Фотограф смерти - Лесина Екатерина - Страница 32

Старый «Ленд-Ровер», пригнанный Артемом, пробивался сквозь бурю, вздрагивая вместе с землей и небом. «Дворники» метались по стеклу, стирая потоки воды, а свет фар тонул в безумной ночи.

Дашка сидела очень-очень тихо, вцепившись обеими руками в ремень безопасности, и думала про то, что ее затея в общем-то дурацкая. Но не отступать же?

– Гроза нам на руку, – перекрикивая и шум дождя, и рев мотора, сказал Темка. – В такую погоду охрана шариться не станет.

Дашка на всякий случай кивнула.

Машина в очередной раз подпрыгнула, взревела яростно и заткнулась.

– Приехали, – Артем вытащил ключи из замка зажигания. – Дальше пешочком. Держись рядом.

Снаружи гроза набирала обороты. Толчок ветра прижал Дашку к борту пикапа. Непромокаемая куртка промокла в мгновение ока. Джинсы прилипли к ногам, а ботинки набрали воды.

Черная тень, возникшая перед Дашкой, махнула рукой в черноту.

Туда? Дашка и шагу не сделает!

Сделала. И десять, и двадцать, и потом вовсе потеряла счет шагам, борясь с ветром, дождем и собственной неуклюжестью. И шла, пока не увидела в трех шагах от себя невообразимо высокую гладкую стену.

Артем знаком указал на место у подножия этой стены. Скинув рюкзак, он вытащил веревку с крюком и попытался забросить. Получилось попытки с десятой. Дашка оцепенело смотрела, как Артем карабкается наверх, а потом уже и сама карабкалась, ссаживая ледяные ладони о скользкий, натянутый как струна трос.

И снова сумела. Удержалась. Подтянулась. И Темкины руки, вцепившись в воротник куртки, потащили наверх, на стену, которая оказалась узкой, точно голубиная жердочка. И Дашка сидела на этой жердочке, обняв ее и ногами, и руками, глядя вниз с тоской и страхом.

– Надевай! – проорал Артем, подсовывая влажный черный комок. – Надевай… руки…

Шерстяные перчатки натягивались с трудом и были неудобны, но худо-бедно спасли руки при скольжении вниз. Дашка приземлилась неудачно, на пятки, взвизгнула от боли и покатилась по траве.

Одежду, наверное, проще будет выбросить, чем отстирать.

– Куда? – Артем поднял за шиворот, как котенка. – Идти куда?

– Туда. Наверное.

Крались мимо коттеджей, одинаковых и почти не различимых в темноте. Вспышки молний, все более редкие, уже не ослепляли, но освещали территорию. Скалой над ней поднималась громадина главного здания.

Если Дашка что-то понимала, то Адам находится там. Но оставался вопрос: где именно?

Он слышал грозу. Шум ее пробивался сквозь медикаментозный кокон отчуждения, мешая сну. И Адам очнулся.

Гроза билась о стены, норовя разметать кирпичную кладку и вывернуть содержимое ячеек-палат. Гроза жаждала свободы, и Адаму импонировало ее желание.

Он встал с кровати, обошел комнату по периметру и остановился напротив двери.

Ветер ярился с другой стороны. Но в сложившихся обстоятельствах гроза может являться галлюцинацией. Свидетельств, опровергающих, равно как и подтверждающих данное умозаключение, не имелось, и Адам стал ждать.

Ожидание закончилось, когда дверь открылась, пропустив пятно света. Оно упало на лицо, заставив зажмуриться и заслониться ладонью.

– Адам? – поинтересовались из-за двери шепотом. – Если ты тут, выходи.

– Дарья?

– Выходи, – дверь распахнулась. Дарья стояла на пороге, но за ее спиной виднелся еще кто-то, Адаму не знакомый. Он и держал галогеновый фонарик и рюкзак, с которого текла вода.

– Артем, – представился незнакомец и кинул рюкзак Адаму. – Там куртка. Накинь, на улице мокровато.

В коридорах здания было пусто. Редкие окна, затянутые дождем, не пропускали свет, но Дарья и ее новый знакомый неплохо ориентировались.

– Дарья, могу я узнать, что ты затеяла? – спросил Адам, выбравшись на лестницу.

– Сам просил вытащить, шантажист ненормальный, – шепотом ответила Дарья.

– Твой способ является незаконным.

– Зато быстрым.

Лестница уперлась в дверь. За дверью догорала буря. Хаос пространства завораживал, асимметрия молний ввергала в оцепенение. Адам не сумеет шагнуть за порог.

Хаос разрушителен.

– Если ты передумал, – сказала Дарья, зубами стягивая мокрую перчатку, – возвращайся.

В структурированный покой палаты-коробки? Под присмотр камер?

Гроза – лишь атмосферное явление специфического характера. Молнии – природный электрический искровой разряд в нижних слоях атмосферы. Гром – сопутствующий акустический эффект.

Адам шагнул за порог, подставив лицо и руки дождю.

– Вот и умница. Теперь к забору, – Дарья держалась рядом, вероятно, ввиду закономерной неуверенности в самообладании Адама. Ее спутник уже исчез в круговороте воды и воздуха. Его удалось догнать лишь у забора, с которого свисала веревка.

– Забраться сумеет? – поинтересовался Артем у Дарьи.

– Сумею, – ответил Адам и, почувствовав точку опоры, вскарабкался на забор. И, оказавшись на границе, он осознал, насколько происходящее не вписывается в рамки логики.

Дарья уже оседлала забор.

– Слушай, по-моему, сумасшествие заразно, нет? – спросила она, подав руку Артему. – Я же вроде адекватный человек… была…

– Все проходит. – Перекинув веревку, Артем первым соскользнул в черноту.

В машине – рыжий пикап оказался очередной деталью иррационального мира – Артем вытащил из-под сиденья спортивную сумку. Внутри нашлись полотенца и сухая одежда.

– Спасибо, – сказал Адам.

– Всегда пожалуйста, – отозвалась Дашка. – Надеюсь, я об этом не пожалею.

Адам промолчал. Гарантировать что-либо он не мог.

Динка ждала у подъезда. Ярко-желтый купол ее зонта выделялся на фоне серой стены, а белое Динкино пальто делало ее похожей на призрак.

– Ты где шляешься? – закричала она.

– Гуляю.

– С ключами! – Динка сложила зонт. – Совесть имей! Я Валику звоню, а он говорит, что ты домой поперлась. Я сюда, а тебя нету. Стою, как дура…

Чего ей надо? Чего им всем от Елены надо? Пусть бы оставили в покое, признались себе же, что плевать им на всех, кроме себя самих.

– И на звонки не отвечаешь, – продолжала бухтеть Динка. – Свиданка хоть удалась?

– Удалась.

В подъезде с Елены капало. Но пройдет пара минут, и мокрые Еленины следы исчезнут.

– Вижу, что удалась, – нарушила молчание Динка. – Мог бы и на такси отправить.

Не ее дело. Дмитрий занят был… все бывают заняты, даже самые-самые близкие. Ошарашенная этой внезапной мыслью, Елена замерла. Она так бы и стояла, если бы не Динка, вырвавшая сумочку из рук.

– Ну ты и морозишься! – Динка вытряхнула содержимое на коврик и принялась копаться в вещах.

Она не ключи ищет. Вон они блестят, а Динка будто бы не видит.

Что ей нужно?

Телефон!

Она хочет добраться до Дмитрия.

Зачем?

Затем, что желает зла. Она и Валик. Сволочи! Какие же кругом сволочи!

– А! Вот они! – Динка сделала вид, будто заметила ключи. – Уф, не знаю, как ты, а я заманалась. В кроватку, и спать…

Через рассыпанные вещи она просто перешагнула. Елене пришлось задержаться. Ей плевать было на помаду и тушь, на кошелек, в котором осталось полторы сотни, на прокладки в пакетиках и даже на крохотную записную книжку в обложке из натуральной кожи.

Елену интересовал телефон.

Телефон был выключен – села батарея, но Елена поставит на зарядку, и все наладится.

Пикап остановился в пригороде у совершенно незнакомого Дашке забора, на котором буйным цветом цвела плесень. За забором стоял сад, а в нем – деревянное строение с неестественно длинной трубой.

Дашка потерла глаза, надеясь, что видение исчезнет. Не исчезло. Труба белела, крыша чернела, Артем возился с навесным замком на воротах.

Зато дождь почти перестал.

– Мы где? – шепотом спросила Дашка, озираясь. К превеликому ее сожалению, рассмотреть что-либо, кроме дома, не удалось. Окрестности купались в серой мути, и редкие силуэты не то деревьев, не то великанов придавали пейзажу вовсе иррациональный вид. – Мы как сюда попали?