор толкнул Егорыча вперед, и грузное тело опустилось на дешевый китайский фонарь. Ванька шумно пукнул.

…Птица ударил кулаком по рулю. Он тонул. Он увязал все больше. Как в этой трясине у Малах-Гош… тогда его спас Мишка Гурецкий. Теперь никто не спасет. И даже та слабенькая мыслишка про ментуру или ФСБ, куда можно было бы закатиться с тротилом, а заодно и с Семкой-Дуче со связанными лапами, уже не впечатляла. Один взмах ножа Ваньки Колесника мгновенно отсек его от этой возможности. Он стоял на берегу красной реки с названием Малах-Гош. Нет, вода в Малах-Гош пахла только кровью. Нынешняя речка воняла водкой и чесноком. А еще тюремными нарами, баландой и мокрой псиной… Она пахла гнилыми зубами, туберкулезом и ржавчиной колючей проволоки… И еще чем-то, название чему он забыл.

— Брось, Леха! Чего ты как интеллигент? Подумаешь — крыса отставная… ворье. Они и тут спиздить хоте…

Он заткнул Ваньке пасть ударом кулака. Хрустнули зубы. Потекла кровь по бороде. Странно, но стало легче.

— Вылезай. Ты мне весь салон изгадишь, крыса.

Дальнейший путь до Санкт-Петербурга дезертир, убийца и насильник Иван Колесник проделал в багажнике. Было там тесно и холодно. Всю дорогу Ванька тихонько скулил и вспоминал маму.

Солнце садилось, а жара не спадала. Достала уже эта жара! И кондиционер этот чертов… сервис по-гречески. Трехзвездный отель… Ладно, вернемся в Россию, я вот в занюханный «Тревел» позвоню. Эллада, блин! Незабываемый отдых. Точно — незабываемый…

Алла собралась в душ. Она скинула халат и осталась в узких прозрачных трусиках. Посмотрела на себя в зеркало: я все же хороша! Не зря Ванька ревнует… не зря.

И в этот момент в дверь постучали. Ну вот. Кого там еще черти тащат? Если это Костик озабоченный, то можно халат и не надевать. Подразнить слегка. А если нет? Она снова надела халат. Стук, вежливый, но настойчивый, повторился. Две верхние пуговицы не застегнула.

— Войдите.

— Здравствуйте, Алла Юрьевна. Высокий стройный мужчина лет тридцати дружелюбно улыбался на пороге. Аккуратная прическа, дымчатые очки, безукоризненный кремовый летний костюм. Кейс в левой руке.

— Здравствуйте… — Алла слегка растерялась. А незнакомец уже вошел в комнату и закрыл дверь.

— Позвольте представиться: я советник российского консульства Лапин Игорь Петрович. Вот мое удостоверение.

Он вытащил из внутреннего кармана пиджака книжечку с золотым гербом РФ на обложке, раскрыл.

— Очень приятно, — удивленно сказала она. И брякнула совершенно некстати: — Первый раз живого дипломата вижу.

Лапин непринужденно рассмеялся и ловко убрал удостоверение обратно. Советник по экономическим вопросам одновременно являлся кадровым офицером СВР, но Лангинен он об этом не сказал. Забыл, наверно.

— Алла Юрьевна, — произнес Лапин, — мне нужно задать вам несколько вопросов по поручению нашего посла.

Эта была неправда, поручение опросить любовницу Колесника дал Игорю резидент нашей разведки. Час назад из Центра пришла шифровка с предложением срочно опросить проживающую в отеле «Диоген» российскую туристку Лангинен Аллу Юрьевну и сообщить результаты в УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области начальнику Управления генерал-лейтенанту Егорьеву.

— Вопросы — мне? По поручению посла? Алка смотрела широко раскрытыми глазами и застегивала верхние пуговицы на халате.

— Вам, Алла Юрьевна, вам… Может быть, мы присядем?

— Да, конечно…

Она указала Лапину на кресло, в котором валялся бюстгалтер.

— Ой!

Разведчик вежливо улыбнулся, а Алка смутилась вконец. За ней такого вообще-то не водилось.

— Итак, Алла Юрьевна, — начал Лапин, усаживаясь. — Вы не удивляйтесь, пожалуйста… Вопросы будут касаться вашего друга — Ивана Колесника.

— Ой, да что? Случилось что-то с Ванькой?

— Пока трудно сказать определенно… пропал. Поехал на рыбалку и не вернулся.

— Господи! Один? Или с Витькой?

— С Витькой, — ответил после некоторой паузы разведчик. Шифровка не раскрывала всех обстоятельств дела, и он импровизировал с колес. — Разумеется, вы понимаете обеспокоенность сослуживцев, родных… Сейчас в Приозерске идет поиск пропавших. И выяснилось, что никто не знает, где их искать. А вы бывали на том озере, где у ребят земляночка…

— Да, да, бывала. А давно пропали?

Алка была, мягко говоря, простовата и крючок заглотила легко. Ей даже в голову не пришло, что не будут из-за какого-то забулдона-прапорюги посылать запрос в другую страну. Профессиональный разведчик просек Алку сразу: телка.

— С выходных, — ответил он. — Вы, Алла Юрьевна, не могли бы это озеро мне показать?

— Так как же? Если бы карта была…

— Почему если бы была? Есть карта… Лапин открыл кейс и вытащил толстый атлас, раскрыл.

— Вот… пожалуйста. Карельский перешеек.

— А тут все не по-нашему, — сказала Алка растерянно.

— Это не проблема. В случае надобности я вам переведу. Взгляните пожалуйста — вот Приозерск. Куда вы ездили на рыбалку?

Через пять минут бестолкового вождения наманикюренным ногтем по просторам Карелии стало ясно: показать местонахождение безымянного озера Алла Лангинен не может.

— Ясно, — сказал Лапин. — Ну, а на местности… в натуре, так сказать, сможете определиться?

— Смогу, — ответила Алка, — я дорогу запомнила.

— Точно? — переспросил Лапин требовательно.

— Точно. Но это когда еще будет… У меня еще десять дней путевки.

— Я думаю, Алла Юрьевна, что ваш отпуск придется прервать.

— Это как же, блин? Вы знаете, сколько за путевку плачено?

— Придется, Алла, — жестко сказал разведчик, и Лангинен вдруг поняла, что так и будет.

Лапин вытащил из кармана сотовый телефон и начал набирать номер.