Забытое дело - Коннелли Майкл - Страница 40

– В девяносто первом. Дотянул до двадцати пяти лет – это ему разрешили – и ушел. Я проверила – Росс уехал в Айдахо. Сынок подался туда же, но еще раньше папаши. Думаю, обосновались в каком-нибудь закрытом белом анклаве, где чувствуют себя как дома.

– Представляю, как он веселился в девяносто втором, когда здесь заполыхало.

– Жаль, но долго радоваться ему не пришлось – погиб в девяносто втором. Дорожное происшествие. Сел пьяный за руль, когда возвращался с какого-то антиправительственного митинга.

Босх напрягся, как будто получил кулаком в живот. Он уже определил роль Росса-младшего в убийстве Ребекки Верлорен. В его сценарии Росс использовал Маккея, чтобы раздобыть оружие и, возможно, чтобы перенести девушку из дома на склон горы. И вот выясняется, что Росса уже нет в живых. Неужели расследование, едва начавшись, зашло в тупик? Неужели все закончится тем, что они придут к родителям Ребекки только для того, чтобы сообщить, что убийца их дочери давно умер? Разве это справедливо? Разве это правосудие?

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказала Райдер. – Он мог быть тем, кто нам нужен. Но похоже, не был. Я проверила по компьютеру. В мае восемьдесят восьмого Ричард Росс получил водительские права. Но получил их не здесь, а в Айдахо. Ко времени убийства Верлорен он, наверное, уже жил там.

– Может быть.

Одной проверки по компьютеру было недостаточно, и оба знали это. Босх еще раз прогнал всю информацию через фильтры – вдруг что-то и останется.

– О'кей, давай на минутку вернемся назад. Посмотрим, все ли я правильно понял. Итак, в восемьдесят восьмом в Долине появляется кучка парней, которые называют себя «Восьмеркой», носят спортивные куртки и пытаются разжечь священную расовую войну. Управление берет их на прицел и быстро выясняет, что бандой руководит сынок нашего капитана Росса из отдела внутренних расследований. Коммандер Ирвинг прикидывает, что к чему, и думает: «Гм, а почему бы не повернуть дельце к собственной выгоде?» Они оставляют в покое Ричарда-младшего, а в жертву богам правосудия приносят Билли Блица Беркхарта. Банда обезглавлена и рассыпается. Счет один – ноль в пользу хороших парней. Росс-младший сматывает удочки и сваливает в Айдахо, что на руку Ирвингу, поскольку Росс-старший теперь у него на поводке. Все довольны. Я в чем-то ошибся?

– Вообще-то он Билли Блицкриг.

– Ладно, пусть Блицкриг. Получается, что к весне все уже закончилось, так?

– К концу марта. А в начале мая Росс-младший перебрался в Айдахо.

– Ладно, идем дальше. В июне кто-то вламывается в дом Сэма Вейсса и забирает его пистолет. В июле – на следующий день после праздника – исчезает Ребекка Верлорен, девушка смешанной крови. Ее выкрадывают из дома и убивают. Не насилуют, а просто убивают – важное обстоятельство. Убийство маскируют под самоубийство, но делают это неуклюже, неумело, что указывает на работу новичка. Грин и Гарсия проводят расследование, но оно приводит их в никуда, потому что именно туда их и подталкивают. Теперь, спустя семнадцать лет, выясняется, что орудие преступления связано с парнем, который за несколько месяцев до убийства состоял в банде Росса – Беркхарта. Я ничего не упустил?

– По-моему, ничего.

– Зададим теперь вопрос: а могло ли случиться, что с «Восьмеркой» разобрались не до конца? Что, если они продолжали действовать, но перешли к новой тактике и другим методам? И эти методы включали в себя убийство?

Райдер медленно покачала головой.

– Возможно, конечно, все, но мне такой вариант кажется маловероятным. Главной их целью было привлечь к себе внимание, поэтому акции носили демонстративный характер. Горящие кресты, оскверненные синагоги. Но убийство, замаскированное под самоубийство, – какая ж тут демонстрация?

Босх кивнул. Райдер права. Его предположение выбивалось из колеи логики.

– К тому же они знали, что попали в поле зрения полиции. Если какая-то часть и продолжала действовать, то уже скрытно, без лишнего шума.

– Как я уже сказала, возможно все.

– Ладно, пусть так. Итак, что мы имеем? Росс-младший предположительно удрал в Айдахо, а Билли Беркхарт попал за решетку. Два вожака. Кто остается, не считая Маккея?

– В досье упоминаются еще пять фамилий. Ни одна из них ничего мне не говорит.

– Теперь они в списке подозреваемых. Проверим, посмотрим, кто такие и откуда и… постой-ка, подожди. А был ли Беркхарт в это время в тюрьме? Ты сказала, что ему дали год? Значит, при примерном поведении он мог выйти уже через шесть месяцев. Можешь сказать точно, когда его посадили?

Райдер покачала головой:

– Нет, но в Уэстсайд он попал в конце апреля, а значит…

– Не важно, когда он попал туда. Когда его арестовали? Когда был тот случай с синагогой?

– В январе. В конце января. У меня есть точная дата.

– Хорошо, в конце января. Ты сказала, что на Беркхарта их вывели отпечатки на банке из-под краски. В восемьдесят восьмом, по-моему, все еще делали вручную. Сколько у них могло уйти на анализы? Пусть неделя. Если Беркхарта взяли в первые дни февраля и не отпустили под залог…

Он развел руками и вопросительно посмотрел на Райдер.

– Тогда получается, что он освободился в начале июля! – взволнованно продолжила она. – С начала февраля получается как раз шесть месяцев! Ему зачли срок предварительного заключения. – Босх кивнул. – Неплохо, Гарри.

– Может быть, даже слишком хорошо. Надо все уточнить.

– Как только вернемся, засяду за компьютер и выясню точно, когда Беркхарт вышел из Уэстсайда. Что будем делать? Может, с газетой не спешить?

Босх ненадолго задумался.

– По-моему, откладывать не стоит. Если с датами все совпадет, то установим наблюдение за обоими, Маккеем и Беркхартом. Маккей – слабое звено, попробуем нагнать на него страху. Сделаем это, когда он будет на работе, подальше от Беркхарта. Если мы правы, он ему позвонит.

Босх поднялся.

– И все-таки остальных тоже надо проверить. Тех, кто остался от «Восьмерки».

Райдер осталась сидеть, глядя на него снизу вверх.

– Думаешь, сработает?

Босх пожал плечами:

– Должно.

Он огляделся, скользнул взглядом по лицам – не отвернется ли кто, не отведет ли глаза. Его бы не удивило присутствие в толпе Ирвинга. Мистер Чистюля на сцене. Такая мысль возникала у Босха всегда, когда Ирвинг появлялся на месте преступления.

Райдер встала. Они бросили пустые стаканчики в стоявшую рядом мусорную корзину и направились к выходу из вокзала. Перед самой дверью Босх еще раз оглянулся – за ними вполне могли следить. Он знал, что такую возможность нельзя упускать из виду. Вокзал, еще двадцать минут назад казавшийся теплым, гостеприимным местом, стал вдруг другим – враждебным, настороженным. Звучавшие в нем голоса уже не были шепотом благословляющих. В них прорезались резкие нотки. Это были голоса рассерженных, злых.

Выйдя на улицу, Босх заметил, что солнце спряталось за облака, а значит, очки стали не нужны.

– Извини, Гарри, – сказала Райдер.

– За что?

– Знаешь, я почему-то думала, что вот ты вернешься и все будет по-другому. И надо же – первое дело, и что мы имеем? Такое дерьмо, что хоть нос затыкай.

Босх кивнул. Они вышли на тротуар, и на глаза ему снова попались солнечные часы с выбитыми на гранитном пьедестале словами. Он задержал взгляд на нижней строчке: «Мужество – чтобы делать».

– Меня-то это не беспокоит, – сказал он. – Пусть они беспокоятся.

Глава 22

– Можно начинать, – ответил коммандер Гарсия, когда Босх спросил, готов ли он к интервью.

Босх кивнул и, открыв дверь, кивком пригласил войти двух женщин из «Дейли ньюс».

– Привет, я Маккензи Уорд, – сказала та, что вошла первой. Она, наверное, была репортером.

Вторая несла сумку с фотоаппаратом и треногу.

– А я Эмми Уорд, – представилась она.

– Сестры? – поинтересовался Гарсия, хотя ответ и не требовался: сходство прямо-таки било в глаза. Сестры были молоды, лет по двадцать с небольшим, и симпатичны – блондинки с открытыми улыбками.