Белый крейсер - Эльтеррус Иар - Страница 14

— Ваше величество! — внезапно рухнул на колени Умар. — Накажите меня за то, что я вас так назвал, но для меня вы — император! Я не могу иначе! Выслушайте меня, умоляю!

В черных глазах уроженца далекого Синтара стояли слезы, смуглое лицо было бледным, светлые волосы растрепались, губы тряслись.

— Говорите, — сказал император после недолгого молчания.

— Неужели вы не понимаете, Ваше величество, что о вашем воцарении уже знают в империи?

— Знают? — насторожился тот. — Почему вы так думаете? Адмиралтейство-то понятно, но это Адмиралтейство, оно вряд ли станет откровенничать с прессой.

— Искин не мог не сообщить о коронации всем, кому только можно, это заложено в его основную программу, — криво усмехнулся бортовой врач, неплохо разбирающийся в кибернетике. — На многих планетах бывшей Империи сохранилось достаточно служб, использующих старые имперские протоколы связи. Все они знают, что у Белого Крейсера снова есть капитан.

— Ясно… — скривился его величество. — И что из этого следует?

— А то, что во многих странах, скорее всего, уже идут бои между имперцами и правительственными войсками! — упрямо набычился Умар. — По крайней мере, у меня на родине — точно! Мы — горцы, ваше величество! Мы помним нашу клятву крови! И будем помнить, сколько бы поколений ни минуло. Да, пока императора не было, мы позволяли править нами старейшинам, но только пока императора не было. Даю вам гарантию, что потомки старых гвардейских родов сейчас собирают вокруг себя лучших воинов Синтара! У нас в каждом доме в красном углу висит портрет императора, которому мы клялись в верности!

Он криво усмехнулся и добавил:

— Правда, не последнего, а предпоследнего, Михайлы VI Объединителя. И как у этого великого человека мог уродиться такой ничтожный сын, как Владек, будь он проклят во веки веков? Как искины вообще допустили его до власти? Не знаю, но он — не император! Он предал все и вся. Своей слабостью и трусостью предал! Можете казнить меня, Ваше величество, но это правда! Мы, горцы, всегда говорили императорам правду в лицо! И всегда будем, даже если ценой станет плаха!

Алесий — для Умара имя Алексей звучало дико, про себя он называл его величество привычным образом — долго смотрел горцу в глаза, а затем устало вздохнул и сказал:

— Как жаль, что никто не решается говорить нашему императору правду в глаза…

— Товарищ Сталин — не император! — вскинулся сидящий за пультом главного навигатора худой юноша с каким-то незнакомым Умару оптическим прибором на глазах.

— По сути — император, — отмахнулся капитан Белого Крейсера. — А как он там себя называет и какой в реальности общественный строй — неважно. Позже сам поймешь.

— Ваша величество… — повторил так и не вставший с колен синтарец. — Ваше величество! Неужели вы не понимаете, что сейчас у Империи впервые за много лет появилась надежда? Не лишайте нас ее! Сейчас миллиарды людей на всех девяти планетах с нетерпением ждут, когда в небе появится Белый Крейсер. Народ ждет этого с радостью, а правительства с ужасом…

— О, Господи! — застонал император, схватившись за голову. — Да поймите же вы, что я не потяну эту адскую ношу! Я не готов к ней! Я простой пехотный капитан! Мне всего двадцать два года! Куда мне?! Я вообще ничего в этой вашей Империи не понимаю! Я родом с планеты, еще не вышедший в космос! Очутился на крейсере непонятно как! Я не могу взять на себя такую ответственность. Товарища Сталина бы сюда, он бы быстро разобрался…

— Этот ваш товарищ Сталин тоже когда-то был молодым, — упрямо возразил Умар. — Не думаю, что он сразу всему научился. Ваше величество! Создатель возложил этот долг именно на вас! Ведь неспроста же?

— Возможно… — не стал спорить Алесий. — Но… Я не могу. Слышите? Я должен вернуться домой! У нас там война. Я присягу давал! Понимаете? Присягу!

— Понимаю, Ваше величество… — помрачнел Умар. — Присяга — это святое…

— Вот только возможности вернуться домой нет, — заговорил один из стоящих возле тронного возвышения людей, среднего роста парень с короткими каштановыми волосами и резкими чертами лица. — Даже Белый Крейсер не способен перемещаться во времени.

— И ты туда же, Виктор! — с досадой посмотрел на него император. — Все-таки считаешь, что мы в будущем?

— Считаю, — подтвердил тот. — И в прошлом относительно моего времени. Хочу в этом убедиться. Господа, какой нынче год от основания Империи?

— Две тысячи триста тридцать девятый, апрель, — ответил Гилек, пытаясь осознать вышесказанное. Прошлое? Будущее? Что за чушь?

— Так я и думал, — удовлетворенно кивнул Виктор. — Самый конец Безвременья. И если уж в мое время не умели путешествовать во времени, то сейчас это тем более невозможно. Простите, товарищ капитан, но это правда и никуда от нее не денешься.

— И чего же ты от меня хочешь? — устало посмотрел на него тот.

— Ничего. Решать вам.

— Вот именно, мне.

Немного помолчав, Алексей перевел взгляд на Гилека с Умаром.

— Где вас высадить? — негромко спросил он.

— На Россе, — со вздохом ответил второй пилот. — Если можно, на материке Дубница, на северо-западе. Денег нет ни гроша…

— Ваше величество! — после недолгого молчания снова заговорил Умар. — Я потомок одного из самых известных в свое время гвардейских родов. Позвольте подтвердить клятву верности рода. Как наследник имени, я имею на это право.

— А не слишком ли многого вы хотите? — выступил вперед Виктор. — Возможно, товарищ капитан и не знает, что это значит, но я-то знаю. И молчать не буду.

— Так говори, — повернулся к нему Алексей.

— Подтверждение родовой клятвы перед лицом императора означает личный вассалитет. Это одновременно величайшая привилегия и величайшая ответственность. Личный вассал отвечает только перед императором и имеет право приказывать от его имени. Но и отвечает за это головой.

— Да, я хочу стать личным вассалом императора! — в черных глазах Умара загорелся гнев. — Тогда бы я легко поднял Синтар! Личному вассалу даже старейшины не осмелятся противоречить! Они тоже помнят клятву крови, данную нашим народом!

— Как мне все это надоело… — скривился Алексей. — Значит, так. Я еще ничего не решил. Мне нужно обдумать все это.

Немного помолчав, он обратился к одному из стоящих возле тронного возвышения, человеку лет тридцати с вытянутым, лошадиным лицом:

— Иван, накорми гостей и выдели им каюту. А я пойду отдохну и немного подумаю.

— Сделаю, товарищ капитан, — кивнул тот.

Росс замер в напряженном ожидании. Неожиданная коронация нового императора потрясла страну. Реакции людей были самыми разными — от радости и надежды до зубовного скрежета и ненависти. Кто-то злорадствовал, ожидая, что его величество прижмет власть имущих и накажет виновных в беззастенчивом грабеже страны. Кто-то боялся возможной гражданской войны и репрессий. Самые осторожные на всякий случай запасались продуктами и водой, считая, что без кровопролития и разрухи не обойдется. Другие собирались на митинги, где самозваные лидеры кричали о поддержке императора или о полном его неприятии. Люди в большинстве своем давно забыли, что такое Империя на самом деле, помня о ней в только хорошее и забыв плохое, которого тоже хватало.

Однако даже самые здравомыслящие соглашались, что с нынешним беспорядком надо что-то делать — распада страны не хотелось никому, кроме надеющихся на этом поживиться. Но беда в том, что власть находилась в руках людей, думающих только о собственном кармане или собственных амбициях. Остальные никакого влияния не имели. И эти остальные хорошо понимали, что "демократы" изо всех сил будут противиться воцарению императора, хорош он там или плох. Ведь его появление помешало власть имущим в реализации их замыслов, а значит, эти господа приложат все усилия, чтобы устранить помеху. Даже с Белым Крейсером можно справиться при желании, достаточно иметь десятка три-четыре линкоров первого класса и толкового адмирала.