Потаенный свет - Коннелли Майкл - Страница 50

42

Уже занималась заря, когда я вернулся к себе. Дом, участок дороги перед ним, прилегающий к дому склон – все представляло собой обширное место преступления, было объявлено запретной зоной и оцеплено. Полиция не пустила меня в дом, посоветовала явиться через денек, а лучше через два. Мне даже не позволили взять свежую сорочку и другие личные вещи. Я стал персоной нон грата. Единственное, что мне разрешили, – получить собственный автомобиль. Работавшие сверхурочно Гурвиц и Свонни расчистили мне путь среди полицейского и репортерского транспорта, я вывел свой «мерседес» из-под навеса и уехал.

Волнение от ночных приключений, едва не стоивших мне жизни, давно улеглось. Я чувствовал только жуткую усталость, но отправиться отдохнуть мне было некуда. Я бесцельно катил по Малхолланд-драйв, пока не добрался до бульвара у Лорел-каньона и начал спускаться в Долину. На Вентура-стрит я взял вправо и остановился на парковке при кафетерии Дюпара. Надо было залить бак и самому заправиться оладьями и кружкой кофе. До того как выйти из машины, я позвонил по сотовому Джанис Лонгуайзер и Шандору Жатмари. Ни та ни другой не ответили, и я наговорил сообщение на автоответчик, что встреча, назначенная на сегодняшнее утро, по не зависящим от меня причинам отменяется.

Экран моего мобильника показывал, что меня тоже ждут сообщения, оставленные ночью. Четыре – от Кейши Расселл, репортера «Лос-Анджелес таймс». В первых двух она озабоченно справлялась о моем самочувствии и просила назначить ей свидание в любое удобное для меня время, чтобы самой убедиться, что со мной все в порядке. В третьем ее голос зазвенел от настойчивости. В четвертом Кейша Расселл потребовала соблюдать договоренность, в силу которой я обязался сообщать ей о развитии событий в своем расследовании.

«С тобой непременно что-то случилось, Гарри, – говорила она. – В твоем доме на Вудро Вильсон-драйв четыре трупа. Позвони обязательно, как обещал».

– Обязательно позвоню, дорогая, – сказал я и стер запись.

Последнее сообщение прислал Александр Тейлор, чемпион по кассовым сборам. Хозяйским тоном он доводил до моего сведения, что сюжет, разыгравшийся прошлой ночью, должен принадлежать ему.

«Мистер Босх, вас показывают по всем программам. Предполагаю, что кровавые события в вашем доме связаны с ограблением на моей съемочной площадке. Репортеры рассказывают, что было четыре налетчика, а стало четыре трупа. Я хочу, чтобы вы знали: мое предложение остается в силе, но я удваиваю сумму. Предлагаю сто тысяч за опцион на этот сюжет. Конечный гонорар подлежит обсуждению. Мы побеседуем об этом при личной встрече. Сообщаю номер моего личного секретаря. Звоните, я жду».

Я думал о предлагаемой куче денег ровно пять секунд, затем стер запись.

Входя в кафетерий, я размышлял над последними словами Роя Линделла, над борьбой с чудовищами, над тем, что говорили мне и обо мне прежде, над тем, что я сказал Пиплзу в этом самом кафетерии несколько дней назад, и над тем, как мало, в сущности, разницы между плавным скольжением в бездну и прыжком в небытие, который совершил Милтон. Я знал, что придется еще думать и думать об этом, но сейчас мне предстояло раскрыть одну тайну. Я примусь за дело, как только заправлюсь.

Я сел за стойку и, не заглядывая в меню, заказал фирменное блюдо номер два. Широкобедрая официантка налила мне кофе и сунула заказ в кухонное окошко. Кто-то сел рядом со мной и произнес:

– Я тоже выпью кофейку.

Я узнал голос, обернулся и увидел улыбающуюся Кейшу Расселл, которая ехала за мной всю дорогу в Долину. Она поставила сумку на пол.

– Так и знал, что ты меня будешь преследовать.

– Если не хотел, чтобы тебя преследовали, надо было ответить на звонки.

– Я получил их пять минут назад.

– Вот и хорошо. Теперь тебе не нужно отзванивать.

– Нечего тебе сказать, Кейша. Во всяком случае – пока.

– Нечего? Твой дом как зона военных действий. Кругом трупы. С тобой-то все в порядке?

– Я ведь здесь, значит, все в порядке. Но мне, правда, нечего сейчас сказать. Я не знаю, как власти объяснят происшедшее. Мне следует придерживаться официальной линии.

– Иными словами, не хочешь говорить, боясь впасть в противоречие с официальной точкой зрения?

– Я ничего не боюсь. Расскажу, когда смогу. А теперь дай мне спокойно поесть.

– Тогда ответь только на один вопрос. То есть это даже не вопрос. Просто подтверди, что происшедшее связано с Мартой Гесслер.

Я понимал, что этой назойливой женщине придется что-нибудь сказать, иначе от нее не отвязаться.

– Я даже не могу с уверенностью подтвердить это. Но если я кое-что сообщу тебе, мы отложим серьезную беседу?

Официантка подала заказ – горку промасленных оладий с крутым яйцом, а на ней положенные крестом два куска ветчины. Я взял соусницу и начал поливать кленовым сиропом и оладьи, и ветчину, и яйцо.

– Господи! – воскликнула Расселл. – После такой пищи у нас никогда не состоится серьезная беседа. Ты же себя губишь, Гарри!

Я улыбнулся официантке и пожал плечами, как бы говоря: «Ну что с ней поделаешь».

– За ее кофе платите? – спросила она.

– Да.

Официантка оставила счет и ушла.

– В следующий раз еще громче скажи, а то не все слышали, – сказал я Расселл.

– Извини, Гарри, но я не хочу, чтобы ты растолстел и сделался старым уродом. Ты мне нужен молодой и здоровый.

Я видел ее насквозь. Да она и не скрывала своих намерений, как не скрывали вчера молоденькие барменши свои соски.

– Ну как, договоримся? Я кое-чем делюсь с тобой, и ты отваливаешь. Идет?

Она отхлебнула кофе и произнесла:

– Идет.

– Просмотри свои вырезки об убийстве Анджеллы Бентон.

Кейша прищурилась, вспоминая.

– Ты не придала ему особого значения, но потом, после ограбления на съемочной площадке «Эйдолона»… Улавливаешь?

Она едва не свалилась со стула.

– Господи! – воскликнула Кейша громче, чем следовало. – Четыре жмурика – те самые?

– Трое. Четвертого увезли в больницу.

– Чей четвертый труп?

– Я сказал все, что мог. А теперь, с твоего позволения, я поем.

– Ну и ну, – протянула она. – Это же сенсация!

Я откусил кусок оладьи. Язык обожгла сиропная сладость.

– Здорово! – промычал я.

– Ну, я побежала. Спасибо за кофе.

– Подожди.

Я куснул еще раз и повернулся к ней с набитым ртом.

– Загляни в «Лос-Анджелес мэгэзин». В одном номере семь месяцев назад была напечатана прелюбопытнейшая статейка о четырех субъектах, владеющих самыми шикарными ресторанами в Голливуде. Их там называют Королями ночи.

Глаза у Расселл полезли на лоб.

– Шутишь…

– Какие уж тут шутки. Сама увидишь.

Она чмокнула меня в щеку. Раньше Кейша этого никогда не делала.

– Спасибо, Гарри. Я позвоню.

Я проводил ее взглядом и продолжал есть. Яйцо оказалось недоваренным и, разрезая, я размазал его по тарелке. Но все равно в те минуты мне казалось, что такой вкуснятины я в жизни не пробовал.

Я думал над словами Киз Райдер о различии подходов в двух эпизодах – на перевале Сепульведа и в баре «У Ната». Теперь я был убежден, что она права. Эти преступления задуманы и совершены разными людьми.

– Дорси! – произнес я вслух и, видимо, слишком громко.

Мужчина, сидевший через три стула от меня, повернулся в мою сторону. Я смерил его строгим взглядом, и он смущенно уткнулся в свою чашку кофе.

Большинство документов и заметок оставалось у меня в доме. «Убойная книга» лежала в «мерседесе», но в ней не содержалось ничего по поводу Гесслер. Я стал вспоминать подробности исчезновения агента ФБР. Машина, оставленная в аэропорте. Кредитная карточка. Залитый бензин, превышающий вместимость ее бака. Я снова и снова тасовал и сопоставлял факты – теперь уже под углом зрения возможной причастности Джека Дорси. Странно… Почти тридцать лет проработать сыщиком и так глупо наследить.

Покончив с фирменным блюдом номер два, я пришел к выводу, что версия с Дорси верна. Подошла официантка: