Бандитский Петербург - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 31

Люк наверху открылся, и показалось довольное лицо Карабаса.

— Ну как, проникся?

— Проникся… А где же сами должники-то? Сейчас есть кто-нибудь?

Карабас огорченно вздохнул и развел руками:

— Сейчас, как назло, нет никого. Мы ведь не занимаемся захватом пленников для обслуживания фермы. Люди не всегда бывают должны. У нас — то густо, то пусто. Рекорд был прошлой зимой — десять человек! Теснота была страшная, и экономически невыгодно — их же всех кормить надо… Ничего, скоро новые помещения построим… Пока в стране инфляция, деньги нужно в сельское хозяйство вкладывать. Продукты нужны людям всегда…

Обедали молча, лосятина почему-то не лезла в горло. После еды стали собираться обратно. Минут тридцать Карабас что-то тихо говорил колченогому, а тот подобострастно кивал.

Волкодавы тоже получили свою порцию мяса, они жрали сырую лосятину жадно и быстро, лапы у них до самого брюха были забрызганы кровью…

— Ну что, вижу, не очень тебе моя ферма понравилась? — констатировал Карабас.

— Неужели ты сам не понимаешь… Ведь эти должники, они просто становятся настоящими рабами… Дикость какая-то…

— А Россия пока еще — дикая страна… Да и их никто не заставлял в долги влезать… Эх, Андрей, рабство — это не факт сидения на цепи. Рабство — это состояние души…

Видимо, мои слова задели Карабаса, потому что, садясь в машину, он неожиданно сказал:

— Между прочим, некоторые сюда сами просились. А некоторых семьи отдавали и еще деньги нам платили — чтобы мы их от наркотиков и пьянства отучили. И излечивали, кстати. Первый месяц били каждый день, чтобы не выли, зато потом они в человеческий образ возвращались…

«Мерседес» тронулся, и Карабас вновь предложил мне лечь поспать. Но сон не шел, несмотря на сытный обед. Через пару часов езды Карабас остановился и предложил мне пересесть за руль — он засыпал. Жена его тоже спала. Глядя на них, мирно спящих, я пытался вызвать в себе какое-то чувство гнева, но почему-то не мог. Вместо гнева ощущалась тоска…

Карабас был прав — не дороги надо ругать у нас, а машины. На скорости 110 километров в час в «мерседесе» не чувствовалось толчков от ухабов и ям, иногда казалось, что машина стоит на месте и мы не удаляемся от «Карабасовского имения». Казалось, что вся наша страна чем-то похожа на ферму Карабаса…

Дожить до рассвета

После ареста Малышева обстановка в «бандитском Петербурге» чрезвычайно накалилась. Бандиты теряли своих людей во внутренних разборках и в продолжавшейся волне арестов. Кое-кто даже пустил слух, что посадки все новых и новых бандитов вызваны тем, что «малышевские» лидеры их сдают. Осенью 1992 г. в бандитской среде Петербурга даже родилась грустная поговорка: «Кого не посадили, — того дострелят». Одновременно с этим Петербург стал объектом пристального внимания ориентированной на воров в законе Москвы. На состоявшемся в марте 1993 г. московско-питерском сходняке москвичи открыто предложили свои услуги для «принятия знамени из ослабевших рук». Выступивший против этой идеи Андрей Берзин по кличке Беда был расстрелян из автомата спустя несколько дней после сходняка — в лучших гангстерских традициях. Москвичи поставили смотрящим по Питеру Кудряша, а его заместителем — Костю-Могилу. Усилившийся натиск воров не принес мира. В 1993 г. были осуществлены покушения чуть ли не на всех видных питерских бандитов. Однако питерский бандитизм выжил и продолжал развиваться, штурмуя все новые и новые высоты. Этому в немалой степени способствовало возвращение в Петербург Владимира Кумарина. В настоящее время уже можно говорить о наличии в городе мощных, структурированных преступных сообществ с коммерческими, экспертными, разведывательными и контрразведывательными службами, с прекрасной материально-технической базой, со своими политиками и рупорами. Схема сообщества упрощенно выглядит так: бригада (5-10 человек), звено (от 2 до 5 бригад), группа (2-5 звеньев), группировка (2-4 группы), сообщество (от 5 и более группировок). Осознают себя реально членами именно сообщества бандиты не ниже уровня звеньевых. Совершенно четко в Петербурге к началу 1994 г. можно было выделить «тамбовско-воркутинское», «азербайджанское», «чеченское» и «малышевское» сообщества.

Известны факты, когда к лидерам сообществ привозили уже не только бизнесменов, но и директоров крупнейших государственных предприятий, а бандиты давали им заказы — а следовательно, работу и рабочие места.

С начала 1993 г. бандитизм стал брать на себя функции регулирования рынка, который мы все вместе пытаемся построить. Установились прочные контакты с зарубежными партнерами в Германии, Венгрии, Польше, США, Италии, Финляндии, Швеции и других странах. Разрабатываются и осуществляются уникальные криминальные операции, не имеющие аналогов в мировой практике, — и мы обязательно попытаемся рассказать об этих операциях…

А пока — вернемся к тому, с чего была начата четвертая часть книги. Никакой загадки призрачного бандитизма не существует, потому что бандитизм давно перестал быть призраком. Однако существуют чрезвычайно влиятельные силы, заинтересованные либо в недооценке состояния организованной преступности в России, либо в оценке примитивной. Грустно, что весьма высокие должностные лица воспринимают организованную преступность, как просто рэкет, а глав преступных сообществ считают всего-навсего главными рэкетирами. Отсюда и убожество программ по борьбе с организованной преступностью, предложенных подавляющим большинством депутатов Государственной Думы. Как могло получиться, что в проекте новой Конституции намного больше места уделено правам задержанных милицией, то есть потенциальных преступников, чем правам жертв? Предложить ограничить задержание граждан без ареста с 72 часов до 48 мог только человек, совершенно незнакомый с элементарной оперативно-следственной практикой, либо… (За 48 часов просто физически не успеть оформить все необходимые бумаги и провести все положенные мероприятия. А если задержанный без документов бандит откажется помочь идентифицировать свою личность под предлогом того, что он, скажем, зулус, и требует переводчика, — тогда его смело можно выпускать сразу, в двое суток все необходимое не сможет сделать даже Штирлиц).

В обществе еще не сложились условия для нормального противостояния организованной преступности — прежде всего потому, что еще не сформировался средний класс — гарант стабильности в любом государстве, а прослойка между элитой и люмпенами — это пока еще очень тонкий, почти «пограничный» слой…

Тьма криминального беспредела накрыла нашу землю. Ее не надо бояться, нужно спокойно и холодно сказать себе, что это так. Страх и истерика, а также самообман ничего не дадут; кроме того, по законам природы, чем больше сгущается тьма, тем скорее и неизбежнее наступит рассвет. Вот и нужно готовиться к этому рассвету — держаться, как держатся десантники в окружении, — беречь патроны, товарищей и себя и ждать подхода основных сил, удерживая занятые рубежи. Это очень важно сейчас для всех порядочных людей. Важно сохранить себя, свою честь и свой потенциал, не скатиться в болото отчаяния, не продать свою душу, не спиться от тоски и боли, не отупеть и не превратиться в разваливающийся от безволия и жалости к самому себе кусок дерьма. В общем, нужно сжать зубы и попытаться выжить. Это не так легко, но и не невозможно. Нужно просто дожить до рассвета…

Июль 1992 — февраль 1994 г.

Часть пятая.

Государство в государстве

Наверное, эту книгу можно писать всю жизнь…

После выхода в сборнике «Ловушка для умных» первых двух частей «Бандитского Петербурга» я получил много читательских откликов. Как ни странно — и те, кто ругал меня, и те, кто благодарил, задавали мне один и тот же вопрос: «Зачем вы об этом пишете? Для чего вам это надо?» Кто-то предполагал, что я работаю на бандитов, делаю им рекламу, кто-то, наоборот, считал меня «ментовской прокладкой». Самое смешное заключается в том, что, работая над темой развития современной организованной преступности, я действительно получал неоднократные предложения пойти на службу практически во все правоохранительные структуры. Аналогичные предложения высказывали и некоторые преступные группировки. Один день у меня был даже рекордным — за 24 часа я получил два приглашения от параллельных правоохранительных структур и одно от бандитов. От всех этих предложений я отказался. Я пишу об истории развития петербургского бандитизма потому, что мне это интересно. Я надеюсь, что интересно это будет и Вам, Уважаемые Читатели. То, что вы прочтете, — это уже история, потому что книга никогда не угонится по оперативности за газетой или даже журналом. А историю надо знать, какой бы горькой, страшной и позорной она ни была. Потому что именно история помогает правильно ориентироваться в событиях сегодняшнего, а иногда и завтрашнего дня.