Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Западноевропейская поэзия XХ века. Антология

Коллектив авторов

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Западноевропейская поэзия XХ века. Антология - Коллектив авторов - Страница 78

Изменить размер шрифта:

ГОРЕ ЛЮБВИ [107]

Перевод Г. Симановича

В полнеба звезд и полная луна,

И по карнизам гомон воробьиный,

И громкой песней листьев сметена

Печаль земли — ее мотив старинный.

Но вот пришла ты с мукой на устах,

С тобой все слезы от времен Голгофы,

Всех кораблей пробоины в бортах

И всех тысячелетий катастрофы.

И звезды меркнут, корчится луна,

Дрожит карниз от свары воробьиной,

И песня листьев прочь отметена

Земных скорбей мелодией старинной.

РОЗА МИРА [108]

Перевод Э. Шустера

Кто красоту назвал недолгим сном?

Для алых губ в их траурном расцвете

Все новое прошло на этом свете:

Минула Троя жертвенным огнем,

Погибли Усны дети [109].

Вторгается наш деловитый мир, —

Не замечая душ, уступчивых, как тени,

Податливых, как воды в зимней лени

Под крышей звезд, оснеживших эфир, —

В края уединений.

Архангелы, склонитесь перед ней:

Еще до вас, до нас в земной юдоли,

Еще Один на царственном престоле,

Он для нее по доброте своей

Из мира сделал поле.

ВОЛХВЫ [110]

Перевод Э. Шустера

Как прежде, могу их видеть — одетых

В жесткое, яркое — бледных, усталых людей;

В бездонности неба они есть и нет их,

Древних, как скалы в оспинах от дождей;

Шлемы их серебрятся, паря бок о бок;

Недовольны глаза их, видящие, как наяву,

Смятенье Голгофы, и взгляд их не робок

Тайны, вершащейся неподвластно в хлеву.

ФЕРГУС И ДРУИД

Перевод А. Сергеева

Фергус:

Весь день я за тобою шел по скалам,

А ты, как облако, менял свой облик,

Был древним вороном, на чьих крылах

Едва трепещут перья, был куницей,

На камень с камня скачущей проворно,

И вот ты принял облик человека

И стал передо мной, седой и дряхлый,

Полурастаявший в вечернем мраке.

Друид:

Чего тебе, король из Алой Ветви?

Фергус:

Скажу тебе, мудрейший из живущих:

Я сел судить, а юный Конхобар [111]

Судил со мной, и был премудр словами,

И разрешал легко все, что казалось

Неразрешимым, и свою корону

Ему я отдал, чтоб тоску избыть.

Друид:

Чего тебе, король из Алой Ветви?

Фергус:

Досель король! И в этом скорбь моя.

Я праздную с народом на холме,

Брожу в лесу или гоню коней

По белой кромке ропщущего моря

И всюду знаю, что на мне корона.

Друид:

Чего тебе?

Фергус:

Расстаться с королевством,

Постичь твою мечтательную мудрость.

Друид:

Взгляни на седину мою и дряхлость,

На руки, коим не поднять меча,

На тело, что трепещет, как тростинка.

Меня не знала женщина, мужчина

Ко мне не обращался за подмогой.

Фергус:

Король всего лишь труженик безумный,

Он тратит кровь, чтоб стать чужой мечтой.

Раз ты решил, возьми суму с мечтами;

Развяжешь — и они тебя обступят.

Фергус:

Я вижу, бытие мое струится

Рекой от перемены к перемене;

Я многим был — зеленой каплей моря,

Лучом на стали, елью на холме,

Рабом, вращающим тяжелый ворот,

И королем на золотом престоле —

Все это было дивным и великим;

Теперь же, все познав, я стал ничем.

Друид, друид! Какие сети скорби

Таятся в пыльной маленькой суме!

ТОТ, КТО МЕЧТАЛ О ВОЛШЕБНОЙ СТРАНЕ

Перевод А. Сергеева

Он медлил на базаре в Дромахере [112],

Считал себя в чужой толпе родным,

Мечтал любить, пока земля за ним

Не запахнула каменные двери;

Но кто-то груду рыб невдалеке,

Как серебро, рассыпал на прилавке,

И те, задрав холодные головки,

Запели о нездешнем островке [113],

Где люди над расшитою волною

Под тканой сенью неподвижных крон

Любовью укрощают бег времен.

И он лишился счастья и покоя.

Он долго брел песками в Лиссаделле

И в грезах видел, как он заживет,

Добыв себе богатство и почет,

Пока в могиле кости не истлели;

Но из случайной лужицы червяк

Пропел ему болотной серой глоткой,

Что где-то вдалеке на воле сладкой

От звонкого веселья пляшет всяк

Под золотом и серебром небесным [114];

Когда же вдруг настанет тишина,

В плодах лучатся солнце и луна.

Он понял, что мечтал о бесполезном.

Он думал у колодца в Сканавине,

Что ярость сердца на глумливый свет

Войдет в молву окрест на много лет,

Когда потонет плоть в земной пучине;

Но тут сорняк пропел ему о том,

Что станет с избранным его народом

Над ветхою волной, под небосводом,

Где золото разъято серебром,

И тьма окутывает мир победно;

Пропел ему о том, какая ночь

Влюбленным может навсегда помочь.

И гнев его рассеялся бесследно.

Он спал под дымной кручей в Лугнаголле [115];

Казалось бы, теперь, в юдоли сна,

Когда земля взяла свое сполна,

Он мог забыть о бесприютной доле.

Но разве черви перестанут выть,

Вокруг костей его сплетая кольца,

Что бог на небо возлагает пальцы,

Чтоб ласковым дыханием обвить

Танцоров над бездумною волною?

К чему мечты, пока господен пыл

Счастливую любовь не опалил?

Он и в могиле не обрел покоя.