Золотая ветвь - Романова Галина Львовна - Страница 20

Или не успел.

И вот теперь она пыталась вспомнить, гдевсе это происходило, чьируки удерживали ее и, самое главное, какое имя она пыталась прокричать.

Какое-то время девушка ломала над этим голову, но настойчивое урчание голодного желудка отвлекло ее. Пока не поест и не восстановит свои силы, она ничего не добьется — в монастыре послушниц, готовящихся стать Видящими, на несколько дней запирали без еды, заставляя девочек проверить, как долго они смогут обходиться без пищи и сохранять при этом магические силы. Для той, которая прежде была Ласкарирэлью, предел наступал на третьи сутки — и это при том, что воды она получала вволю и ей не приходилось долго бродить по скалам.

Вчера, оставшись одна и успокоившись, она побрела куда глаза глядят, бессознательно выбрав то же направление, что и похитивший ее орк, — просто потому, что в этих местах он был единственным живым существом, про которое она хоть что-то знала. Возвращаться в селение девушке не хотелось ни под каким видом. Какое-то время она, сама того не зная, двигалась строго по его следам, но потом сбилась с пути и с полудня блуждала по горам. Вечером ей, полумертвой от усталости и голода, удалось набрести на родничок в овраге. Возле него девушка отыскала кое-какие съедобные коренья и даже несколько кустиков с неизвестными ей, недозрелыми и травянистыми на вкус, но съедобными ягодами. Это помогло ей поддержать силы, но сейчас желудок снова требовал пищи.

Девушка тщательно обыскала растительность вокруг родничка, исползав склоны оврага вдоль и поперек, но нашла лишь еще один кустик с такими же незрелыми ягодами и всего один съедобный корешок. Он был такой маленький, что Видящая прошла бы мимо и не заметила его, если бы не споткнулась о камень как раз рядом. Всего этого ей хватило лишь, чтобы унять тупую резь в желудке, но с исчезновением голода вернулось ощущение силы.

Она снова почувствовала себя волшебницей. На четвереньках выбралась из оврага, уселась поудобнее, приняв одну из поз для медитации, которым их обучали в монастыре, и приготовилась слушать. У каждого вида живых существ есть свои, особенные излучения мозга, называемые эманациями. По ним знающий может легко понять, есть ли поблизости живые существа и кто это — эльф, орк, человек, гоблин, огр [2], подземник или вовсе животное. Спутать их невозможно. Что до полукровок, то они могут по желанию подстраиваться под одного из родителей, но, как правило, каждый полукровка обладает эманациями настолько индивидуальными, что спутать одного полукровку с другим также трудно, как спутать огра с эльфом или гнома с человеком.

Девушка зажмурилась до рези в глазах и попыталась услышать, что творится вокруг. К ее огромному сожалению, поблизости не было никаких следов разумных существ — разве что глубоко под землей улавливались слабые отголоски мыслей цвергов. Но эти существа очень редко показываются на поверхности, выходя наружу только в безлунные ночи. Достучаться до них было практически невозможно — толстый слой камня приглушал все попытки…

Хотя нет! Впрочем… Где-то на востоке она внезапно уловила эманации огромного количества эльфов. Ей понадобилось несколько минут, чтобы поверить в такую удачу. Эльфы — здесь и так много! Несомненно, это легионы Наместника Изумрудного Острова, великолепного лорда Шандиара. Они же хотели прорваться в глубь орочьих земель, выполняя план покойной Наместницы Ллиндарели. Видящая тогда еще предсказала, что они могут совершить ошибку… И, кажется, они намерены это сделать!

Она должна их предупредить! Пока не поздно! Правда, они слишком далеко, но какое это имеет значение! Здесь эльфы, и она вернется к сородичам!

Девушка вскочила и со всех ног бросилась в ту сторону.

Напряженные мысли и чувства подсказали ей, что она двигается в правильном направлении. Она бежала, потом брела, потом ковыляла, потом ползла, пока хватало сил.

На второй день ближе к вечеру уровень эманаций резко пошел вверх, словно эльфы одновременно испытали какое-то огромное потрясение или сильные эмоции, а потом пошел на спад, пока за два часа до заката не прекратился совсем. Но Ласкарирэль выдохлась значительно раньше. В тот час, когда вместе с закатом истаяли зовущие ее эманации, она лежала на камнях, совершенно обессилев.

Ночь принесла с собой холод. Наутро на камнях выпала роса, которую девушка слизала языком. Все тело ее болело от усталости, локти и колени были изодраны в кровь, голова кружилась. Но мысли сквозь туман просачивались совершенно ясные — совсем близко сородичи и спасение. Она должна дойти, во что бы то ни стало должна, иначе она так и умрет на этих камнях.

Ласкарирэль поползла вперед. Сил, чтобы идти, у нее уже не оставалось, но она упорно цеплялась за камни и кустики камнеломки, карабкаясь вверх по склону. Стоит ей перевалить через хребет, и она увидит своих. Правда, возможно, там их и нет — легионеры разбили лагерь, переночевали и утром двинулись дальше. Но она сможет покопаться в углях кострищ — вдруг да отыщется что-то съестное. Тогда ей легче будет продолжать путь.

Девушка ползла, не чувствуя странного запаха, который вставал ей навстречу. Впрочем, носом она и не могла его учуять, а сила сейчас покинула молодую волшебницу, полумертвую от усталости.

От заливавшего глаза пота, упавших на лицо волос и слез, ничего не видя вокруг, она все-таки смогла перевалить через горный хребет, но когда стала спускаться, уставшие руки и ноги отказались ей служить, и девушка кубарем покатилась вниз. Падая, она ударилась обо что-то и ненадолго потеряла сознание.

А когда пришла в себя и приподнялась, осматриваясь, ужас пробрал ее до костей и на миг пробудил все чувства и мысли. Она даже смогла вскочить и отступить на несколько шагов, уперевшись спиной в какой-то камень.

Склон представлял собой поле боя. Битва, должно быть, произошла только вчера — разбросанные там и сям обнаженные тела эльфов еще не начали гнить. Но вокруг шныряли мелкие зверьки-трупоеды, а на камнях и ветках нескольких кедрачей сидели вороны и грифы. Падальщики взлетали с трупов, спугнутые появлением живого существа, но потом возвращались к прерванному занятию.

Склон ущелья был усыпан телами павших. Пронзенные стрелами, разрубленные топорами и мечами, трупы эльфов были повсюду. Тел их противников не нашлось ни одного, но девушка и не искала. Она была слишком поражена и подавлена увиденным. Все ее надежды рухнули, обратились в прах. Она была единственным разумным существом и — более того! — единственным живым эльфом на многие лиги вокруг. А это значило, что шансов на спасение у нее нет. Как нет и сил, чтобы идти дальше.

Издав отчаянный крик, Ласкарирэль рухнула на камни, теряя сознание.

А очнулась она от того, что ее довольно непочтительно и больно тыкали чем-то острым в бок.

Девушка невольно вздрогнула и вскрикнула, когда кончик чего-то острого проткнул ее кожу, и почти сразу над нею раздался пронзительный визг. Затем кто-то отчаянно залопотал и тут же вокруг застучали маленькие ножки. Сразу двое или трое неизвестных существ заговорили разом, перебивая друг друга и явно зовя остальных.

Ласкарирэль открыла глаза и пошевелилась, приподнимаясь на локте. Уже одно то, что здесь есть разумные существа, придало ей сил. А то, что наречие этих существ оказалось знакомым, и вовсе стоило того.

Спускался вечер, и низ ущелья был залит сизым полумраком, но тут, на склоне, еще было достаточно светло. Последние лучи уходящего солнца освещали все ту же безрадостную картину побоища, но теперь между трупами двигались и двуногие обитатели этой местности. Лохматые карлики, закутанные в шкуры крыс и шакалов, вооруженные копьями и кривыми ножами, суетились среди трупов, с отвратительной деловитостью срезая с них куски мяса и заворачивая в сшитые из тех же шкур мешки. Несколько крупных серебристо-серых зверей, таких же лохматых, как их хозяева, терпеливо стояли, ожидая, пока их навьючат страшным грузом. Именно по этим зверям Ласкарирэль и опознала дворхов.