Тайные записки 1836-1837 годов - Пушкин Александр Сергеевич - Страница 13

Ответственность угнетает меня, хоть я и выбрал её добровольно. Увлеченный человеческим обычаем, я последовал ему, несмотря на предостережения разума.

Я теперь убедился, что ничего хорошего из моей семейственной жизни не выйдет. Такого рода признания, увы, не усиливают моих отцовских чувств.

Раньше я охранял только свою честь, потом я стал охранять честь свою и своей жены. Теперь я должен ещё заботиться о чести моих детей и своячениц. Честь, которую мне нужно беречь, разрослась после моей женитьбы так широко, что задеть её становится необычайно легко. Я должен быть настороже каждое мгновенье. Само существование Дантеса уже посягает на мою честь. Поэтому мне следует с ним драться немедля.

Государь сказал мне, что он позаботится о Н. и детях в случае моей смерти, будто гибель моя предрешена. Это было тоже оскорблением моей чести, ибо так заботятся только о наложницах. Я это прямо высказал ему, на что он поднялся с кресла, дав мне знать, что аудиенция окончена. Он боялся повторения истории с Безобразовым и хотел отделаться от меня побыстрее.

Но нет худа без добра: благодаря отцовству, я познакомился с кормилицами, ебать коих удовольствие особое. Я любил ебать их во время кормления. Одна из них сперва стыдилась младенцев, но вскоре перестала. Я ставил её раком и клал её близнецов под неё. Огромные, пропитанные молоком груди свешивались, раскачиваясь над ищущими ртами. Она, прогибаясь, опускала их и давала младенцам присосаться. Тогда я вставлял хуй, и она кончала чуть ли не сразу и по многу раз. Без сосунов требовалось гораздо больше времени.

* * *

Когда я счастливо влюблён, жизнь моя заполнена сиюминутным наслаждением, и ни прошлое, ни будущее не тревожат меня. Если же сердце пустеет, то мысли мои обращаются в прошлое или ко грядущей смерти, и тоска охватывает меня.

Поэтому любовь есть единственная спасительница от пагубного времени, она избавляет нас от прошлого и будущего, она останавливает время на сегодняшнем счастливом дне. Если для влюблённых приостанавливается время, то значит, быть постоянно влюблённым есть способ время остановить. А так как быть постоянно влюблённым в одну женщину невозможно, я влюбляюсь в разных женщин.

* * *

У голой груди выражение просьбы поцелуя. И нимб вокруг соска - знак божественности.

* * *

Безнравственность пизды не в ней самой, а только в её всеядности. Хуй может показать характер и не встать, а пизда не умеет отказать, и если у неё от страха пересыхает во рту, то можно в неё своих слюней напустить. И страх проходит.

* * *

Женщины полны фальши: светские дамы делают вид, что не хотят, а бляди делают вид, что хотят.

* * *

Есть два счастья: одно, когда едешь к женщине, полный нетерпеливого предвкушения, а другое, когда едешь от женщины, освобождённый от неё и от желания.

* * *

Князь М. вернулся из Парижа, и я набросился на него с расспросами о женщинах.

Он сказал, что женщины там изумительно красивы и что даже бляди на улицах выглядят королевами.

- Сколько ты их попробовал? - стал я любопытствовать.

- Нисколько, - сказал он.

Я представил себя на его месте и закипел:

- Как же ты упустил такую возможность?!

Пока я дивился его нерасторопности и сетовал на то, что он потерял попусту время в Париже, М. молчал и только с грустью смотрел на меня.

- Ну, почему же, почему, ты хотя бы одну не выеб? - не унимался я.

- Да, потому что я жену люблю, вот почему, - ответил князь.

И мне стало стыдно,от такого простого объяснения.

* * *

Жену очень скоро начинаешь ебать, не глядя в её пизду, в темноте, ленясь зажечь свечи, то есть пизда воспринимается только на ощупь, только для добывания судорог, а эстетический восторг, вызываемый её "лицезрением", её разнюхиванием отмирает. Однако если я произвожу усилие над своей леностью, зажигаю достаточное количество свечей, чтобы разогнать мрак, коий рад сгуститься вокруг пизды и, разведя ноги жёнке, не ныряю хуем в пизду, а уставляюсь на неё свежим взглядом, то восторг опять просыпается во мне, пусть не с прежней силой, но с прежней отрадой. И всё-таки жажда сильного восторга влечет меня к пиздам, ещё не виданным, ещё не ведомым, и я не могу поступиться силой наслаждения даже во имя сохранения любви Н.

* * *

Как омерзительно убеждаться, что меня хотят далеко не все женщины.

* * *

Волосы на лобке - это предвестники чуда. Самое совершенное - это правильный треугольник густых темных волос, сквозь которые не просвечивает кожа. Красота для меня меркла, если волосы редкие. Иногда волосы густые, но поднимаются они наверх не треугольником, а узкой полоской, укрывая только губы, так что по краям лобка залысины. Я это тоже не очень любил, а вот теперь я мечтаю о разнообразии "несовершенства", пресытившись абсолютной гармонией, музыкой сфер моей Н.

* * *

Одно из моих любимых наслаждений - лежать на спине и видеть перед глазами сердечко ягодиц. Её голова у меня в паху моя голова в её промежности. Язык мой легко достигает до похотника, а если закинуть голову, то - и до входа в пизду, из которой сочится амврозия. Но сейчас мы отдыхаем. Заснуть бы так, но не позволяет явь. Как сладко видеть все подробности пизды, вдыхать её аромат и чувствовать горячее дыхание у себя в паху. Я чуть отстраняюсь и вижу дивную дырочку сраки лучики морщинок, сходящиеся в точку. Я развожу в стороны плоть ягодиц, и запах слегка усиливается. Она в ответ облизывает мне хуй и тычется похотником мне в губы, зовя язык.

* * *

Кровь есть одно из волшебств пизды. Всякий месяц природа ранит женщину в пизду. Или иначе, пизда - это незаживающая рана, которая кровоточит каждый месяц. Я трепещу от обострившегося запаха, и в эти времена женщина мне особенно желанна. Когда я ебу её во время месячных, хуй представляется мне кинжалом, которым я пронзаю её плоть. И чем дольше и глубже я его вонзаю, тем больше покрываются кровью её бедра, и она стонет всё громче от боли, перемешанной с наслаждением. И вот она испускает вздох то ли в смерти, то ли в сладострастии.

0, как я люблю кровавую еблю, размашистую и горячую, когда, расцепившись, я и моя любовница оказываемся по пояс в крови. Потом мы полоскаемся вместе, а на прощание я засовываю палец в пизду и даю ему высохнуть. Возвращаясь домой, я время от времени подношу палец к носу и вдыхаю чудесный аромат. Даже на следующий день мой палец издаёт сладкие воспоминания о рае, в который я его погружал.

* * *

Похотник похрустывает под моим пальцем. Чуть слабее прикосновение - и ей не кончить, чуть сильнее - и ей не по себе, она отстраняется. Я, как слепой, веду её до конца на ощупь. Но дорога мне хорошо известна, и женщина с жаром вверяет мне судьбу своего блаженства.

* * *

Всякая любовница с отношениями и чувствами, вырастающими вокруг ебли это целая вселенная, в которую Провидение направляет меня на постой.

Поэтому, когда у меня одновременно несколько любовниц, я то и дело переселяюсь из одного мира в другой. Это заставляет меня становиться лжецом, так как всякая женщина хочет быть для меня единственной. По меньшей мере, любая хочет быть уверенной, что именно её ты любишь, а остальных просто ебёшь. Такая вера делает женщину моей не только телом, но и душой. Каждой из них я говорю, что именно её я люблю, и это святая правда, ибо в миг сладострастья мы искренне влюблены в ту, с которой его делим.

* * *

Я устаю от одной и той же пизды, она просто перестает быть для меня Пиздой.

Грех и сладость распутства в том, что оно учит нас сопротивляться природе, по законам которой похоть должна умереть в браке и уступить место другим чувствам: нежности, заботе о детях, дружеству. Распутство учит, что новая пизда воскрешает похоть. Но праведная жизнь отводит для похоти короткий срок, необходимый лишь для притягивания мужчины и женщины в положение мужа и жены и зачатия детей. В браке страсть быстро вянет, хоть по нужде муж и жена иногда вызывают друг в друге сладкие содрогания, но путь к ним ведет через пустыню привычки, когда-то цветшую трепетом.