Золотое дерево - Лейкер Розалинда - Страница 26

Доминик Рош принял ее в своем кабинете. Он сидел за большим письменным столом, сделанным старым мастером-мебельщиком еще в семнадцатом веке и принадлежавшем предкам Доминика; этот стол по семейной традиции передавался по наследству старшему сыну в семье. Старик ежедневно работал в своем кабинете, здесь же происходили его стычки с Анри по различным вопросам, связанным с руководством фирмой.

— Ты еще не беременна, нет? — спросил он ее вместо приветствия и окинул тяжелым взглядом с головы до ног. Затем, когда Габриэль села, добавил:

— Я слышал, что Вальмон нынче на своей ферме получил как никогда много шелка.

— Да, это так.

— А ты уже знаешь о том, что Дево, по слухам, вновь собирается открыть в Лионе свою шелкоткацкую мастерскую?

— Я слышала об этом.

Отец откинулся на спинку кресла, и в его глазах зажегся огонек злорадного удовлетворения.

— Элен рассказала мне, как ты дала от ворот поворот этому Дево, наотрез отказавшись поставлять ему сырье, и он вынужден был уйти не солоно хлебавши. Расскажи-ка мне подробности всего этого дела.

У Габриэль не было ни малейшего желания обсуждать с отцом этот эпизод.

— Я поступила так, как считала нужным. Поскольку во время болезни Эмиля руководство хозяйством перешло в мои руки, я воспользовалась своей властью и распорядилась по-своему.

Доминик Рош задумчиво потер подбородок. Он разразился взрывом безудержного смеха, испугав Элен, когда та рассказывала ему о разъяренном Дево, которого его дочь выставила за порог ни с чем. Тогда он в первый раз подумал о том, что Габриэль унаследовала его черты характера; он не замечал этого в течение тех лет, когда жил с дочерью под одной крышей, видя в ней только своеволие и строптивость. Ее поведение по отношению к Дево с очевидностью свидетельствовало о том, что Габриэль — одна из Рошей, обладающая безжалостным жестким характером, который не уступает по своей силе характеру отца. Вообще-то она и прежде доказывала Доминику, что ее воля непреклонна — между отцом и дочерью разгорались жаркие конфликты, когда он пытался заставить ее выйти замуж против ее желания. Отец через своих шпионов знал, что Габриэль прекрасно справилась с обязанностями руководителя хозяйства, когда болезнь мужа вынудила ее взяться за их исполнение. Все это не изменило отношения отца к дочери, которая навсегда осталась для него виновницей гибели возлюбленной жены и постоянным напоминанием о понесенной утрате, — эта незаживающая рана будет жечь его душу до конца дней. Внезапно в груди старика вновь проснулось знакомое до боли чувство враждебности к дочери.

— Что привело тебя в Лион?

— Я хочу посмотреть новый ткацкий станок Жаккарда.

Он бросил на нее колючий взгляд.

— Зачем это тебе? У тебя же есть свой собственный станок. Какой толк смотреть на другие?

— Я собираюсь взглянуть на эту новинку не для своих собственных надобностей. Возможно, новый станок окажется небесполезным для шелкоткацкого производства Рошей. Как видишь, с тех пор как я покинула Лион, я вовсе не утратила интерес к делам фирмы. Я нахожусь в курсе всех событий в деловом мире, черпая информацию из газет, а также разговоров с Эмилем и его деловыми партнерами, — лицо Габриэль оживилось. — Может быть, Дом Рошей извлечет выгоду, перейдя на станки Жаккарда, если все, что о них говорят, окажется правдой. Более того, это позволит ткачам работать стоя, а не согнувшись в три погибели, отчего многие из них к преклонным летам наживают горб; замена станков сделает также ненужной работу малолетних детей, вынужденных целыми днями сидеть под станками на корточках и связывать оборванные нити.

Доминик Рош кивнул.

— Ты права, это само по себе снизит себестоимость выпускаемой ткани, — промолвил он, взглянув на сокращение детской рабочей силы совсем с другой стороны. — Хотя, конечно, немного. Но все небольшая экономия из этого получится. Я помню Жозефа Жаккарда. Он был в числе изменников в то время, когда войска осаждали Лион. Горько сознавать, что бывший радикал теперь свободно выставляет в городе на обозрение публики новый ткацкий станок, о котором многие деловые люди уже высказывались самым лестным образом.

— Может, он хочет загладить свою вину, внеся вклад в текстильную промышленность.

Доминик Рош насмешливо приподнял свои кустистые брови.

— Я слишком много пожил и повидал на этом свете, поэтому меня нельзя сбить с толку подобным наивным доводом. Жаккард хочет только одного — потуже набить свой кошелек. О замене ткацких станков в Доме Рошей не может быть и речи до тех пор, пока Анри не предоставит мне убедительный доклад об этом изобретении.

Габриэль почувствовала себя уязвленной последним замечанием отца, вновь столкнувшись с проявлением пренебрежения со стороны мужчин к своим деловым качествам.

— Анри — противник всяких новшеств, — воскликнула она в сердцах, — а этот усовершенствованный ткацкий станок сам по себе — кроме того, что облегчит работу ткачей, — позволит ускорить процесс производства!

— Ты, должно быть, считаешь себя более компетентной в этих вопросах, чем Анри, — насмешливо заметил старик.

— Я всегда готова внимательно выслушать чужое мнение, обдумать новые идеи, а потом уже выносить свое суждение. Я пойду вместе с Анри на публичную демонстрацию станка Жаккарда и сама дам тебе подробный отчет обо всем.

Несмотря на все усилия Габриэль, в ее голосе звучали нотки раздражения — так велика была накопившаяся за многие годы в душах отца и дочери неприязнь друг к другу. Похоже, их перемирие было непродолжительным.

— Убирайся отсюда, — грубо сказал старик. — Ты утомила меня. Пришли ко мне Элен. Она моя истинная дочь, а не ты!

Выйдя из кабинета, Габриэль остановилась, опершись рукой на инкрустированный подзеркальный столик-консоль, ее огорченное лицо отразилось в высоком зеркале. Почему она всегда так расстраивалась от обидных слов старика? Она ведь знала, что он нарочно обижает и унижает ее, и ему всегда удается добиться своего.

В день, на который была назначена демонстрация нового ткацкого станка, казалось, что весь Лион устремился на площадь Сатонс. Ткачи остановили станки для того, чтобы своими глазами увидеть изобретение, на котором им, быть может, в скором будущем предстоит работать. Торговцы шелком и коммерсанты заняли места, отведенные им рядами с подиумом, на котором стоял новый ткацкий станок.

С большим трудом Анри проложил путь в плотной толпе и пробрался вместе с Габриэль к самым перилам ограждения.

На первый взгляд, новое изобретение ничем не отличалось от обычного ткацкого станка, однако его валик был высоко приподнят, и вся конструкция за счет этого была как бы устремлена вверх, образуя прямоугольник по вертикали. Габриэль сразу же подумала о том, что этот усовершенствованный станок не сможет вписаться во многие жилища ткачей с их низкими потолками и быть использованным во многих старых мастерских.

Анри тем временем, считая себя важной фигурой в кругах шелкопромышленников, радовался тому, что он и его сестра заняли удобное место, прямо напротив нового станка, так что они могли все отлично видеть. Наконец на демонстрационный подиум поднялся Префект Лиона, а следом за ним сам Жозеф Жаккард, средних лет человек с кротким выражением глаз и редкими седыми волосами, которые трепал ветер. Его нервное лицо имело правильные мягкие черты. На взгляд Габриэль, он был вовсе не похож на человека, способного предать своих соотечественников, и ей вспомнились слова Эмиля о скором и неправом суде, выносившем приговоры и каравшем людей в те далекие суровые времена.

Высокий чиновник откашлялся и заговорил:

— Граждане Лиона! Сегодня перед вами предстанет наш земляк, вернувшийся в родной город после многолетней разлуки, за время которой он многого добился, став преподавателем Высшего ремесленного училища в Париже, причем на эту должность его рекомендовал сам Первый Консул, будучи тогда еще генералом Бонапартом. Гражданин Жозеф-Мари Жаккард — скромнейший человек, поэтому вы не добьетесь от него рассказа об успехе, который имела его машина по производству шалей. Не станет он расхваливать во всеуслышание и свое новое изобретение, выставленное сегодня здесь на подиуме. Принципы работы этого устройства впервые были сформулированы покойным Жаком де Вокансоном, однако ему не пришлось воплотить свои идеи на практике. Гражданин Жаккард пошел дальше своего предшественника и создал новый ткацкий станок. А теперь я хочу попросить изобретателя сказать несколько слов о том, как работает его новый станок.