Месть мертвеца - Харрис Шарлин - Страница 12

Я вцепилась в одеяла, как будто они придавали мне терпения.

— Я не знаю никого из мальчиков, закопанных в тех могилах, — сказала я. — Не знаю, кто их убил. Полагаю, где-нибудь на меня заведено дело, которое вы можете прочесть, и оно даст вам представление обо мне. Можем мы просто считать, что эта беседа закончена?

— О нет, сомневаюсь, — отозвался Клавин.

Я застонала.

— Ох, да ладно, ребята, дайте мне отдохнуть. Я чувствую себя ужасно, мне нужно поспать, и я не имею ничего общего с вашим расследованием. Я просто их нашла. Отныне остальное — ваша работа.

— Вы говорите, — самым скептическим тоном произнес Стюарт, — что просто наугад находите трупы.

— Конечно не наугад, — возразила я. — Это было бы безумием.

Потом я возненавидела себя за этот ответ. Они просто хотели, чтобы я продолжала говорить, в надежде, что в конце концов выболтаю, как нахожу трупы. Они никогда не смирятся с тем, что я говорю правду.

— Это было бы безумием? — переспросил Стюарт. — Вы считаете, что это смахивает на безумие?

— А вы, джентльмены… кто? — спросил молодой человек, стоя в дверях.

Я едва поверила своим глазам.

— Манфред?! — воскликнула я в полном замешательстве.

Свет флуоресцентных ламп блестел на пирсинге в левой брови Манфреда Бернардо, в правой ноздре и в обоих ушах. Я мельком заметила, что Манфред сбрил свою козлиную бородку, но волосы у него по-прежнему короткие, торчащие, платинового цвета.

— Да, дражайшая, я пришел, как только смог, — сообщил он.

И если бы я не чувствовала, что моя голова слишком хрупкая, то уставилась бы на него, разинув рот.

Он подошел к моей кровати с гибкой грацией гимнаста и взял меня за свободную руку, ту, к которой не была присоединена капельница. Манфред поднес мою руку к губам и поцеловал, и я почувствовала, как запонка в его языке царапнула мои пальцы. Потом он обхватил мои ладони обеими руками.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он так, будто в комнате никого больше не было.

Он смотрел мне прямо в глаза, и я поняла, что он хочет сказать.

— Не очень хорошо, — слабым голосом произнесла я. К несчастью, я была почти такой же слабой, как мой голос. — Думаю, Толливер рассказал тебе про сотрясение мозга и про сломанную руку?

— И эти джентльмены явились сюда поговорить с тобой, хотя ты так больна?

— Они не верят ничему, что я говорю, — пожаловалась я.

Манфред повернулся к ним и приподнял бровь с пирсингом.

Стюарт и Клавин рассматривали моего посетителя со смесью удивления и отвращения. Отвращения было куда больше. Клавин поправил очки, словно это давало возможность получше рассмотреть Манфреда, а Стюарт поджал губы, словно только что откусил кусок лимона.

— А вы кто будете? — задал вопрос Стюарт.

— Я буду Манфред Бернардо, дорогой друг Харпер, — ответил Манфред, и я с усилием сохранила нужное выражение лица.

Сопротивляясь желанию выдернуть свою руку из руки Манфреда, я как можно крепче сжала его ладонь.

— Откуда вы, мистер Бернардо? — спросил Клавин.

— Из Теннесси. Приехал, как только смог. — Он нагнулся, чтобы быстро поцеловать меня в щеку, и, выпрямившись, добавил: — Уверен, что Харпер чувствует себя слишком плохо, чтобы вы, джентльмены, допрашивали ее. — С совершенно бесстрастным лицом он перевел взгляд с одного агента на другого.

— По-моему, она в порядке, — возразил Стюарт.

Но они с Клавином переглянулись.

— А я думаю — нет, — заявил Манфред.

Он был на двадцать с лишним лет моложе Клавина и мельче Стюарта. Манфред был, наверное, футов пяти ростом и худощав, но под всеми этими татуировками и пирсингами скрывались несгибаемый характер и властность.

Я закрыла глаза. Я и вправду была измучена, а еще была недалека от того, чтобы в голос рассмеяться.

— Мы оставим вас двоих, чтобы вы могли обменяться новостями, — сказал Клавин. Судя по голосу, такой поворот его явно не радовал. — Но мы вернемся, чтобы снова поговорить с мисс Коннелли.

— Тогда и увидимся, — вежливо ответил Манфред.

Шарканье ног… Дверь открывается, чтобы впустить в палату шум больницы… Потом шум становится глуше, когда агенты Бюро расследований осторожно прикрывают дверь за собой.

Я открыла глаза. Манфред внимательно рассматривал меня с расстояния не больше пяти дюймов. Он думал о том, чтобы поцеловать меня. Глаза его были блестящими, голубыми и жаркими.

— Не-а, приятель, не так быстро, — сказала я.

Он отпрянул на безопасное расстояние.

— Как ты тут оказался? С твоей бабушкой все в порядке?

Ксильда Бернардо была старой шарлатанкой-медиумом, которая, однако, обладала капелькой истинного таланта. В последний раз я виделась с ней в Мемфисе. Тогда она была довольно хрупкой, и физически и психически, поэтому Манфред отвез ее в Мемфис и присматривал за ней, пока она разговаривала со мной и Толливером.

— Бабушка в мотеле, — ответил Манфред. — Она настояла на том, чтобы отправиться вместе со мной. Мы приехали прошлой ночью. Думаю, в мотеле мы заняли последнюю комнату, оставшуюся в Доравилле, а может быть, даже последнюю в радиусе пятнадцати миль в округе. Один репортер выписался из мотеля, потому что нашел комнату поудобнее в гостинице с завтраком, и бабушка велела мне поскорее ехать в тот мотель и забить комнату. Время от времени она обнаруживает полезные способности. — Потом лицо его стало серьезным. — Ей недолго осталось.

— Очень жаль, — произнесла я.

Мне хотелось спросить, что случилось, но это был бы глупый вопрос. Разве такой вопрос что-то изменит? Я очень хорошо знакома со смертью и видела ее печать на лице Ксильды.

— Она не хочет ложиться в больницу, — сказал Манфред. — Не хочет зря тратить деньги и ненавидит больничную атмосферу.

Я кивнула. Вполне понимаю все это. Я и сама не была счастлива, что нахожусь в больнице, и рассмотрела уже все возможные планы выйти отсюда целой и невредимой.

— Сейчас бабушка дремлет, — продолжал Манфред. — Поэтому я решил приехать и проверить, как у тебя дела, и обнаружил, что двое красавцев задают тебе вопросы. Я подумал, что они прислушаются ко мне, если я скажу, что я твой бойфренд. Это придаст мне больше авторитета.

Я решила пока не заострять внимание на таком заявлении.

— Что вы с бабушкой вообще здесь делаете?

— Бабушка сказала, что мы тебе нужны, — пожал плечами Манфред, но он, разумеется, верил в свою бабушку.

— Разве ей не было бы удобнее дома?

Я чувствовала себя очень виноватой при мысли о том, как больная и престарелая Ксильда Бернардо притащилась сама и притащила своего внука в этот маленький городок в горах, потому что решила, что она мне нужна.

— Да, но дома она думала бы о том, что умирает. Она решила явиться сюда — и мы явились.

— И вы знали, где мы?

— Хотел бы я сказать, что бабушка увидела это в видении, но за вами следят на веб-сайте.

— Что? — Наверное, я выглядела такой же ошарашенной, какой себя и чувствовала.

— Есть веб-сайт, посвященный тебе и твоим делам. Люди посылают туда письма, в которых пишут, где ты появлялась.

Я не почувствовала себя умнее.

— Зачем?

— Ты относишься к тем людям, которые обзаводятся приверженцами, — заявил Манфред. — Они хотят знать, где ты и что ты нашла.

— Это просто странно. — Такое никак не укладывалось у меня в голове.

— То, чем мы занимаемся, тоже странно, — пожал плечами Манфред.

— Итак, это есть в Интернете? То, что я в Доравилле, в Северной Каролине?

Я гадала: знает ли Толливер о моих фанатах. И если знает, почему мне не сказал.

— На сайте есть пара твоих фотографий, сделанных в Доравилле, вероятно мобильником, — кивнул Манфред.

Я снова была сражена.

— Просто с трудом верится, — покачала я головой.

«Ой!»

— Хочешь поговорить об этом? — спросил Манфред. — О том, что здесь случилось?

— Если я разговариваю с тобой, а не с веб-сайтом, — ответила я.

Он так посмотрел на меня, что я сразу раскаялась в своих словах.