Дело о взбесившемся враче - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 12

Просто искренне не понимали друг друга, потому что имели совершенно разное прошлое. Он был опером, а я, как сейчас принято говорить, занимался бизнесом.

Но оказалось, что пропасти между нами нет. А сейчас мы с ним вместе по заданию руководства свидетеля одного очень важного ищем. Вот Зудинцев и проявил участие, по моему тону догадавшись, что звонок не из приятных. Но я отказался от его помощи, рассудив, что и сам справлюсь. Тем более что у Зудинцева через три часа самолет в Болгарию. Якобы тот самый свидетель в этой стране спрятался, на берегу теплого моря. Везет ему, на курорт едет!

Ровно через час я сидел в кафе на набережной канала Грибоедова, дожидаясь Брюкву. Как всегда, он не был пунктуальным и опоздал на десять минут. Появился в сопровождении двух быков мерзкого вида. Они сели за соседний столик, а он подсел за мой. Руки он мне не протянул, справедливо опасаясь, что я ему не отвечу, и он окажется перед своим эскортом в глупом положении.

— Извини, пробки крутом, еле проехали, — сказал он. "

— У тебя всегда пробки, особенно в голове, — ответил я. — Говори, зачем позвал?

— А ты не догадываешься? Деньги, Шах, деньги. Помнишь нашу последнюю «делюгу»?

— Ну и что?

— Как это — ну и что? Деньги вернуть надо. Там же полтинник баксов был. Десять «девяток» купить можно было.

— Ну и возвращай! Я тут при чем? — удивился я. — Человек исчез, и думаю, что его уже давно на земле нет.

А тех, кто за ним стоял, ни мне, ни тебе не достать. Все, я пошел, мне некогда.

Я встал и хотел уже направиться к выходу, но он меня остановил:

— Подожди, ты меня не понял. Я не собираюсь никого искать, я уже нашел человека, который взял наши деньги. Ты не хочешь меня спросить, кто он?

— Ну и кто?

— Ты.

— Не понял! Думай башкой, что говоришь, Брюква!

— А я думаю. Много думаю. Ты хитро тогда сделал. Даже «мере» свой взорвал, чтобы все очень правдоподобно было! Только в одном ты просчитался. И знаешь, в чем?

Он смотрел мне прямо в глаза и предъявлял очень серьезные обвинения.

В том мире, в котором жил он, так просто подобными словами не бросаются.

— Хорошо, Брюква, я согласен выслушать твои доказательства, если они, конечно, у тебя есть. Но если их нет…

Смотри, Брюква.

— Отлично, тогда сядь на стульчик, послушай. Начну сначала. Кто из нас первым познакомился с Шаймиевым? Ты!

— Ну и что? Идея сделать такую предоплату была не моя. И когда решали — давать деньги вперед или нет, — ЮЗ все, и ты в том числе, высказались «за», — ответил я.

— Слушай дальше. Кто последний встречался с Шаймиевым? Опять ты!

А теперь главное! У меня есть его предсмертное письмо, где он подробно описывает, как вы с ним провернули все дело. Почерк его, это даже без экспертизы видно. Факты, которые он описывает, подтверждаются на все сто процентов и даже больше. Ну, что замолчал?

Я понимаю, пятьдесят тысяч долларов возвращать не хочется! Но у меня есть встречный ход. Нас было четверо, значит, четвертая часть твоя, ее возвращать не надо. Одного из нас нет, его убили.

Еще есть Гаврош, но я тебе обещаю, что если ты расплатишься со мной, то он ничего не узнает. А вот если ты быковать начнешь, не захочешь мне мои деньги вернуть, то тогда извини, мне придется с ним против тебя «кентоваться». Итого, остается одна моя доля, тринадцать тысяч. Ты отдаешь ее мне и пятерку сверху за давность. Идет? — Брюква говорил очень уверенно, и мне показалось, что он сам верит собственным словам.

— Покажи письмо! — потребовал я.

— Пожалуйста, — сказал он и достал лист бумаги. — Это копия. Подлинник я тебе на всякий случай в руки не дам, сам понимаешь, мало ли что.

Я развернул вчетверо сложенный листок бумаги и начал читать. Почерк был шаймиевский или очень хорошо подделанный. Итак, Шаймиев писал, что мы с ним договорились кинуть наших корефанов на хорошие деньги, а потом он почувствовал угрозу с моей стороны и испугался, что я его могу убить. Тогда он, мол, и написал это письмо.

— А еще у меня есть аудиозапись этого же письма. Там его голос, это и Гаврош подтвердит, если ему дать прослушать, — торжествующе сказал Брюква. — Так будешь деньги возвращать, или мне к Гаврошу пойти? Кстати, могу войти в твое положение и снизить сумму, которую хочу с тебя получить, до пяти тысяч. Идет?

— Ты это… не к Гаврошу иди, а знаешь, куда?

— Куда?

— На хер!

Я встал из-за стола и, не попрощавшись, вышел на улицу. Фальсификатор хренов. Подделал голос и почерк Шаймиева и теперь пытается с меня деньги сбить. Урод!

Все, о чем мы говорили с моим бывшим компаньоном, для меня уже было глубоко в прошлом. В начале девяностых мы немножко баловались с разными кооператорами, бизнесменами, потом подкопили капитал и начали вкладывать его в бизнес. А потом один из тех, с кем был связан наш бизнес, скрылся с нашими деньгами, которые мы ему дали в качестве предоплаты. Начали, конечно, его искать, но не нашли.

Один из наших, который вроде бы вышел на его след, погиб, а у меня взорвали машину. Мой «мере» взлетел на воздух за несколько секунд до того, как я собирался в него сесть. Тогда мне все на свете надоело, я пошел работать в «Золотую пулю» и стал журналистом.

В определенных кругах города это очень долго обсуждали и решили, что я заболел. Психически. Брюква исчез из города на пару лет, но потом вернулся и начал в буквальном смысле слова побираться. Рвал по крохам в разных местах, не брезговал даже мелкими разводками всяких лохов. На Московском вокзале держал десяток проституток самого низкого качества. А тут, гляди ты, пришел предъяви делать, да еще и с охраной.

Может, он теперь в авторитете, а я не знаю ничего? Надо будет поспрошать о нем у бывших коллег по бизнесу.

Посмотрев на часы, я решил не откладывать это дело в долгий ящик и прозвониться прямо сейчас. До встречи с адвокатом оставалось еще около часа, и я пошел к метро. Проговорив минут двадцать и узнав все, что мне было надо, я поехал на встречу с Палкиным.

Разговор с пацанами меня успокоил.

Брюква как был дешевкой, так ей и остался. Хотя в последнее время и стал немного приподниматься, деньги у него откуда-то появились. Даже кое-кому из среднего звена криминалитета некие услуги оказывал. А вот Гаврош с тех пор, как я ушел из бизнеса, поднялся и «держал» сейчас чуть ли не все Колпино. Но у него своих проблем хватает, и слушать вымыслы Брюквы он не станет. А если станет, то можно будет намекнуть бывшему соратнику о некоторых его заморочках с Ижорскими заводами. Эти материалы попали ко мне уже в то время, когда я работал в Агентстве, но хода им я пока не давал, оставив до лучших времен. В общем, я выкинул Брюкву из головы и поехал на встречу с Палкиным.

Адвокат уже ждал меня в кафе «Идеальная чашка» на Марата. Мы заказали по кофе и несколько минут говорили о деле, которое Палкин в настоящее время вел в Дзержинском суде. Дело было громкое. В свое время рухнуло одно из старейших в городе агентств недвижимости «Интер Орхидея». Хозяин разорившейся фирмы, гражданин США

Джон Борборан, укравший у своих клиентов почти два миллиона долларов, уехал в Штаты. Следствие велось через пень-колоду и наконец дошло до суда.

Но перспективы, на мой взгляд, вернуть украденные деньги у пострадавших не было. Впрочем, Палкин был уверен, что надежда есть — если удастся притянуть в качестве соответчика банк, через который осуществлялись махинации.

Быстренько ознакомившись с документами и задав пару уточняющих вопросов, я решил перейти к делу, которое интересовало лично меня.

— Андрей, у тебя случайно нет на примете хорошего психиатра? — осторожно начал я.

— А что случилось? — сразу заинтересовался Палкин.

— Да пока ничего особого, но проконсультироваться надо.