Идти полным курсом - Комм Ульрих - Страница 42

— А вы действительно на что-то надеялись?

— Как вас понимать? — удивился Карфангер.

— Гм!.. — Рихард Шредер многозначительно пожал плечами, — все это, конечно, бездоказательно, тем не менее…

— Новы же не станете утверждать, что…

— Я ничего не стану утверждать определенно, ибо у меня нет доказательств — только догадки. Однако можете быть уверены: теперь я буду держать ухо востро. И ещё — если у американских берегов повстречаете господина де Рюйтера, передайте привет моему брату. Завтра я передам вам для него письмо.

— Не сочтите за труд оказать мне ответную любезность.

— Готов сделать для вас все, что в моих силах.

— Может так случиться, что на этот раз плавание продлится долго, и я просил бы вас время от времени посылать мне в Новый Амстердам известия о состоянии дел здесь, в Гамбурге. С помощью голландской почты это можно будет сделать быстрее всего.

— И надежнее, — добавил Рихард Шредер.

Прощаясь, Карфангер спросил о том, как разрешился в суде спор между Михелем Шредером и старым Спрекельсеном.

— Пока ещё никак, — отвечал секретарь адмиралтейства. — Видите ли, госпожа Фемида прикована железными скобами к фронтону здания суда, поэтому не может спуститься вниз и занять подобающее ей место в зале заседаний.

Покинув адмиралтейство, Карфангер отправился домой, чтобы отдать необходимые распоряжения на время своего отсутствия. Уже на следующий день его корабли были готовы к отплытию.

Анна и дети ещё долго махали платками вслед ушедшим кораблям. Поодаль молча стоял Рихард Шредер.

До дороге назад, в новый город, Анна почувствовала, что Шредер хочет сказать ей нечто такое, что не предназначается для посторонних ушей. Однако в переулках старого города околачивалось столько попрошаек, и все они так голосили, что приходилось напрягать голос, чтобы быть услышанным.

Когда они подошли к адмиралтейству, Рихард Шредер предложил зайти в его кабинет, где они могли бы без помех поговорить, если госпожа Анна ничего не имеет против.

— Может быть, нам пойти к моему отцу, Иоханну Хармсену? — предложила Анна, и Рихард Шредер согласился.

В доме старого Хармсена они застали и Алерта Хильдебрандсена Грота.

— Очень хорошо, что вы здесь, господин Грот, — начал Рихард Шредер, — ибо то, о чем я хочу сообщить, несомненно заинтересует и вас. Вы сейчас состоите на службе у Томаса Утенхольта, но насколько мне известно, это никак не влияет на ваше доброжелательное отношение к вашему племяннику и его планам. К тому же вы как старейшина гильдии капитанов — я в этом совершенно уверен — в скором времени так или иначе обо всем узнаете, и вам придется высказывать свое мнение обо всех этих делах.

— Что вы все кругом да около, — прервал его Алерт Грот, — давайте, выкладывайте. Бьюсь об заклад, что речь пойдет о датском фрегате, которого не смог раздобыть Мартин Хольстен.

— Или не хотел, — вставил Шредер, усаживаясь за стол.

Папаша Хармсен присвистнул.

— Ну, что я говорил! — воскликнул он, обводя взглядом присутствующих.

— Значит, для вас это не секрет? — спросил Рихард Шредер.

— Ни для кого из нас это не секрет, — ответил за него Алерт Грот и повернулся к Анне. — Как ты думаешь, может Берент уйти в море, не простившись, если не случилось ничего особенного?

— Нет, — твердо отвечала Анна, — такое произошло бы впервые. Но что же вы хотели мне сказать, господин Шредер?

— Я хотел всего лишь сказать, что теперь, пожалуй, планы вашего супруга как никогда близки к осуществлению. Теперь городу придется строить фрегаты, о которых он говорил столько времени.

— Мне бы очень хотелось, чтобы ваша уверенность имела все основания, — промолвила Анна.

— Погодите-погодите, — отвечал секретарь адмиралтейства, — скоро купцы, судовладельцы и шкиперы возьмут совет за горло и потребуют постройки фрегатов.

Алерт Хильдебрандсен Грот высказал свои сомнения:

— Если несостоявшееся приобретение фрегатов в Дании действительно подстроил Утенхольт, то его следует рассматривать как удар по планам создания конвойной флотилии, принадлежащей городу, и я не понимаю вашей уверенности и благополучном исходе дела. Утенхольт не настолько глуп, чтобы сажать на мель самого себя.

— Не доверяйтесь одним только впечатлениям, господин Грот, и внимательно слушайте, о чем будут говорить в совете старейшин.

С этими словами Рихард Шредер простился и вышел.

А далее все произошло именно так, как и предсказывал секретарь адмиралтейства.

Первыми с требованием дать торговым караванам военные корабли для охраны от морских разбойников выступили старейшины матросской и боцманской гильдий. К ним присоединились некоторые из капитанов и шкиперов, потребовавшие решительных действий от старейшин своей гильдии. Те, кто все же собирался выйти в море, не могли получить у купцов фрахта для Испании и Португалии. Оттого этой весной немного кораблей отправилось вниз по Эльбе — большей частью в Англию, Голландию или в Архангельск. И только китобойная флотилия в сопровождении «Суда царя Соломона» как всегда ушла в Гренландское море, к берегам Шпицбергена.

Секретарь адмиралтейства Рихард Шредер за эти недели исписал столько гусиных перьев, что у него вышел весь их годовой запас. Без конца вносил он в протоколы одно требование за другим, переписывал решения заседаний то одной коллегии адмиралтейства, то другой. Как-то раз, например, в адмиралтейство явились выборные от судовладельцев и напрямик заявили, что если адмиралтейство и совет не позаботятся наконец о постройке хотя бы двух военных фрегатов, то все судовладельцы вместе с их флотилиями отправятся в Нидерланды, под защиту голландского флага, а гамбургские купцы пусть грузят свой товар хоть на плоты.

В зале заседаний старейшин гильдии капитанов и шкиперов теперь почти не слышно было голосов Томаса Утенхольта и Карстена Хольстен. Зато Алерт Хильдебрандсен Грот не упускал случая выступить с требованием организации надежного конвоя, повторяя те же доводы, которые в свое время приводил Берент Карфангер.

Все же Томас Утенхольт попытался ещё раз взять бразды правления в свои руки и натравить гамбургских капитанов на их коллег голландского происхождения. Карстен Хольстен только этого и ждал: он тут же напустился на голландцев вообще, обвиняя их во всех смертных грехах.

Его разглагольствования прервал вопросом Алерт Грот:

— Если кое-кто из шкиперов и судовладельцев так кичится своим гамбургским происхождением, что его мутит от всего голландского, то почему же эти самые шкиперы и судовладельцы носятся с мыслью перебраться не куда-нибудь, а в столь ненавистные им Нидерланды? Все это черным по белому записано в протоколах заседаний коллегий адмиралтейства. Где же ваш хваленый гамбургский патриотизм?

— Не забывайте, что вы служите у меня капитаном и что я — ваш хозяин, — прошипел Томас Утенхольт.

— Истинно так, господин Утенхольт, — хладнокровно парировал Алерт Грот, — вы — судовладелец, а я — капитан у вас на службе, однако здесь, в этих стенах, я такой же старейшина гильдии, как и вы — и баста!

Томас Утенхольт в бешенстве вскочил, схватил свою шляпу и трость с тяжелым серебряным набалдашником и, не попрощавшись, выбежал вон, изо всех сил хлопнув дверью. В наступившей гробовой тишине следом за ним, втянув голову в плечи и стараясь ступать как можно тише, выскользнул Карстен Хольстен, и едва лишь за ним неслышно закрылась дверь, как тишина взорвалась оглушительным хохотом собравшихся.

Дверь вновь открылась, и на пороге появился хозяин пивной. Наклонившись к сидевшему ближе всех к двери, он что-то шепнул. И хохот вдруг стал стихать так же внезапно, как разразился, по мере того как сидевшие за столом передавали друг другу услышанные страшные слова:

— В городе чума!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Сильный встречный ветер встал на пути «Мерсвина» и «Дельфина», когда корабли вошли в Ла-Манш. Казалось, что все духи ветров ополчились против Карфангера, не желая выпустить его в Атлантику. Неделя за неделей проходили в изматывающей борьбе со стихией, в бесконечном лавировании. В конце концов Карфангеру пришлось идти в Фалмут, чтобы пополнить запасы провианта и воды. Но даже тогда, когда за кормой остался мыс Лизард и корабли вышли наконец в океан, он встретил их тоже не слишком приветливо. Все это провело к тому, что Карфангер прибыл в Новый Амстердам чуть ли не на месяц позже намеченного срока. Да и там пришлось ещё задержаться: ураганные ветры и крутые волны северной Атлантики изрядно потрепали «Дельфин» и «Мерсвин», надо было позаботиться о ремонте, прежде чем пускаться в дальний путь к острову Кюрасао в Карибском море. Петер Эркенс управился бы с ремонтом за пару дней, но он остался в Бранденбурге, а его преемник Хайнрих Дрооп, доселе никогда ещё не служивший старшим корабельным плотником, не умел руководить людьми. Сам же он оказался хорошим мастером, и Карфангер ни разу не пожалел, наняв его. Он был уверен, что со временем молодой плотник научится и командовать. Насчет потерянного времени гамбургский капитан тоже не особо огорчался, надеясь все же получить почту из Гамбурга.