Золотая ветвь - Романова Галина Львовна - Страница 21

Горные карлики обитали в пещерах, ютясь там, где не станет жить ни одно живое существо. Они питались всем, что попадется под руку, не брезгуя и телами погибших сородичей. Каннибализм для них был обычным явлением. Своей цивилизации у полудиких дворхов не было. Они практически не умели обрабатывать металлы и пользовались только камнями, которые шлифовали с поразительной ловкостью. Их копья и ножи были каменными, но отточенными до остроты стальных клинков. Единственными существами, которых они приручили и использовали в своих целях, были белые пещерные волки. Дворхи ездили на этих зверях, цедили их молоко для своих детей, пряли их шерсть, а из шкур умерших зверей шили одежду. В то же время они, как и все дикари, охотно вступали в контакт с цивилизованными народами, но лишь для того, чтобы использовать исследователей в качестве источника мяса, а их вещи забирали и находили им применение в нехитром хозяйстве. Гномы отлавливали молодых дворхов и приручали их, используя в качестве рабов на тяжелых работах. И единственными разумными существами, с которыми дворхи поддерживали хоть какую-то видимость нормальных отношений, были пресловутые орки. Именно из-за их «дружбы» с орками послушницам-Видящим и рассказывали об этих существах. И даже заставляли учить их грубое примитивное наречие.

И сейчас Ласкарирэль слушала и понимала, о чем лепечут эти любители падали.

— Она живая! Живая! — выкрикивали дворхи, прыгая вокруг нее. — Свежее мясо! Сладкое мясо! Хорошее мясо!

— Прочь! Уйдите! Оставьте меня! Пошли вон! — закричала она, когда дворхи, побросав падаль, стали сжимать вокруг нее кольцо.

— Говорящее мясо! — Карлики приостановились. В их примитивных мозгах это не укладывалось. Ведь, кроме орков, с ними практически никто не разговаривал. Они просто не знали, что остальные живые существа (кроме диких зверей и волков, разумеется!) как-то общаются между собой.

— Это говорящее мясо!

Дворхи больше не пытались проткнуть ее копьями, но собрались вокруг эльфийки, сомкнув кольцо. Подошедшие последними вели на поводках пещерных волков. При одном взгляде на морды этих зверей, испачканные в крови, девушке стало дурно. Пока их нагружали, волки подкреплялись мясом ее погибших сородичей.

— Э, — самый сообразительный дворх принялся толкать остальных, — этот такой же, как эти! — Он указал на разбросанные повсюду тела. — Он из них!

Это заявление было встречено бурей эмоций. Кто-то приволок отрубленную голову эльфа, и все стали сравнивать их между собой. Ласкарирэли вновь сделалось дурно. Когда голову эльфа сунули ей буквально под нос, она отвернулась, и ее стошнило, но из пустого желудка вылилось только немного желчи, оставив едкий привкус во рту.

— Он такой же! — сравнив, заверещали дворхи. — Он один из них! Надо взять его с собой! Будет запас свежего мяса!

— Нет! — сообразив, чем ей это грозит, встрепенулась Ласкарирэль. — Нет!

Но в головах у дворхов могла поместиться только одна мысль. Карлики заверещали и скопом бросились на нее.

Девушка отбивалась, как могла. Она пихалась, толкалась, уворачивалась, но карликов было слишком много. Они повалили ее и, пока одни сидели на пленнице, другие ловко скрутили ей руки и набросили на шею ременную петлю. Петлю двумя концами привязали к двум пещерным волкам, после чего тычками копий поставили «добычу» на ноги.

— Пошел! Пошел!

Пещерные волки косились на нее с совершенно разумным видом. «Только попробуй заупрямиться, — казалось, говорили их янтарные глаза. — И мы покажем тебе, кто здесь главный!»

Держась за шерсть, дворхи вели зверей по склону, те тянули девушку за собой, а сзади спешило еще несколько карликов, подталкивающих ее в спину и ягодицы копьями. Еще четверо волков, груженных мясом, шагали рядом. Подле них ковыляли их хозяева — некоторые наравне со зверями тащили мешки с мясом.

К счастью, идти оказалось недалеко — перейдя ущелье, дворхи быстро нашли тропинку, которая привела их ко входу в пещеру. Пленницу поставили на колени — только так она могла пробраться в низкий вход. Рук ей так и не развязали, так что девушка несколько раз упала и здорово разбила колени о камни.

Только в пещере с нее сняли поводки, которыми тут же опутали ноги так, что девушка не могла пошевелиться. После чего живую добычу бросили в угол, в примитивный загон, сплетенный из прутьев. Судя по остаткам помета и небольшому количеству высохшей травы, какое-то время назад тут содержались пойманные животные. Скорее всего, горные козы.

В пещере на полу горело несколько костров, вокруг которых сейчас сосредоточилась жизнь племени. Остававшиеся дома женщины и дети окружили охотников и наперебой радовались богатой добыче. Освобожденные от поклажи волки разбрелись по пещере. Два зверя устроились подле загона, сверкая в полутьме янтарными глазами. Стоило пленнице пошевелиться, как звери принимались глухо рычать.

Тем временем восторги дворхов чуть поутихли, и племя принялось готовить трапезу. Костры разожгли посильнее, и вскоре пещеру заполнил сладковатый запах жареного мяса. Женщины тем временем резали остальное мясо на кусочки и спешили выложить их на камнях возле входа в пещеру, чтобы оно провялилось для лучшей сохранности. Но примерно треть добычи уже сегодня исчезнет в желудках соплеменников. Подростки уже нацелились таскать куски, и занятые готовкой женщины гоняли их от костров.

Наконец мясо было готово, и племя сгрудилось возле огня, с жадностью поглощая пищу. То и дело вспыхивали драки и ссоры из-за лучших кусков.

Ласкарирэль лежала с закрытыми глазами. Если бы могла, она бы зажала уши, чтобы не слышать их визгливых воплей. Ей было страшно и жутко. Сейчас она чуть ли не с нежностью вспоминала похитившего ее орка — по крайней мере, он не собирался ее есть. А что до изнасилования, то последние события напрочь стерли все впечатления от того случая, словно это произошло не с нею.

Рядом что-то задвигалось, и девушка вздрогнула, когда ее окликнули.

— Открой рот! — приказал дворх. — Ешь.

Ласкарирэль распахнула глаза. Карлик через прутья загона протягивал ей на палочке кусок жареного мяса. Кусок эльфийского мяса! Ей! Эльфийке! Пленницу снова затошнило.

— Ешь, — повторил дворх и ткнул мясом ей в лицо. Девушка отворачивалась, но он был настойчив и продолжал тыкать куском до тех пор, пока тот не соскользнул с палки, упав на земляной пол. Острый кончик палки оцарапал пленнице щеку. Плюнув с досады, карлик что-то проворчал и ушел к соплеменникам.

Постепенно насытившиеся дворхи стали устраиваться на ночлег. Костры пригасили, большинство женщин и детей убрались в глубь пещеры, где устроились вперемешку с волками. У порога осталось всего два волка и несколько мужчин. Сбившись в кружок, дворхи о чем-то негромко переговаривались, но то один, то другой тут и там принимались клевать носами, и вскоре ни одного бодрствующего карлика не осталось. И лишь волки не дремали, поблескивая в темноте янтарными зрачками.

Ласкарирэли не спалось, и причиной тому был не только страх за свою жизнь. Кусок жареного мяса упал совсем близко от ее лица и дразнил сладковатым ароматом. Уже несколько дней она не ела досыта и теперь просто сходила с ума от его запаха. Только одно удерживало ее — это было мясо эльфа. Она не должна есть мясо сородичей. Так поступают только дикари… Но как же хочется есть!

Не выдержав, девушка наклонилась и схватила мясо зубами.

Следующие несколько дней она прожила в каком-то оцепенении, наполненном страхом и ожиданием конца.

Дворхи жили своей жизнью. Мужчины племени еще дважды отправлялись в ущелье за мясом. На второй день они принесли его совсем мало — на жаре оно быстро портилось, да и падальщики знали свое дело. Как бы то ни было, но у племени образовался солидный запас — они даже дважды в день кормили свою пленницу и сделали ей небольшие послабления. Теперь она могла кое-как двигаться в загоне, переползая из угла, где спала, в то место, где была устроена уборная. Еще несколько дней племя благодушествовало, наслаждаясь запасами. Потом, когда они закончатся, мужчины вместе с пещерными волками пойдут на охоту. Если она будет удачной, все начнется сначала. А если нет — дойдет черед и до нее.