Забытое дело - Коннелли Майкл - Страница 39

– Понятно. Взяли только его одного?

Она кивнула.

– Сняли отпечаток с баллончика с краской, который нашли в мусорном баке в паре кварталов от синагоги. Предъявили обвинение в преступлении на почве расовой и религиозной ненависти. У него был выбор: либо все признать, либо стать козлом отпущения и получить примерное наказание на всю катушку. – Босх молча кивнул – Райдер сказала еще не все. – В отчетах и прессе Беркхарта – или, если хочешь, Блицкрига – представили как вожака «Чатсуортской восьмерки». Говорили, что он призывал отметить тысяча девятьсот восемьдесят восьмой расовыми погромами и прочими подобного рода акциями в память их кумира Адольфа Гитлера. Ну, ты сам знаешь всю эту чушь. Да здравствует священная расовая война, отомстим за белых и все такое. Все они носили куртки с эмблемой «Миннесотских викингов» – наверное, потому, что викинги в их представлении были чистой белой расой. И у всех был один и тот же номер – восемьдесят восемь.

– Занятная получается картина.

– В общем, на Беркхарта много чего повесили. Федералы были не прочь исполнить ритуальный танец на его тупой башке, чтобы показать всем, как рьяно они защищают гражданские права. А преступлений в том году хватало. Сначала ублюдки отметили Новый год тем, что сожгли крест на лужайке перед домом одной черной семьи в районе Портер-Ранч. Потом еще несколько раз жгли кресты в других местах. Телефонные звонки с угрозами. Нападение на синагогу. Разгром еврейского центра в Энчино. И все это, заметь, в течение одного только месяца, января. Дальше – больше. Стали нападать на мексиканских рабочих. Подкарауливали кого-нибудь на улице, заталкивали в машину и увозили в пустыню. Там избивали и оставляли. На их языке это называлось разжиганием расовой розни. А результатом должно было стать разделение рас.

– Знакомая песня.

– Ну так вот, как я уже сказала, Беркхарта хотели сделать козлом отпущения. Если бы его осудили по совокупности, парень получил бы как минимум десятку в федеральной тюрьме.

– И тогда он согласился на сделку.

Райдер кивнула:

– Да. Отсидел год в Уэстсайде, получил пять условно, а остальное ему списали. «Восьмерка», конечно, развалилась, и все посчитали, что проблема решена. Дело закончилось к концу апреля, задолго до убийства Верлорен.

Слушая рассказ Райдер, Босх наблюдал за женщиной, тащившей за руку маленькую девочку. Женщина, по-видимому, спешила на метро, в руке у нее был тяжелый чемодан, и все внимание сконцентрировалось на заветной калитке. Девочку же интересовало что-то другое: она смотрела вверх, на потолок, и чему-то улыбалась. Проследив за ее взглядом, Босх увидел под потолком воздушный шарик. Несчастье одного ребенка стало тайной радостью другого. Оранжево-белый шарик имел форму рыбы, и Босх благодаря дочери знал, что изображенного на нем персонажа мультфильма зовут Немо. Мысль о дочери на мгновение отвлекла Босха, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы сосредоточиться на делах.

– И где во всем этом Маккей? – спросил он, посмотрев на Райдер.

– Большой роли в банде он не играл, выполнял мелкие поручения. Завербовать его, думаю, труда не составляло. Среднюю школу не закончил, профессии нет, перспектив в жизни никаких. И послужной список подходящий: год условно за ограбление, неоднократные задержания за кражи и наркотики. В общем, он представлялся им идеальным рекрутом. Именно таких они и искали. Неудачник, из которого можно вылепить белого воина. Но вскоре выяснилось, что парень ни на что не годен, что он – выражаясь языком Беркхарта – тупее свалившегося с дерева ниггера. Ему нельзя было поручить самое простое дело – он даже их расистские лозунги не мог написать без ошибок. Знаешь, какая у него была кличка? Джи. Так он написал слово «жид» на стене синагоги. Понимаешь?

– Дислексия?

– Полная.

Босх покачал головой:

– Что-то плохо он вписывается в дело Верлорен.

– Согласна. Думаю, Маккей играл там какую-то роль, но далеко не главную. Спланировать убийство у него бы просто ума не хватило.

Оставив на время Маккея, Босх решил вернуться к главной проблеме:

– Так как же получилось, что, имея такую информацию, они взяли только Беркхарта и отпустили остальных?

– К этому я и перехожу.

– Здесь и начинает вонять?

– Ты все ловишь на лету. Дело в том, что Беркхарт был вожаком «Восьмерки», но при этом им не был.

– Как так?

– Настоящим вожаком, как удалось установить, был парень по имени Ричард Росс. Постарше остальных, ему шел двадцать второй год. Идейный. С хорошо подвешенным языком. Сначала он привлек Беркхарта, потом других. С него все началось, и им все управлялось.

Босх кивнул. Ричард Росс – имя довольно распространенное, но он уже видел, куда оно указывает.

– Когда ты говоришь о Ричарде Россе, то имеешь в виду Ричарда Росса-младшего?

– Точно. Отпрыск нашего славного капитана Росса.

Капитан Ричард Росс долгое время служил в отделе внутренних расследований, но вышел в отставку много лет назад, когда Босх только начинал карьеру в департаменте.

Оставшуюся часть истории Босх мог бы рассказать и сам.

– Значит, они вывели из дела младшего и тем самым уберегли от неприятностей старшего и избавили департамент от хлопот, – сказал он. – Свалили все на Беркхарта, который был в банде первым после Росса. Парень отправился за решетку, а банда развалилась. Дело закрыто. Молодежь просто порезвилась, с кем не бывает.

– Ты все правильно понял.

– Позволю себе предположить, что всю информацию по банде они получили от Ричарда Росса-младшего.

– Молодец, Гарри. Таково было условие сделки. Росс-младший сдает всех, а ПООБ ликвидирует «Чатсуортскую восьмерку». После этого сынок тихонько удаляется куда подальше.

– Представляешь, какая удача для Ирвинга? День работы – и такие результаты!

– А знаешь, что самое забавное? По-моему, Ирвинг – еврейская фамилия.

Босх покачал головой:

– Еврейская или нет, но веселого тут мало.

– Знаю.

– Если Ирвинг все просчитал…

– Я прочитала отчет по делу, и у меня сложилось впечатление, что он все просчитал.

– В результате сделки Ирвинг получил полный контроль над отделом внутренних расследований. Не формальный, а настоящий, реальный контроль, подразумевающий, что он сам определял, кто и как ведет расследование. Росс оказался у него в кармане. Да, это объясняет многое из того, что тогда происходило.

– Я те времена не помню.

– Итак, «Восьмерки» больше нет, Ирвинг на коне, Росс-старший у него на крючке, и все прекрасно, – рассуждал Босх вслух. – Но тут убивают Ребекку Верлорен, и орудием убийства оказывается пистолет, украденный у парня, получавшего угрозы от той самой «Восьмерки». Мало того, оружие, похоже, украдено одним из тех, кому позволили остаться на свободе. Если выяснится, что к убийству причастна «Восьмерка», то сделка отменяется и, следовательно, достигнутый успех превращается в пшик.

– Все правильно. И тогда им ничего не остается, как подтолкнуть расследование в другую сторону. В результате преступление не раскрыто и убийца остается на свободе.

– Подонки… – прошептал Босх.

– Бедный Гарри. Отдых явно не пошел тебе на пользу. Ты решил, что они оказали давление на следствие, потому что пытались уберечь город от взрыва. А на самом деле ими руководили совсем не героические мотивы.

– Да, они всего лишь прикрывали собственные задницы и спасали то, что дала им сделка с Россом. Говоря им, я имею в виду прежде всего Ирвинга.

– Не забывай, это всего лишь предположения, – напомнила Райдер.

– Верно, это только то, что мы вычитали между строчек.

Босх вдруг понял, что должен закурить. Такой сильной тяги к сигарете он не испытывал по меньшей мере год. Взгляд скользнул по выставленным на полке киоска пачкам. Он с трудом заставил себя отвернуться. Под потолком все еще висел воздушный шарик. Наверное, попавший в плен перекрытий Немо чувствовал себя примерно так же.

– Когда Росс вышел в отставку?