Мелодия страсти - Конрад Линда - Страница 7

— Кейт, ты как — готова?

— Готова уезжать, ты имеешь в виду? А куда? Вечер уже окончен? Я хотела объяснить тебе…

— Ничего еще не кончено. Собирайся. Я оплачу счет, и мы поедем домой.

— Домой? В гостиницу?

Чейз встал и произнес, внимательно наблюдая за выражением лица Кейт:

— Ко мне домой, chere. Мы едем в Оук-Холл. Я приготовил для тебя игру, от которой ты не сможешь отказаться.

Чейз ждал, что Кейт начнет задавать вопросы, но она лишь упрямо подняла подбородок и не произнесла ни слова. Он разрывался между влечением к этой женщине и старанием воскресить былую ненависть. Ну почему все так запуталось? Почему она совершенно не похожа на отвратительную стерву из его кошмаров?

— У меня есть нечто, что нужно тебе, — тихо сказал он, — и это будет ставкой в нашей игре.

— Я не такой уж хороший игрок, — заметила Кейт.

— Пустяки, все равно мы оба получим массу удовольствия. — Чейз выскользнул из кабинки, повернулся и протянул Кейт руку. Не обратив внимания на этот жест она последовала за Чейзом. — Посмотрим-ка, на что ты готова, чтобы я согласился на твою просьбу. — Чейз взял ее за руку и, наклонившись к самому уху Кейт, прошептал:

— Как насчет маленькой партии в покер?

— Какой? Я не большой знаток карточных игр.

— А в данном случае это даже к лучшему, Кейт, потому что я предлагаю разновидность покера, в которую могут играть двое старых друзей и от которой я получу большое удовольствие. — Чейз чуть помолчал и закончил:

— Мы с тобой сыграем в стрип-покер[1].

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Так нечестно, Кейт, — притворно гневаясь, прорычал Чейз, хотя в глубине его глаз таились веселье и озорство.

— Туфля — тоже предмет одежды, — возразила Кейт. Она уже сняла часы, кольцо и сережки, так что у нее не оставалось иного выхода, как слегка слукавить. Она не хотела уступать. — Кроме того, если кто-то плутует, так это ты, — добавила она. — Мне идут просто отвратительные карты.

Чейз негромко рассмеялся и покачал головой.

— В этом нет необходимости. Ты, знаешь ли, играешь из рук вон плохо. — Он откинулся назад и, прищурившись, посмотрел на Кейт сквозь пламя свечей. — Но предметом одежды является пара туфель, так что ты не можешь снять только одну.

— Ну ладно, — неохотно согласилась Кейт и сбросила туфлельки.

Пытаясь отсрочить неизбежное, она неторопливо отпила большой глоток бренди. Руки у нее тряслись, но не от страха. Она просто не хотела, чтобы Чейз понял, как сильно он волнует ее. После десяти лет ожидания, тоски по его ласкам она отчаянно желала проиграть. А как же иначе, если у нее кровь кипела от одной близости Чейза?

Они сидели на ковре перед камином, в ее доме. Чейз разжег камин, чтобы разогнать ночную прохладу, принес свечи и напитки.

Наконец Кейт подняла глаза и увидела, что Чейз смотрит на нее с коварным и очень подозрительным огоньком в глазах. Он начал очередную партию. Карты с легким шелестом падали на ковер, молча моля Кейт взять их в руки и узнать свою судьбу.

— Твой ход, Кейт.

Усилием воли она заставила себя взять карты. И тут же поняла, что выиграла.

— Что… — Она прокашлялась и вспомнила, что, играя в покер, надо следить за своим лицом. — Каковы ставки на этот раз? У меня осталось только белье и платье.

— Пусть будет платье, — лениво протянул Чейз.

— Ладно, но пообещай, что подумаешь над моей просьбой оставить Шелби с девочкой в гостевом коттедже.

— Не умеешь ты блефовать, chere. Пришли хорошие карты? Ты мне напомни как-нибудь, я научу тебя не выдавать своих чувств, когда выпадает хорошая сдача. Но только не сейчас, — добавил он с кошачьей улыбкой. — Давай посмотрим, чем ты можешь похвалиться. Открываемся.

Деваться было некуда. Кейт молча разложила карты веером, пытаясь сдержать радость. Но тут Чейз торжественно открыл ей свои карты, и желудок Кейт подпрыгнул внутри и начал выделывать коленца.

— Четыре короля, — простонала она в изумлении. Потрясенная таким невероятным везением, она могла лишь молча сидеть и смотреть на карты.

Она поняла, что произошло, только когда Чейз протянул руку и коснулся тонкой бретельки ее платья. Потрясенная изысканно-эротическим ощущением его руки на своем плече, Кейт вздрогнула и отпрянула. Потом молча обругала себя. Какого черта она шарахается от Чейза? Она же не для этого согласилась на игру!

— Я честно выиграл, — хриплым шепотом сказал Чейз. — Но не собираюсь заставлять тебя делать что-то, что тебе не нравится. Тем более силой.

— О, Чейз, — с трудом выговорила Кейт. — Это были твои первые слова, тогда. Помнишь?

— Это было давно, — ответил Чейз. — Все изменилось.

Но только не для нес.

— Я помню все, как будто это было вчера. — Воспоминания до сих пор жгли ее душу. — Моя мать только что… сбежала. И когда мы поняли, что возвращаться она не собирается, отец просто пожал плечами и заявил: «Скатертью дорога». Я так и не смогла простить ему это.

— Да, ты тогда была еще та штучка, — согласился Чейз. — И решила тоже сбежать из города.

Он откинулся назад, в тень, и голос его стал глубоким, обволакивающим.

— Я помню темноволосую девчонку — кожа да кости, с царапиной на подбородке, которая зашла на пользующуюся дурной славой окраину города и потерялась там. Ты боялась каждого шороха и в то же время была готова сразиться со всем миром.

— Я не потерялась, — улыбнулась Кейт собственному детскому безрассудству. — Я просто была не в себе. Но ты и твой отец подобрали меня, накормили и мягко убедили вернуться домой. Никого добрее вас я, пожалуй, в жизни так и не встречала.

И с первого взгляда Кейт бесповоротно, безумно влюбилась в Чейза.

— А твоя мать так и пропала? Ты не знаешь, где она сейчас? — В хриплом голосе, донесшемся из тени, прорезалась нотка участия. — Ты могла бы нанять частных детективов, чтобы ее найти. Так поступили, например, душеприказчики моей бабки.

— Нет, это уже неважно, — ответила Кейт, но, когда что-то кольнуло в сердце, поняла, что безразличие ее, скорее, наигранное.

А потом от голоса Чейза повеяло холодом.

— Ну конечно, ты давным-давно опустила руки, перестала сражаться за то, что важно, так? — спросил он с неприкрытой усмешкой.

Кейт не сомневалась, что он говорит о той ужасной ночи, когда ее мир рухнул.

Но она не хотела говорить об этом. Не сейчас. Сегодня она мечтала ощутить прикосновение его рук, его губ. Она слишком долго ждала этого момента.

— Неважно, где сейчас моя мать, — вздернула она подбородок. — Если бы она любила меня, хотела меня видеть, то уже появилась бы. Но я выросла, и мне больше не нужна мать.

Повисла напряженная тишина, и Кейт встревожилась. О чем сейчас размышляет Чейз?

— Ты и про меня так думала, Кейт? Если бы я хотел видеть тебя, я должен был бы связаться с тобой? А тебе не приходило в голову самой попробовать найти меня?

Кейт грустно покачала головой.

— Я была уверена, что ты не захочешь со мной говорить… что ты ненавидишь меня. Я… я тебя за это не виню, но я не могла… — Она замолкла и уронила голову на грудь, пытаясь сдержать набежавшие слезы.

Она совсем не так представляла себе этот вечер. Неужели они не могут на одну ночь забыться в объятиях друг друга?

— Я не считал… не могу… ненавидеть тебя, chere. — На мгновение голос Чейза стал глухим от переполнявших его чувств, и Кейт, страстно желая оставить прошлые ошибки позади, едва не выпалила в ответ правду о том, что произошло той ужасной ночью. Но, вовремя одумавшись, поняла — подобное признание навсегда оттолкнуло бы от нее Чейза. А ей так хотелось провести хотя бы несколько часов, несколько дней, с мужчиной, которого она любила.

И вот поэтому она ничего не сказала, а поднялась на ноги и спустила с плеч тонкие бретельки своего платья. Потом начала расстегивать молнию, но слишком поздно поняла, что руки у нее трясутся, и ей не справиться с застежкой. От сознания собственной неуклюжести у Кейт краска прилила к щекам. К тому же на ней было самое сексуальное белье из ее запасов, из черного кружева. Ведь Чейз сказал, что хотел бы сделать ее своей любовницей, и она страстно надеялась, что сегодня это случится, и приготовилась как могла.