Отныне и навсегда - Харт Джессика - Страница 20

Хэл поставил сумку Мередит в кузов, и внезапно, будто по команде, попугаи взмыли в ярко-синее небо, демонстрируя свое роскошное оперение.

Глаза Мередит застилали слезы, пока она усаживалась в грузовик. Надо навечно запечатлеть в сердце эту красоту, подумалось ей. Прошлой ночью Мередит в последний раз занималась любовью с Хэлом, лежала в его объятиях, прислушиваясь к ровному мощному дыханию. Больше она никогда не сможет запустить пальцы в густые волосы Хэла и шепотом позвать его по имени. Ей не услышать звук шагов любимого, не увидеть его характерную манеру надевать шляпу…

По дороге к взлетно-посадочной полосе Хэл хранил молчание. Мередит ни разу не оглянулась на ранчо. Она сидела выпрямившись и смотрела прямо перед собой, изо всех сил стараясь не разрыдаться, поэтому часто делала глубокие вдохи.

Пора ей снова становиться рассудительной женщиной.

Хэл собирался доставить ее в Ваймен-Крик на самолете, откуда она добралась бы до Дарвина, как и Люси. Мередит никогда прежде не путешествовала на таком маленьком частном самолете. В нем было всего четыре пассажирских места и один пропеллер в носовой части. Несмотря на непривычную обстановку, Мередит нисколько не волновалась, поскольку Хэл казался ей профессионалом своего дела. Он спокойно завел двигатель, проверил приборную панель и пощелкал тумблерами.

Как только самолет взмыл вверх, у Мередит заныло в груди. Интересно, испытывала ли Люси подобное ощущение?

Самолет пролетел над усадьбой «Вирриндаго». Мередит увидела сверкающую на солнце металлическую крышу дома, высокие деревья вдоль запруды. Она вытянула шею, не желая лишать себя возможности посмотреть на все это великолепие еще раз.

Полет в Ваймен-Крик прошел в полном молчании. А о чем Хэлу и Мередит теперь было говорить? Она продолжала убеждать себя в том, что следует слушать лишь голос рассудка. Сейчас они прилетят в Ваймен-Крик, Мередит просто поблагодарит Хэла и попрощается с ним.

Хэл посадил самолет на небольшом аэродроме, где на отдельной полосе уже стояли в ряд маленькие частные самолеты. Когда он выключил двигатель и пропеллер остановился, молчание стало невыносимым.

— Мередит… — начал Хэл, но девушка прервала его.

— Не нужно, — умоляющим тоном сказала она. — Ничего не говори, Хэл. Через мгновение я выйду, возьму свою сумку и попрощаюсь с тобой, потом сяду в самолет на Дарвин и улечу домой. Я не стану оглядываться, ведь мы оба понимаем, что так будет лучше. — Мередит прерывисто вздохнула и заставила себя продолжать: — Однако… я хочу, чтобы ты знал: те недели, которые я провела на ранчо, были лучшими в моей жизни. Что бы ни произошло, я всегда буду хранить о тебе самые теплые воспоминания.

Хэл повернулся в кресле пилота, посмотрел на Мередит и нежно взял ее лицо в ладони.

— Я тоже буду вспоминать о тебе с любовью, — с легкостью произнес он.

Они поцеловались. Их поцелуй был не таким страстным и жадным, как прежде, а теплым, нежным и мучительно-чувственным. На глаза Мередит навернулись слезы, когда наконец их губы разомкнулись.

— Я никогда не забуду тебя, Мередит, — сказал ей Хэл. — Просто жаль, что…

— Мы ничего не можем изменить? — закончила за него девушка, когда он умолк. Она торопливо смахнула с ресниц непрошеные слезы.

Хэл кивнул.

— Жаль, что нам ничего не подвластно.

— Да, — вздохнула Мередит, — я согласна с тобой. — Она взяла в руки свой компьютер. — Думаю, мне пора идти, Хэл. Не провожай меня. Я справлюсь. Давай попрощаемся здесь.

Хэл достал из самолета ее дорожную сумку и, вытащив из нее ручку, установил на нужной высоте, чтобы Мередит могла катить ее по дороге. Мередит повесила сумку с компьютером на плечо, потом остановилась, теребя в руке солнцезащитные очки.

— Знаешь, а я не смогу с тобой проститься, — надломленным голосом сказала она.

— Тогда не будем прощаться, — произнес Хэл, чувствуя, что ему не хватает воздуха. — Желаю тебе мягкой посадки. Будь счастлива, Мередит.

Она посмотрела на него сквозь слезы, потом надела очки, взялась за ручку сумки и направилась в терминал Ваймен-Крик.

Хэл стоял в тени своего самолета и смотрел ей вслед. Через несколько минут объявили посадку на борт до Дарвина, и из терминала на взлетную полосу вышли люди. Хэлу показалось, что он видит в толпе Мередит. Ее походка за эти недели стала для него знакомой.

Вот она помедлила, стоя у трапа и глядя в его сторону. Хэл поднял руку. Она махнула ему в ответ и поднялась на борт самолета.

Хэлу захотелось прокричать ей вслед: НЕ УЛЕТАЙ!

Он жаждал подбежать к ней, вывести из самолета и отвезти обратно в «Вирриндаго», но к этому моменту трап уже убрали, люки закрыли, и тягач потащил самолет к началу взлетно-посадочной полосы.

У Хэла было тяжело на сердце. Он наблюдал, как серебряная птица поднимается все выше в небо, а затем превращается в едва заметную точку. Когда самолет с Мередит на борту скрылся из виду, Хэл снова забрался в свое кресло пилота и полетел в «Вирриндаго».

По дороге в Лондон Мередит убеждала себя, что, как только вернется домой, забудет Хэла и «Вирриндаго». Ведь она провела в этой глуши всего несколько недель. Разве нельзя относится ко всему, что произошло, как к обычному сновидению? Ее пребывание на ранчо было мимолетным и походило… на вымысел.

Проблема состояла в том, что на самом деле она не считала это вымыслом. Отношения с Хэлом были реальными, а вот Лондон показался Мередит чужим и неприветливым. В первое же утро, проснувшись от шума транспорта за окном, а не от стрекота какаду, Мередит затосковала по Хэлу и «Вирриндаго» с такой силой, что была вынуждена свернуться калачиком в кровати и закусить губу, чтобы не расплакаться.

Как выяснилось чуть позже, Мередит зря надеялась на возрождение своих чувств к Ричарду. Ей так и не удалось убедить себя в том, что с Хэлом ее связывали только мимолетная страсть и физическое влечение.

Мередит с радостью обнаружила, что Ричард уже может сидеть на кровати и разговаривать. Она с любовью поцеловала его в щеку при встрече, но прежних эмоций в своей душе так и не нашла. Теперь, после общения с Хэлом, она знала, что такое настоящая любовь.

Несмотря на уверенность Люси, Ричард тоже не испытывал к Мередит ничего, кроме дружеских чувств. Он весело рассказывал ей о том, как узнал, что его родители послали ее в Австралию за Люси, а сам при этом, не переставая, следил взглядом за симпатичной медсестрой, вошедшей в его палату.

— Кажется, все наши старания бесполезны, — уныло сказала Мередит сестре после того, как пришла домой, — Извини, я не должна была убеждать тебя уезжать из Австралии.

Хотя если бы Мередит не сделала этого, то не встретила бы Хэла и никогда не увидела бы «Вирриндаго».

Тот факт, что Ричард не заключил Мередит в страстные объятия и не признался в бесконечной любви, сильно разочаровал Люси.

— Я была так уверена, что он влюблен в тебя! — сокрушалась Люси. — Признавшись, что больше не любит меня, он постоянно твердил о том, какая ты замечательная женщина, прекрасный собеседник и как он жаждет твоего возвращения.

Мередит покачала головой.

— Ричард всегда считал меня только другом, — сказала она. — Он никогда не смотрел на меня так, как, например, на тебя или на эту белокурую медсестру.

— Ах, ты об этой особе! — Люси неодобрительно фыркнула. — Она постоянно трется около него. Я уверена, что она не слишком-то профессиональный медработник.

— Может быть, ты права, только Ричард очень рад, когда она приходит, — Мередит улыбнулась сестре. — Если честно, то я считаю, что ни ты, ни я ему не нужны!

У Люси вытянулось лицо.

— Извини меня, Мередит, я снова все испортила! Не нужно было так обнадеживать тебя. Мне следовало подождать и выяснить, что будет дальше, а не торопиться. Господи, какая же я недотепа! — Она с беспокойством посмотрела на Мередит. — Ты очень переживаешь? Вид у тебя ужасно расстроенный.

— Дело совсем не в Ричарде, поверь мне, — попыталась Мередит успокоить сестру. — Просто… я устала, — тихо сказала она, вместо того чтобы признаться, что умирает от тоски по Хэлу. — Это все из-за смены часовых поясов.