Сердце волка - Хольбайн Вольфганг - Страница 105

— Я не знаю, — соврал он. — По-видимому, в той долине с нами что-то произошло.

Ребекка поднялась с кровати. Зашуршав материей, она натянула на себя ночную рубашку и куда-то пошла, но не к окну. Тем не менее Штефану не составило большого труда определить ее местонахождение в комнате. В первое мгновение ему даже показалось, что он чувствует запах ее духов, но затем он понял, что это просто ее естественный запах.

— Но ты не знаешь, что именно, — сказала Ребекка и вздохнула. — Это я во всем виновата. Мне не нужно было доверять этому чертову Уайту.

— Дело вовсе не в Уайте, — возразил Штефан.

Так же, как и не в русских. Люди Баркова, возможно, по-прежнему представляли для Штефана и Ребекки большую опасность, но отнюдь не они были их главной проблемой.

— Конечно, не в нем, — насмешливо произнесла Ребекка. — А в чем же тогда?

Штефан бросил еще один настороженный взгляд на улицу: там все было по-прежнему и лишь охранник у ворот, все больше страдая от холода, теперь безостановочно двигался. Штефан повернулся к Ребекке, посмотрел на нее пристально и показал на кровать, вернее, на Еву.

— В ней, — произнес он.

Едва произнеся эти слова, он понял, что допустил ошибку. Причем было совершенно неважно то, что он сказал правду. Ребекка и сама прекрасно это понимала. Лицо Ребекки помрачнело. В ее глазах появился вначале страх, затем замешательство, которое тут же переросло в гнев. Дальнейший разговор на эту тему становился просто бесполезным. Штефану все-таки нужно было прислушаться к тому, что сегодня ему говорил Роберт.

— Что ты имеешь в виду? — тихо спросила Ребекка.

Штефан посмотрел на спящую девочку. Уже одного взгляда на нее вполне хватило для того, чтобы в сердце у Штефана что-то екнуло, однако он не позволил этому вновь проснувшемуся чувству полностью завладеть им.

— Нам не следовало увозить ее оттуда, — сказал он. — Она принадлежит к другому миру.

— Ты… — раздраженно начала Ребекка.

— А ты прекрасно знаешь, что я прав, — перебил ее Штефан. — Она принадлежит к другому миру.

Ребекка, сделав два быстрых шага, встала между ним и кроватью, как будто ей было необходимо защищать девочку даже от его взглядов.

— Я не отдам ее, — враждебно заявила она. — Если ты думаешь, что я верну ее той чокнутой девке и ее братцам, то ты ошибаешься.

Он знал, что спорить сейчас с Ребеккой бесполезно. Тем не менее он сказал:

— Они все равно заберут ее, Бекки.

— Тогда им сначала придется убить меня.

— Это их не остановит. — Штефан говорил очень серьезно. — И ты прекрасно знаешь, что я прав. Я не знаю, кто такая на самом деле эта… как ты ее называешь, «чокнутая девка», но я вполне осознаю, кем она и ее братья не являются, а именно — нормальными людьми.

Ребекка нерешительно хмыкнула.

— Неужели? Кто же они тогда? Вампиры? Оборотни? Призраки? Что с тобой, Штефан? Ты с ума, что ли, сошел?

Она знала, кто они такие, ничуть не хуже его самого. Ребекка отнюдь не была слепой, глупой и непонятливой. Как раз наоборот. Штефан всегда считал Ребекку умнее себя, хотя, конечно, никогда ей об этом не говорил. А еще он всегда считал Ребекку более сильной. Таковой она, несомненно, оставалась и сейчас несмотря на все то, что с ней произошло, особенно то, что касалось Евы. Впрочем, у Штефана появилось определенное преимущество: благодаря тому, что он пережил, и особенно тому, что он сделал, он смотрел на сложившуюся ситуацию гораздо более реалистично (если это слово еще имело хоть какое-то значение) и, возможно, даже мог в какой-то степени предвидеть, что произойдет в ближайшем будущем. Однако ему все равно вряд ли удастся переубедить Ребекку.

Он молча прошел мимо нее, посмотрел, как будто что-то искал, по сторонам и затем выкрутил лампочку из одного из стоявших на тумбочках светильников. Ребекка нахмурилась, но ничего не сказала. Штефан, помедлив одну секунду, решительно сжал лампочку рукой с такой силой, что она тут же рассыпалась на осколки с удивительно громким щелчком. Осколки полетели на пол, и Штефан почувствовал острую пульсирующую боль, стремительно распространявшуюся по всей его руке. Боль оказалась намного сильнее, чем он предполагал.

Он несколько секунд стоял абсолютно неподвижно. С его ладони на ковер капала кровь, и боль постепенно стала такой невыносимой, что он едва не потерял сознание. Однако он, не издав ни звука, постоял еще некоторое время и затем, повернувшись, подошел к окну. Ребекка последовала за ним. Она по-прежнему молчала, но было заметно, что она напряжена и испугана.

Штефан поднял руку, повернул ладонь и подставил ее под струившийся через окно серебристый свет. На ладони виднелся глубокий кровоточащий порез, тянувшийся от основания большого пальца до мизинца. Рукой невозможно было пошевелить: любое движение было таким болезненным, что на глазах невольно выступали слезы.

Но уже через секунду мучительная боль начала ослабевать и постепенно исчезла полностью. Стекающая по ладони темно-красная тягучая струйка становилась все тоньше.

— Что… что это? — еле слышно прошептала Ребекка.

Ее глаза расширились — не потому, что она увидела то, чего не понимала, а потому, что ей приходилось признать то, чего она не хотела признавать.

С ладони Штефана на подоконник и на пол еще капала кровь, однако рана уже затянулась. Все, что Штефан сейчас чувствовал, — это легкое напряжение в руке. А еще по его руке пробежало быстрое, но очень интенсивное ощущение жара, которое тут же исчезло.

Штефан опустил руку, вытер кровь о штанину и, снова приблизив руку к свету, посмотрел на нее. На его ладони от раны не осталось и следа.

— Но это… это… просто невозможно, — пролепетала Ребекка, запинаясь.

— Да, это невозможно, — согласился Штефан.

Тем не менее это все-таки происходило. И с ним, и с ней. Это был какой-то процесс, развивающийся все быстрее и быстрее, в результате которого, возможно, случится нечто такое, что Штефан не решался даже и представить.

«А ты и не должен этого делать», — прошептал в его сознании тоненький злобный голосок. Штефан вспомнил, как он увиделсущество по ту сторону вращающейся двери, которое было отчасти человеком, отчасти зверем и отчасти чем-то таким, чему и названия не подберешь. И если они с Ребеккой постепенно превращаются именно в такие существа, то им, наверное, лучше было бы просто умереть.

Он снова посмотрел на свою руку. Немного засохшей крови — и больше ничего. От глубокого пореза не осталось и следа. Какие еще ему нужны подтверждения?

Охранник у ворот снова зашевелился, и то, как он двигался, заставило Штефана насторожиться. Наклонившись вперед, он увидел, что охранник наполовину высунулся из своего убежища и напряженно всматривается в темноту улицы. Еще через секунду Штефан услышал звук приближающегося автомобиля.

— Что там? — спросила Ребекка, по-видимому почувствовав, как напрягся Штефан.

Ответом на ее вопрос послужил появившийся из темноты свет автомобильных фар. К дому на большой скорости подъехала легковая машина. Резко затормозив, отчего взвизгнули шины, она свернула прямо к воротам.

Парень у ворот оказался все же не таким плохим охранником, как предполагал Штефан. Он моментально спрятался в тени кустов и тут же что-то достал из своей куртки — то ли мини-рацию, то ли пистолет.

Подъехавший автомобиль остановился возле самых ворот. Его фары погасли, и в тот же миг открылись обе задние двери. Несмотря на темноту, Штефан достаточно хорошо смог разглядеть двоих вышедших из машин мужчин. Один из них был высоким и таким стройным, что даже казался тощим. Тем не менее в его движениях чувствовалась недюжинная сила, к тому же этот человек явно обладал элегантными манерами. Второй был ниже и коренастее, и его правая рука выглядела неестественно. Уайт!

— Это Уайт, — прошептал Штефан. — Какого черта ему…

— Уайт? — шепотом переспросила Ребекка. — Откуда он знает про этот дом?

Штефан резко обернулся и быстро пошел к двери.