Дело о взбесившемся враче - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 13

— Конечно, есть, — кивнул адвокат. — Мы же постоянно сталкиваемся с психиатрическими экспертизами и на судах, и на следствии. Иногда приходится добиваться повторной экспертизы подзащитных. Черт, — хлопнул он себя по лбу, — я ведь как раз хотел поговорить с тобой о психиатрах. Это дело как раз для вашего Агентства! — с энтузиазмом начал он.

— Подожди, — попытался остановить я адвоката, — давай сначала с моим делом разберемся. А потом можно будет и к твоему вернуться.

Палкин несколько секунд подумал, потом кивнул, соглашаясь, и достал визитницу.

— Вот, — нашел он нужную, — Алексей Замыш. Кстати, у него кабинет в пяти минутах ходьбы отсюда. Сейчас я с ним договорюсь, — сказал адвокат, доставая мобильник.

Через пару минут мы уже были в частной клинике, где практиковал Замыш. Очереди к нему не было, и мы сразу прошли в кабинет. Палкин представил меня психиатру, потом сказал, что подождет меня в коридоре, и вышел. Я обратил внимание, как вздрогнул врач, услышав место моей работы. Тщательно изучив мою визитку, он встал и закрыл дверь на ключ.

— Я вас слушаю, — выжидающе уставился он на меня. Взгляд у него был напряженным. Чего он так нервничает?

Может, у него были какие-то проблемы с прессой?

Немного поколебавшись, я рассказал Замышу свой сон. Психиатр слушал сначала очень внимательно, но по мере моего рассказа все более и более расслаблялся. Когда я закончил, он откинулся на спинку кресла и с облегчением, как мне показалось, вздохнул. Потом встал, уверенно подошел ко мне, осмотрел ухо и стал дотошно расспрашивать, как я провел день, предшествующий сну. Причем он потребовал, чтобы я рассказывал ему не только о тех событиях, которые со мной происходили, но и о мыслях, меня посещавших.

— Что же, — наконец заявил психиатр, — окончательный диагноз ставить, конечно, рано. Надо провести ряд анализов, тестов. Но уже сейчас могу вам сказать, что никакой мистики тут нет.

Сны — это отражение того, что творится у вас в голове. Во время бодрствования ваша голова занята текущими проблемами, а во сне мозг раскрепощается и подает вам сигналы. Именно поэтому всякие колдуны и ведьмы придают особое значение снам. Ну а у вас причина кошмара, на мой взгляд, и совсем просто объясняется. Раньше вы вели весьма активную половую жизнь, а в последнее время случился перерыв. Вот и стали сниться кошмары. Ну и, конечно, сыграло свою роль то, что вчера вечером девушка нарушила ваши планы. В общем, я думаю, что пока причин для беспокойства нет. Хотя появление во сне вашего друга, да еще со столь сомнительным предложением, заставляет задуматься. Скажите, а у вас в детстве…

— Погодите, доктор, — прервал я его.

Еще не хватало, чтобы он заподозрил меня в скрытой форме гомосексуализма. — А как же царапина?

— Скорее всего, поцарапались вы накануне вечером, после того, как выпили, — не стал останавливаться на теме моей гипотетической голубизны Замыш. — Но тогда вы были возбуждены, рассчитывали на романтическое продолжение и не обратили на такую мелочь, как царапина, никакого внимания. А потом просто забыли, где и как получили царапину. С людьми э-э… — замешкался Замыш. — С людьми выпивающими это часто случается.

— Но раньше я пил намного больше и никогда ничего не забывал, — возразил я.

— То — раньше, когда вы были моложе. Да и потом, я вам еще раз повторяю, что эпизод с царапиной оказался для вас столь незначительным, что просто выпал у вас из памяти. Вы ведь не сможете сейчас дословно повторить все, о чем вы со всеми разговаривали на вечеринке?

— Не смогу, — подумав, согласился я. — И все-таки мне не нравится этот провал в памяти.

— Я вам советую внимательно осмотреть одежду, в которой вы были вчера, — с уверенностью заявил Замыш. — В конце концов, вы забываете, что я не просто в мозгах копаться умею, я еще и общую хирургию изучал. А поэтому с большой долей уверенности могу сказать, что повреждение вы получили не сегодня утром и не ночью, а вечером. Во время сна вы просто неудачно повернулись и содрали корочку, которая уже успела образоваться на ранке. Нет, если вы хотите, я вам могу устроить комплексное обследование, полежите пару недель в хорошей клинике…

— Спасибо, доктор, — поспешил отказаться я, — я вам верю.

У меня действительно отлегло от сердца. Надо будет осмотреть рубашку, которая вчера была на мне. Но у меня уже сейчас была уверенность, что Замыш прав. Я долго жал ему руку, а когда намекнул на оплату счета, тот замахал руками:

— Ну что вы, какая оплата? Да и потом, вполне возможно, что когда-нибудь мне придется к вам обратиться и попросить написать статью. С прессой надо дружить, — широко заулыбался Замыш.

Я не любил оставаться обязанным кому-либо и решил, что в ближайшее время куплю бутылку хорошего коньяку и занесу врачу. Еще раз поблагодарив Замыша, я вышел в коридор, где меня дожидался Палкин.

Мы с адвокатом вышли из клиники и поехали в китайский ресторан, находившийся неподалеку. После того, как Замыш снял с моей груди камень, я почувствовал благодарность и решил выслушать Палкина. Мы взяли по пиву, заказали мясо и лапшу с креветками, и адвокат стал рассказывать. По мере того как он говорил, мне все меньше и меньше хотелось есть.

К Панкину обратилась мать погибшей девушки. Причем суд над убийцей уже состоялся. Подсудимого, некоего Андрея Демина, признали невменяемым и определили на принудительное лечение. По словам Панкина, Демин в лучшем случае проведет в спецклинике тюремного типа года три-четыре, потом его переведут в клинику щадящего режима, а еще года через два могут вообще признать излечившимся и отпустить восвояси. Мать с решением суда не согласилась. Да и кто бы на ее месте согласился! Демин познакомился с девушкой на дискотеке, предложил проводить до дома. Девушка его предложение приняла, но когда вышли из клуба, оказалось, что у парня кончились деньги. Он предложил зайти к нему за деньгами, сообщил, что дома у него мать.

Но дома никого не оказалось. Демин прямо на пороге набросился на девушку, попытался сорвать одежду. Та начала сопротивляться, и этот козел избил ее, потом связал и отнес на кровать. Но изнасиловать девушку у него не получилось: то ли был сильно пьян, то ли импотент. Демин всю ночь пил водку, периодически избивая связанную девушку. В конце концов он нанес девушке около двадцати ударов молотком по голове. А потом вынес ее в подвал и спрятал.

Но Демина заметила соседка… В тот же день менты обнаружили труп, прошерстили весь дом, по следам крови вычислили Демина и «раскололи» его.

Во время следствия психиатрическая экспертиза признала Демина вменяемым, и ему грозил весьма приличный срок. А что случается на зоне с насильниками — известно. Но во время суда адвокату Демина — некоему Афонину — удалось добиться повторной экспертизы.

— Я скопировал направление на экспертизу из материалов дела, — сообщил Палкин и протянул мне бумажку:

— Вот, смотри.

— Ну и что? — не понял я, прочитав поручение.

— Тебе ничего не кажется здесь странным? — прищурился адвокат. Я покачал головой. — А мне непонятна вот эта фраза: «Поручить внештатным психиатрам Самуэлю Моисеевичу Лаваху, Игорю Михайловичу Лепкину и Резо Робертовичу Барнадзе провести всестороннее…» Дальше не интересно. Ну, и они вынесли свое резюме, что Демин чистый псих и нуждается в лечении. Мать убитой пыталась протестовать, да куда ей тягаться с Афоней! Но вот ты мне скажи, что это за «внештатные психиатры»?

Я действительно не слышал о таких.

— Думаю, что Демин-старший просто купил сыночку эту экспертизу, — заявил Палкин. — Ведь выгода очевидна — вместо лет пятнадцати на зоне, откуда его сыночек вернется пидором, каких-то пяток лет в больнице. Пусть даже и тюремного типа.

Мне не очень верилось, что судья мог закрыть глаза на явную подтасовку и не прислушаться к требованиям потерпевших. Хотя вполне возможно, что и судью подмазали. Даже если это так, то доказать ничего не получится. Но чувствуя себя обязанным Палкину, я решил покрутить это дело. А вдруг окажется, что эти врачи и не врачи вовсе?