Андрей Боголюбский. Русь истекает кровью - Седугин Василий Иванович - Страница 3

Наконец они устали и поплыли в разные стороны. Улита выгребла на мелкое место и начала наблюдать за ним – он лениво перебирал руками и ногами, держась на поверхности воды. Спросила:

– Донырнешь до меня?

Он примерился, ответил:

– Если постараться…

– А ты попробуй!

Андрей несколько раз шумно вдохнул и выдохнул, проветривая легкие, и ушел под воду. Его долго не было. Наконец вынырнул прямо перед ней, жадно хватая широко открытым ртом живительный воздух. И в этот момент Улита плеснула ему в лицо горсть воды. Андрей судорожно дернулся и зашелся в кашле, а она стала звонко и заразительно смеяться.

Наконец он прочихался, прокашлялся и сквозь слезы спросил:

– Ты зачем это сделала?

– А просто так. Интересно было поглядеть на тебя такого!

Убежала на берег, улеглась на песок, подгребая его к бокам.

Он постоял, а потом побрел за ней.

Лежали молча. Андрей не знал, что сказать, а она упорно молчала. Наконец поднялась, проговорила, не глядя на него:

– Мне надоело. Пошли домой.

По пути не проронили ни слова. Перед расставанием она произнесла нарочито скучным голосом:

– А у нас сегодня вечером на лугу молодежь собирается…

– Ты придешь?

Она пожала плечами, ничего не ответила и скрылась в тереме.

На луг возле Клязьмы пришли парни и девушки Голубиного и окрестных селений. Едва скрылось солнышко, как зажглись костры, молодежь завела хороводы. Андрей ходил между гуляющими и высматривал Улиту. Он уже забыл про то, как она плеснула ему водой в открытый рот. В детских играх и не такое бывало!

Она увидела его первой. Сорвалась с места, подбежала и, схватив за руку, повела в хоровод, на ходу выговаривая:

– Не мог пораньше явиться…

Он держал ее короткие, толстенькие пальчики в своей твердой ладони, смотрел на стройный стан, который облегало под цвет глаз голубое платье из дорогой материи, на точеную шею с завитками русых волос вокруг маленьких ушей, и она виделась ему самой привлекательной из девушек. У него сердце замирало при виде, как Улита ступает ножками в красных башмачках, как, склонив головку, старательно выводит песенную мелодию. Все пели в хороводе, но никто не пел так красиво, как Улита:

Потом они гуляли по лугу, прыгали через костер, загадав, будут ли жить всю жизнь вместе (конечно будут!), наконец как-то незаметно для себя оказались в темноте леса, обнялись и поцеловались. Все произошло неожиданно для обоих, они и не думали о поцелуях и были ошеломлены пьянящим чувством, обрушившимся на них.

– Ты на меня не обижаешься? – вдруг спросила она.

Андрей даже вздрогнул:

– Что ты!.. Глупая… За что?

– Да я тебе… водой.

– Подумаешь, разок плеснула.

– Я и сама не знаю, как получилось…

– Глупая, глупая, – с умилением повторял он…

– Мне кажется, что только сегодня тебя встретила, – говорила она, машинально поводя пальчиком по перламутровым пуговкам на его рубашке.

– Я тоже как будто впервые увидел тебя на речке.

– Я это отгадала по взгляду.

– И что подумала?

– Ничего. Просто сердечко вдруг екнуло и в пятки убежало…

Вместо одной недели задержался Андрей в имении Кучковых на целый месяц. С Улитой встречался каждый день, выбирал укромные места. Федор, любивший сестру, благожелательно относился к их свиданиям. Только однажды сказал шутливо:

– И чего ты особенного нашел в этой взбалмошной девчонке?

Андрей только затаенно улыбнулся и ничего не ответил.

Накануне отъезда они договорились с Улитой, что она следом за ним приедет в Суздаль, и он с легким сердцем покинул Голубиное. Во дворце его ждал отец, князь Юрий Долгорукий, высоченного роста, толстый, с коршунячьим носом и небольшой бородой. Андрей пошел не в него, а в мать, половецкую княжну, и поэтому кличка у него была «половец» – ею дразнили мальчишки, когда дело доходило до ссоры.

Андрей коротко сообщил, что бояре Кучки платят дань исправно, все, что положено, он доставил в Суздаль, а потом, несколько засмущавшись, произнес:

– Отец, не знаю, как ты к этому отнесешься, но все же скажу…

– Говори, говори. От меня не надо ничего скрывать. Или какие нарушения нашел у своих друзей? Боишься выдать?

– Да нет, не об этом… Жениться я надумал.

Отец некоторое время строго разглядывал его, словно увидел впервые, отчего Андрей внутренне сжался, ожидая суровых слов, а может быть, и гнева.

– И кто же она? – наконец спросил Юрий Долгорукий.

– Улита.

– Кучковна, что ли?

– Да, из бояр Кучковых…

Лицо князя тотчас смягчилось и разгладилось.

– Дочь покойной Листавы, – с теплотой в голосе произнес он. – Мать ее была такой прекрасной души человек, какие не забываются… Когда-то я мечтал быть с ней вместе, она тоже любила меня, но все так закрутилось, завертелось и пошло прахом… Что ж, сын, одобряю твой выбор. Если мне не удалось породниться с этой семьей, то, может, ты найдешь свое счастье в браке с Улитой…

– Значит, не возражаешь, отец? – еще не веря в свое счастье, спросил Андрей.

– Почему я должен быть против? Меня женили, когда исполнилось двенадцать лет, тебе намного больше. Ты уже говорил с ней и вы все решили?

– Нет, но я уверен, что она будет согласна!

– Очень хорошо, что ты уверен в ее любви. Обговаривайте, как положено, а потом зашлем сватов. Осенью можно будет и свадебку сыграть!

Андрей хотел уже убежать, как отец остановил его:

– А я о тебе тоже не забывал и из Чернигова привез хороший подарок. Знаю, что любишь ты чтение, многие часы проводишь за летописями и священными писаниями. Так вот, заказал я монахам переписать книгу о хождении игумена Даниила в Святые места. Закончили они труд сей и вручили мне. Вот оно, это повествование!

И Юрий Долгорукий одним движением снял тряпицу со стола, под ней лежала толстая книга в красочном переплете. Изготовлен он был из деревянной доски, обитой тонким листом железа. Андрей бережно погладил книгу ладонью и открыл. Появилась затейливая вязь из букв и рисунков, исполненных разноцветными чернилами на тонкой мягкой коже.

– Мне можно взять книгу к себе в горницу? – с придыханием спросил Андрей.

– Конечно. Ты будешь первым, кто во дворце прочитает ее, – с улыбкой ответил отец.

Андрей ушел к себе, положил книгу на стол и уже собрался приступить к чтению, как вспомнил про Якима Кучку. Он был его лучшим другом. Наверно, сейчас дома, ведь они вместе возвратились в Суздаль, надо его пригласить. Вместе читать намного интересней!

И точно: Яким с мальчишками играл на улице в козны. Разгоряченный, он не сразу понял, о чем речь, но когда Андрей пояснил ему, что их ждет захватывающее чтение о путешествии русского игумена в дальние страны, бросил все и поспешил в княжеский дворец. Здесь они, тесно прижавшись, уселись на скамейку и уткнулись в книгу. Чтение сразу увлекло их.

– «От Царьграда по заливу идти триста верст до Средиземного моря», – шевеля губами, читал Яким и, оторвавшись от страницы, обратил восхищенные взоры на Андрея. – Представляешь, игумен был в Царьграде! Сколько я слышал об этом чудесном городе. Там, говорят, такие большие дворцы, что крышами чуть ли неба не достают!

– Наверно, преувеличивают, но все равно хотелось бы побывать в ромейской столице. Так заманчиво пройтись по улицам незнакомого города!

– «Здесь в пещере лежат тела семи отроков, которые проспали триста шестьдесят лет; они уснули при императоре Декии и проснулись при императоре Феодосии», – продолжал читать Яким, но Андрей перебил его:

– Глянь-кось, это что же – триста шестьдесят лет они пролежали, а потом проснулись как ни в чем не бывало и снова занялись своим делом?